Как африканские страны попали в экономическую зависимость

Долг африканских стран снова растет, и взору некоторых аналитиков уже открылась перспектива мирового долгового кризиса. Легкость, с которой Африка получает заемные средства, во многом объясняется ее статусом кладезя полезных ископаемых. Собственно, этот статус, обозначенный в Библии, и заставил европейцев всерьез заняться континентом несколько веков назад, особенно южной его частью.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Прощать, но не забывать

«Это была глупая сделка» — так высказался президент Чада Идрис Деби относительно решения государственной нефтяной компании взять взаймы $1,4 млрд у англо-швейцарского сырьевого трейдера Glencor. Дело было в 2014 году. Компания получила кредит, когда цены на нефть были высоки, а два года спустя цены упали, и оказалось, что только на обслуживание долга уходит 85% нефтяных доходов Чада. Несколько недель в стране были закрыты школы и госпитали из-за забастовки против режима бюджетной экономии, который правительство решило ввести, чтобы расплатиться с внешними долгами. Только в феврале нынешнего года после долгих переговоров долг Чада перед Glencor удалось реструктурировать.

Ситуация напоминает события двадцатилетней давности. Тогда африканские страны набрали внешних долгов на огромные суммы. Скажем, у Ганы государственный долг (главным образом внешний) достиг 120% ВВП, а у Мозамбика — вообще 200%. Страны Тропической Африки оказались отрезаны от мировой финансовой системы: сами не могли расплатиться и взаймы им больше никто не давал. В мире развернулась кампания с целью защитить африканское население от безответственного поведения властей. Дескать, диктаторы набрали долгов для собственного обогащения, а простые люди теперь страдают. МВФ выступил с инициативой списать долги «бедных стран с большой внешней задолженностью», план распространился на 36 стран, в том числе 30 в Тропической Африке.

Проблему вроде бы решили, но потом все началось заново. В 2013–2016 годах в Тропической Африке отношение госдолга к ВВП росло в среднем на пять процентных пунктов в год в странах, не экспортирующих нефть, и на восемь пунктов в странах-экспортерах. В 2017 году это отношение превысило 5%. По международным меркам вроде бы терпимо, но не в случае с Африкой. По причине плохой собираемости налогов африканские страны вынуждены платить чрезвычайно высокий процент по долгам, иначе кредиторы не соглашаются. Между тем в последние годы экономический рост там замедлился из-за снижения цен на сырье. Следовательно, уменьшились бюджетные доходы, откуда берутся средства на обслуживания долга.

C 2013 года количество африканских стран, которые МВФ относит к категории «испытывают значительные долговые трудности», удвоилось и достигло 14. Дело в том, что частные западные инвесторы стали увлеченно скупать облигации, выпускаемые государствами Африки. Еще в 2006 году 16 африканских стран вышли на мировой финансовый рынок с еврооблигациями, номинированными в долларах. После финансового кризиса процентные ставки в мире остаются низкими, и инвесторы сочли Африку привлекательным объектом.

В связи с финансовыми трудностями она вынуждена платить отличный процент и как-нибудь расплатится, поскольку имеет огромные запасы сырья, рассуждают они.

Тем более что МВФ уже высказался в том смысле, что африканские страны ради роста платежеспособности должны повысить налоги и снизить расходы.

Именно для этих стран грядущее повышение процентных ставок в мире представляет наибольшую опасность. Будет труднее получить новые кредиты и обслуживать старые. Так что инвесторы могут столкнуться с африканским долговым кризисом, который теоретически может перерасти в мировой. И тогда инвесторы пожалеют, что в последние годы считали Африку столь соблазнительным объектом.

Библейское золото

Повышенный интерес европейцев к Тропической Африке в значительной степени был инспирирован Ветхим Заветом. Необходимо было выяснить, откуда евреи и египтяне в библейские времена получали огромное количество золота. Офир и Пунт — это где? Ведь было же откуда-то доставлено в Иерусалим 420 талантов золота (талант — 42,6 кг), о чем написано в Библии.

Заметим, что энтузиасты, интересующиеся историей, как правило, выказывают острый интерес к финансам, и в конце XIX века они пересчитали эти таланты в главную тогда мировую валюту — британские фунты. Получалось, что за одну экспедицию можно заработать почти £1,5 млн. Значит, есть места, которые с древних времен сулят грандиозную прибыль.

Тот же калькулятор сообщал, что библейский царь Давид, которому доставили из Офира в совокупности 3 тыс. талантов золота, заработал в британских фунтах больше 12 млн.

Древним евреям такой объем торговли было не потянуть. Следовательно, они наладили массовую золотодобычу. Евсевий (264–340), который считается отцом христианской историографии, полагал, что Офир — остров. Это можно было трактовать так, что островом Офир, может, и не является, но в любом случае до него нужно было добираться морем. Причем, согласно Библии, при сыне Давида царе Соломоне эти морские перевозки стали регулярными, и каждый год известный своей мудростью правитель получал таким образом 666 талантов золота. Также большой коммерческий интерес представляли сведения, что из Офира прибывало не только золото, но еще и серебро, черное дерево, слоновая кость, драгоценные камни. Слоновая кость в данном случае определенно указывала на Тропическую Африку.

Изыскания историков показали, что древние евреи ходили на кораблях по Индийскому океану. Дальше маршрут был прослежен до бассейна рек Саби и Замбези в южной Африке. На деловые круги произвело огромное впечатление то, что в указанном регионе обнаружились тысячи заброшенных шахт, из которых в древние времена были добыты груды золота, как сообщает один из источников XIX века, миллионы тонн. Собственно, легендарный Офир на юге Африки искали еще португальцы, прибывшие туда в 1570-х годах.

