Отравление в Солсбери — много вопросов, мало ответов. Александр Аничкин — из Лондона

Инцидент с отравлением в британском Солсбери бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери на прошлой неделе перерос в скандал мирового масштаба: премьер-министр Великобритании прибегла к жанру ультиматума, было созвано заседание Совета безопасности ООН, риторика обвинений в адрес России достигла запредельного уровня. При этом ни новых фактов в расследовании, ни конкретных подозреваемых не появилось

Минувшая неделя началась ударно: 12 марта с британской стороны на высшем уровне — из уст премьер-министра страны Терезы Мэй инцидент в Солсбери был представлен как "незаконное применение силы" против Великобритании, то есть как нарушение статьи 2 (4) Устава ООН, запрещающей использование силы в международных отношениях. Был четко указан и главный подозреваемый (хотя вернее будет сказать, опираясь на лексику и тональность сказанного, виновный) в этом деянии — Россия.

Тереза Мэй потребовала сатисфакции в ультимативной форме, отмерив на ответ 24 часа: "Если объяснения окажутся неудовлетворительными, то..." И это был, как ни крути, не элемент информационных войн или недобросовестной пропаганды, а реальный демарш на государственном уровне. Москве была представлена невозможная альтернатива: либо признать ответственность государства, либо согласиться с тем, что государство утратило контроль за тем, что творят слуги государевы. Член британского парламента подполковник Тугендхат во время прений после выступления премьер-министра заявил: "Если это не акт войны, то во всяком случае военноподобный акт".

Скамейка в Солсбери

Напомним вкратце канву событий. Днем в воскресенье 4 марта житель английского города Солсбери Сергей Скрипаль с 33-летней дочерью Юлией, проживающей в Москве, отправились погулять. Дочь поддерживала с отцом хорошие отношения, и в этот раз приехала отметить, видимо, день рождения умершего недавно брата — сына Скрипаля. Около двух часов дня их видели в пабе "Милл", потом в ресторане "Зиззи". Дальше они оказались на скамейке в скверике у торгового центра "Молтингс" — в невменяемом состоянии. Первое обращение в полицию поступило в 16.15. У Юлии была пена вокруг рта, широко раскрытые побелевшие глаза, сам Скрипаль сидел, закинув голову и беспорядочно размахивая руками.

Поначалу свидетелям и полиции показалось — наркотики. Но очень быстро стало ясно, что произошло нечто экстраординарное: отравление нервно-паралитическим веществом. Через день к делу подключились специализированные контртеррористические подразделения полиции, контрразведка МИ-5 и внешняя разведка МИ-6. Кроме Скрипаля и его дочери в больнице оказался полицейский — он первый прибыл на место происшествия.

К четвергу по городу уже ходили "космонавты" в неуклюжих зелено-оранжевых костюмах-скафандрах с противогазами. Сцены апокалипсиса дополнили прибывшие из соседнего городка Портон-Даун войска химзащиты, а еще в Солсбери перебросили королевскую морскую пехоту и специалистов ВВС. В оцеплении — паб, ресторан, могила жены Скрипаля на кладбище Солсбери (ее тоже посещали пострадавшие отец и дочь), парковка при универсаме "Сэйнсбери", где пенсионер-шпион, видимо, оставил свой BMW. Власти, впрочем, заверяли население, что в панику вдаваться не следует: угроза минимальна. Но на всякий случай всем, кто был в то время поблизости от указанных мест, рекомендовали одежду постирать, а все личные вещи... протереть мокрой салфеткой. При этом, как тут же стало известно, в "Зиззи" изъяли столик, за которым сидели Скрипали, и сожгли.

О том, какое нервно-паралитическое вещество было использовано в Солсбери, объявили спустя несколько дней: согласно официальной версии, это прежде нигде не всплывавший "новичок", разработанный еще в советский период и производившийся на секретных военных объектах на территории Узбекистана.

Шпион на пенсии

Хотя в критическом состоянии после отравления остаются двое: отец и дочь, основное внимание СМИ поначалу было приковано к Скрипалю-старшему. Ныне 66-летний британский гражданин, а ранее полковник российской военной разведки ГРУ, был завербован британской "Сикрет интеллидженс сервис" (МИ-6) в Испании в начале 95-го года по классической схеме: его соблазнила подосланная агентка, потом последовал шантаж, далее вербовка. Чтобы представить масштаб ущерба, нанесенного им российской стороне, достаточно отметить, что Скрипаль работал начальником управления кадров ГРУ. К тому времени, когда он был разоблачен, за государственную измену уже не принято было расстреливать или сжигать живьем (как, по слухам, Пеньковского, с которым Скрипаля сравнивали в ФСБ), так что в 2006 году его посадили на 13 лет. Но вышел из тюрьмы он значительно раньше: в 2010 году в Вене произошел сенсационный обмен десятерых разоблаченных в США российских разведчиков (включая всем запомнившуюся Анну Чапмен), на четырех западных шпионов, сидевших в России. Среди этих четверых был и Сергей Скрипаль.

