Альбер Дюпонтель о фильме «До свидания там, наверху»

Режиссер и актер Альбер Дюпонтель рассказал о своей картине Андрею Плахову.

— Как бы вы определили жанр своей картины?

— Скорее всего как мрачную сказку. Этот стиль не я придумал, он идет от книги, которую мы взялись экранизировать.

— Сыгравший Эдуара молодой актер Науэль Перес Бискаярт внес в эту симфонию злой судьбы пронзительную личную ноту. Мы знаем его по фильму «120 ударов в минуту». Но вы ведь пригласили его еще раньше…

— Именно так. Этот персонаж — «человек без лица» — был для меня самым интересным во всем проекте, ради него я и взялся за это. Найти исполнителя было чрезвычайно трудно: все актеры отказывались, никто не хотел играть человека, чье лицо на протяжении всего фильма скрыто под маской. И вот пришел юный парень с голубыми глазами и обезоруживающей улыбкой. Я спросил его: «Ты можешь танцевать?» И он станцевал. Потом восемь месяцев безропотно провел в эстетически прекрасной, но психологически ужасной маске, практически ее не снимая. Он так свыкся с ней, что даже не знал, когда включалась и выключалась камера.

— Вы играли в «Долгой помолвке» — и вот опять Первая мировая война. Вас влечет к этой теме, к этой эпохе?

— Да нет, это чистое совпадение. Хотя Жан-Пьер Жене, конечно, на меня повлиял в свое время, как влияет мастер на молодого актера и будущего режиссера. Но я не хотел с ним соревноваться, не хотел мегабюджета для фильма. Моей целью было создать элегантный памфлет. Книга очень большая, в ней шестьсот страниц и много идей. Я взял из нее только некоторые и развил их. И еще: я делал это кино вовсе не ради своей роли.

— Вы хотели сказать что-то важное? Похоже, споры о Первой мировой еще не закончены?

— Это фильм не о войне, а о том, что остается после нее, какую цену люди платят за милитаристские авантюры. И выясняется, что главное зло не в немцах, а в тех соотечественниках, кто использовал войну как прибыльный бизнес. Тут явная аналогия с тем, что происходит сегодня, когда пятнадцать человек решают судьбу мира, и это, конечно, чистое безумие.

— В фильме ведь ощутимы и элементы комедии, даже фарса?

— Страшное и жестокое становится еще страшнее, когда смешивается со смешным. Меня вдохновляли немые комедии, ранние ленты Чаплина и Бастера Китона. Мой герой одет, как Китон, срезает цветы, как Чарли в «Огнях большого города». Ну, а идея маски — базовая для французской демократической культуры, для авантюрного жанра, вспомните «Фантомаса» или «Железную маску». Я вырос в среде низших классов и находил убежище в кинотеатре, догадываясь, что воображение более интересно, чем реальность. Мой отец не уважал кино и требовал, чтобы я для съемок изменил имя. Я предпочел остаться навсегда в мире воображения.

— Что было самым трудным в работе над картиной?

— Уж точно не военные сцены, не работа с массовкой. Было, например, совсем непросто ввести в круг взрослых персонажей девочку, которая играла подругу Эдуара: она не всегда понимала, когда ее снимают, не имела актерских навыков. Но проблематичнее всего оказалось изобразить болезненные отношения между отцом и сыном. В них было такое колоссальное напряжение, что Науэль не был в состоянии сыграть уже второй дубль. На самом деле он — грандиозный актер, только очень чувствительный. Работая с такими артистами, надо просто их слушать.

— Чем вы объясняете, что картина снискала столь широкую популярность во Франции?

— Фильм ребром ставит вопрос: что важнее для общества — памятники или люди? Насколько бескорыстны те, кто хочет играть патриотические марши на струнах национальной души. Вроде бы французы не очень любят войну, но именно в нашей стране рождается Наполеон. А потом простые люди охотно идут на войну и становятся убийцами. Можно сказать, они ищут повода, возможности безнаказанно убивать. Война учит убивать того, кого ты совсем не знаешь и кто объявлен твоим врагом.

— Публика поддержала картину в прокате. А как восприняли ее кинокритики, интеллектуалы?

— По-разному, были ведь и отрицательные рецензии. Но я не обращаю на них особого внимания. Сейчас кинокритика все больше переходит в интернет, и это дает возможность отразить гораздо более широкий спектр мнений и оценок. Во многих отзывах картину сравнивали с книгой, но различия с ней были с самого начала запрограммированы. В книге другой финал и в общем-то даже другой герой. Для меня Эдуар — это гений, чья жизненная драма тесно переплетена с творческой. Думаю, этот фильм небесполезно посмотреть даже детям. В школе их учат истории по романам Бальзака, но они для этого поколения скучноваты. Сегодня, чтобы привлечь молодежь, требуется другой язык и другие средства погружения.