Директор ГМИИ Марина Лошак о проблемах реституции

Представители российского музейного сообщества продолжают комментировать намерения президента Франции Макрона вернуть африканским странам вывезенное из них культурное наследие. Опасениями на этот счет директор ГМИИ имени Пушкина Марина Лошак поделилась с Игорем Гребельниковым.

— Как вы восприняли решение французского президента вернуть африканским странам вывезенные оттуда культурные ценности?

— Не буду анализировать его точку зрения, но по меньшей мере тут есть о чем задуматься. Последствия этого шага будут огромные, и, может, они даже будут разрушительного характера. Нужно ответственно оценить, как эти вещи будут использованы в Африке, как их будут показывать,— то есть что станет результатом этого возвращения? Уже на нашей памяти столько было разрушено памятников. Если бы вещи, уничтоженные талибами в Афганистане, находились бы в одном из крупных музеев, их бы не постигла такая судьба. Я призываю к тому, чтобы музеи осознали все риски возвращения культурных ценностей, чтобы к дискуссии привлекли большое экспертное сообщество. Пространство диалога — вот чего не хватает в решении подобных проблем. Такие решения должны быть результатом длительного обсуждения в обществе. Я понимаю позицию президента Франции, я признаю необходимость сознавать историческую ответственность, но меня смущает поспешность в принятии этого важного решения.

— Позиция президента Франции — и он это подчеркнул — отражает ценности нового поколения, к которому он себя относит и для которого колонизация Африки является преступлением. Музеи ведь тоже меняют свои приоритеты с оглядкой на новое поколение.

— В чем солидарны музейные работники, так это в том, что мир искусства должен быть открытым, что оно должно быть сохранено, исследовано, показано — и, честно говоря, я не вижу большой разницы, где именно. Самое важное, чтобы это было сделано на самом высоком музейном уровне. Разрушенные связи — это еще одна причина для взаимных претензий, высокомерия с обеих сторон. Их нужно постепенно восстанавливать.

— Могут ли подобные претензии возникнуть к российским музеям, например, от стран ближнего зарубежья?

— У нас скорее ситуация в чем-то противоположная. В странах ближнего зарубежья много произведений искусства, которое было туда распределено из столичных музеев и так там и осталось. Нам зачастую даже трудно получить эти вещи для временных выставок. Видимо, в этих странах сложно преодолеть какие-то страхи.

— А в Пушкинский музей кто-нибудь обращался с просьбой что-нибудь вернуть?

— Есть вопросы, связанные с вещами, перемещенными во время Великой Отечественной войны, но это совсем другая история. В остальном же почвы для таких обращений нет. Наша знаменитая египетская коллекция была собрана и приобретена ученым Владимиром Голенищевым. Он ее привез, так что происхождение этих вещей совершенно легитимно. А произведений из других стран с таким происхождением, как в крупных французских, британских, немецких музеях, у нас нет.