После венского обмена он осел в Англии, получив, видимо, казенное довольствие и дом. Как рассказывают местные жители, жил он тихо, был приветлив, любил зайти в паб, а в соседнем магазинчике часто покупал лотерейные скретч-карты и шутил с хозяйкой, что ему часто везет. Свои имя и фамилию Скрипаль не менял (в отличие от некоторых других перебежчиков, которые в целях защиты получают новую идентичность) и даже значился в городском избирательном списке. В Англию к нему перебралась жена, дети (сын и дочь) остались в России. Семью преследовали несчастья: несколько лет назад умерла жена Скрипаля, умер его брат, потом сын (в Петербурге в возрасте 43 лет). Отца навещала дочь Юля. Вот и теперь приехала...

Почему Скрипаля поселили в провинциальный городок на западе Англии? Быть может, по той причине, что Солсбери — это еще и город военных. Рядом, на большой равнине расположен основной военный полигон британских вооруженных сил.

В другую сторону, в двадцати минутах на машине — Портон-Даун, военный академгородок с суперсекретной химико-биологической лабораторией, основанной еще сто лет назад в ответ на первые немецкие химические атаки во время Первой мировой войны, и другими объектами, прямо или косвенно связанными с обороной.

Горожане сообщили, что видели пенсионера регулярно "ланчующим" с неким господином, говорившим с ним на русском. Как предполагают, это был его бывший куратор из МИ-6, также вышедший в отставку и6 поселившийся где-то неподалеку. Скрипаль, по сообщениям прессы, читал лекции в военных академиях по теории и практике разведки. Поскольку он отнюдь не единственный "шпион на пенсии" в Англии, журналистам удалось разыскать и проинтервьюировать некоторых других: по их словам, Скрипаль от общения с бывшими коллегами не уклонялся и поддерживал связи. Один из таких "ветеранов" заявил даже, что за неделю-другую до событий в Солсбери он сам получил предупреждение: дескать, с тобой и другими произойдет нечто нехорошее. С кем "с другими", он тогда не знал.

Подобные трудно проверяемые детали в местной прессе появляются одна за другой и собирают "урожай внимания". В печати писали, например, что Скрипаль был связан с утечкой в США "русского досье" на Трампа, и это подталкивало конспирологов к поиску "американского следа". Но писали и о том, что отраву, возможно, доставили в Англию из Москвы, упрятав в багаж дочери Юлии и "запустив" химзаряд дистанционно. Обилие всех этих "возможно", "вероятно" и "скорее всего" аудиторию уже раздражает, но на фоне полного отсутствия конкретной официальной информации по делу "кормиться" другим просто нечем.

Протоколы шпионских мудрецов

Скрипаль был разоблачен как иностранный агент, приговорен и отсидел в тюрьме до помилования в 2010 году и венского обмена. Согласно устоявшимся представлениям, в таких случаях месть предателям отменяется. Это некий негласный "протокол" международного разведсообщества — все списывается, дело считается закрытым. Не то чтобы тут было какое-то рыцарство, а попросту шкурные соображения действующих разведчиков и контрразведчиков: "на его месте и я мог бы оказаться". Иллюзий при этом нет: к перебежчикам по обе стороны и так неважно относятся, предатель и есть предатель, ему весь "срок дожития" нести на себе бремя измены — само по себе наказание.

История в Солсбери такой привычный формат разрушает, и дискуссия по этому поводу идет активная. К примеру, известный журналист и сотрудник пражского Института международных отношений Марк Галеотти считает, что существовавший в годы холодной войны негласный протокол в последние лет 10-20 разрушился. И тогда в центр обсуждений попадает вопрос: действительно ли покушение на Скрипаля означает возвращение к "активным мерам"? И надо ли трактовать это в рамках популярной нынче "гибридной войны"?

В связи с делом Скрипаля на этой волне то и дело всплывает расследование нью-йоркского сетевого издания "Баззфид" (Buzzfeed), опубликованное летом прошлого года: в нем пытались найти "российский след" в 14 случаях подозрительной смерти бизнесменов, разведчиков, ученых и журналистов в Англии и одной в США (Михаила Лесина). Официально считается доказанным (и то с оговорками — дело засекречено, вердикта нет) только одно убийство — Литвиненко, все остальные "Баззфид" снабжает не фактами, а ссылками на источники в разведорганизациях Америки и Европы, в которых содержатся подозрения, но — косвенные. В базфидовском списке, например, кроме Литвиненко, есть Березовский, Перепеличный, английский ученый-радиолог Мэттью Панчер (это он обнаружил полоний в 2006-м, а затем посещал в России предприятие "Маяк"). Этот мартиролог производит впечатление, но бесспорной уверенности ни по одному эпизоду не дает. Хотя роль мощного подспорья в нынешнем политическом дискурсе исполняет: в Лондоне уже заявили, что указанные в этом печальном перечне сюжеты будут расследованы вновь.

Кладовая пуста

В контексте запредельно жесткой риторики в адрес России, звучавшей на протяжении всей прошлой недели, возникают два неизбежных вопроса. Первый — гипотетический: как далеко может завести российско-британские отношения и мировую дипломатию в целом "ядовитый конфликт"? Второй — практический: какими средствами и как долго Лондон может поддерживать градус скандала?

На второй вопрос ответить проще, чем на первый: многое уже стало понятно после того, как истек срок суточного ультиматума, предъявленного Лондоном Москве, и госпожа Мэй была вынуждена сделать следующий ход — предъявить набор карательных санкций. Набор не впечатлил: массовая высылка российских дипломатов, фактическая заморозка двусторонних контактов, запрет на участие официальных лиц в мероприятиях футбольного ЧМ в России, усиление таможенных процедур и досмотра частных самолетов, прибывающих из России, обещание "присмотреться" к подозрительным финансовым операциям российского происхождения под британской юрисдикцией... На экспертном уровне прозвучали комментарии: арсенал возможных британских санкций в отношении России со времени украинского кризиса практически исчерпан. Как признал на днях бывший посол Великобритании в России сэр Тони Бентон: "Наша кладовая пуста".

Это, конечно же, не совсем так. Вместо общих санкций теперь все больше говорят об ускоренном введении в силу британской версии "закона Магнитского" — точечных, индивидуальных санкций по конкретным российским персоналиям. Действительно, не запретишь же экспорт виски или роллс-ройсов в Россию. Всегда найдется какой-нибудь "белорусский коридор", через который все что надо просочится, а вот прижать отдельного человека — на этом направлении еще не все исчерпано.

Правительство настаивает, что будет продолжать "жесткую линию". Но занятна пикировка, случившаяся в парламенте между премьером и лидером оппозиции Джереми Корбином. Он обратил внимание, что эта линия не стыкуется с тем фактом, что Консервативная партия только со времени избрания Мэй премьер-министром получила 820 тысяч фунтов (65 млн рублей) пожертвований из "русских источников". В парламенте консерваторы Корбина зашикали, но в прессе нашлись голоса в поддержку его линии. "Корбин поднимает совершенно справедливый вопрос",— отмечает парламентский обозреватель журнала "Спектейтор" Изабел Хардмен. А колумнист "Гардиан" Оуэн Джонс насмешливо спрашивает: пусть тори глумятся над Корбином, но вопрос остается: как на этом фоне выглядит неоспоримый факт больших российских пожертвований консерваторам?

Защищаясь, Мэй ответила, что нельзя всех русских "мазать одним дегтем". Трудно сказать, почему именно деготь попал премьеру на язык, но, судя по комментариям местных аналитиков, самая серьезная атака с британской стороны могла бы быть не на политическом или, упаси боже, военном направлении, а на финансово-экономическом. В опубликованном на днях анализе экспертов Королевского института международных отношений (Чатэм-Хаус), указывается: каков бы ни был ответ союзников, у Британии есть актив, представляющий огромную ценность для России — лондонский Сити. Настало время трансформировать его из выгодного источника денег для России в стратегический актив для Британии, говорится в анализе.

Упомянутый в этом пассаже "ответ союзников" — прямой мостик к первому вопросу, с которого эта подглавка начата: как далеко может завести мировую дипломатию "ядовитый конфликт"?

Всем понятно, что в одностороннем порядке британские санкции имели бы эффект, приближающийся к никакому. Поэтому Лондон сейчас предпринимает активные маневры, чтобы добиться максимально широкого фронта поддержки усиления давления на Москву.

Это в первую очередь касается США (здесь достигнуто практически полное понимание, новый санкционный пакет в отношении России принят в минувший четверг) и ЕС (отсюда поддержка британской жесткости пока в основном моральная — на уровне деклараций).

И хотя в конце прошлой недели прозвучало совместное заявление Великобритании, США, Германии и Франции в поддержку версии российской вины в "ядовитом деле", ситуация, если заглядывать в перспективу, неясная. Эффективный "международный фронт", которого добивается Лондон, без очевидных доказательств российского участия в использовании "новичка" не отстроить, а такие доказательства пока не предъявлены. И здесь, возможно, стоит приглядеться к проблеме совсем иного рода — графику "Брексита".

Речь о том, что британские сторонники жесткого "Брексита" (в том числе внутри правительства) в последние месяцы не раз упрекали премьер-министра в попытках уйти от исполнения обязательств по выходу из ЕС, которые небезопасны для британской экономики. Попытки правительства Терезы Мэй сманеврировать на переговорном "пятачке" и минимизировать ущерб эффекта не дали. Зато инцидент в Солсбери предоставляет шанс переписать всю игру заново. Если разговор Лондона с Брюсселем пойдет в таком ключе, вся картина будет смотреться иначе.

Похоже на конспирологию? Конечно. Но пока нет новостей по расследованию "ядовитого дела", подобные версии будут множиться с высокой долей вероятности.

Александр Аничкин, Лондон