Там же было найдено большое количество заброшенных медных рудников — к слову, медь в древние времена ценилась очень высоко.

В общем, во второй половине XIX века можно было утверждать, что вожделенный Офир обнаружен. А что касается инвестиций в Африку, то они волей-неволей приобрели какой-то библейский подтекст.

Новый Офир

Территория, которую, как предполагалось, занимал когда-то Офир, превратилась к концу XIX века в процветающий регион. Британская южноафриканская компания (БЮАК) с одной стороны и португальская Мозамбикская — с другой дружно поставили перед собой задачу с помощью научных достижений обеспечить торжество, как тогда выражались, «белой расы и европейской цивилизации».

Целью главы Британской южноафриканской компании Сесиля Родса было водрузить «Юнион Джек» над всей южной Африкой — как минимум.

Современники отзывались о нем так: «Сесиль Родс олицетворял направляющую силу своего народа, который, сражаясь с голландцами и португальцами, обеспечил себе жизненное пространство. От реки Лимпопо до озера Танганьика, от плато Машоналенда до пустыни Калахари Родс поднял британский флаг и под этим флагом завоевал просторы Южной Африки к северу от Трансвааля».

Сесиля Родса сравнивали с Александром Македонским и Наполеоном, говорили, что он такой же мечтатель и при этом обладает железной волей. Однако в отличие от знаменитых предшественников за Родсом стоял международный капитал, предоставлявший ему финансирование. И с его помощью он взял под контроль территории, сравнимые по площади с Британской Индией. Впрочем, родное государство тоже им дорожило — поддерживало и прикрывало, даже когда он совершал ошибки, прекрасно понимая, что этот человек практически в одиночку противостоит в Африке европейским конкурентам Британии.

Стоит упомянуть, что на подконтрольной БЮАК территории (ее в данном случае можно условно называть страной Родезией; последняя как таковая появилась позже) были налажены весьма либеральные порядки. Концессии на добычу полезных ископаемых, в том числе золота, а также земельные участки раздавались всем, кто мог предложить стране, впоследствии ставшей Родезией, «капитал или свои рабочие руки». За несколько лет там выросло около десятка новых городов, и во всех был введен британский принцип самоуправления.

Таким образом, можно сказать, что усилиями бизнесмена-энтузиаста в Африке появилась отдельная страна — Родезия. Впрочем, еще в начале XX века считалось, что ее на самом деле создал международный капитал.

Белый порядок

На конец XIX века на территории Родезии проживало 14 тыс. белых поселенцев и 500 тыс. коренных чернокожих. Белые поселенцы были привилегированной социальной группой. Местным чернокожим в праве иметь частную собственность было напрочь отказано. На самом деле землей белые поселенцы распоряжались лишь на правах концессии — она полностью принадлежала БЮАК.

Неграм запрещалось заниматься добычей золота и других полезных ископаемых, при этом они являлись главным объектом налогообложения — так называемый налог на лачуги и скот был основным в Родезии, и взимался он по очень высокой ставке.

Это стало одной из причин масштабного восстания в 1896 году народности матабеле, к которому примкнула народность машона. Восстание было подавлено, и БЮАК резко ужесточила режим на подконтрольной территории. В каждый город она назначила комиссаров: по добыче полезных ископаемых, по гражданским делам, по делам местного чернокожего населения и т. д. По всей стране была развернута сеть полицейских центров, которые комплектовались белыми военнослужащими.

Имелись и чернокожие полицейские — на них возлагалась задача разбираться с уголовными преступлениями, которые, как считалось, исключительно чернокожими и совершались.

На первый взгляд, порядок, налаженный в Африке европейским капиталом, работал эффективно. Однако были особенности, порождавшие недовольство. Например, систему концессий простые белые поселенцы считали несправедливой.

БЮАК, как и любая другая компания, должна была руководствоваться финансовыми интересами своих акционеров, но при этом в ее задачи входило и административное управление подконтрольной Родезией. Интересы акционеров требовали, чтобы компания получала максимальную прибыль, а значит, административные расходы нужно было снижать до предела.

Страна должна была получать финансовые средства из Европы, а это можно было организовать только за счет акционеров. Для ритмичного расчета по внешним кредитам в Родезии ввели новую налоговую систему, которая легла тяжким бременем на плечи белых поселенцев, мешала развиваться внутренней торговле и сельскому хозяйству, а также добыче полезных ископаемых.

Примерно таких же налоговых реформ сейчас требуют от африканских стран западные кредиторы.

Дело дошло до того, что многие белые поселенцы стали выступать за то, чтобы владения БЮАК превратились в обычную британскую колонию. А то получалось, что они, прибыв в Родезию с небольшим капиталом, должны были в виде налогов оплачивать административные расходы БЮАК, а также тяжким трудом обеспечивать компании прибыль для выплаты дивидендов.

Между тем большинство шахт работало в убыток. Люди, знакомые с историей, вздыхали, размышляя о древних временах, когда количество рудников доходило до 150 тыс., а объем добычи золота исчислялся миллионами тонн (напомним, так полагали некоторые исследователи в XIX веке).

Однако в начале ХХ века (после англо-бурской войны) будущее страны, созданной частным капиталом, можно было оценивать с оптимизмом. Древние рудокопы не умели извлекать золото с большой глубины. А техника ХХ века обеспечивала доступ к грандиозным запасам полезных ископаемых, в данном случае на территории Родезии.

«К золоту можно добавить медь, уголь и, по мере экономического развития Южной Африки, даже железо. А еще алмазы, рубины и другие драгоценные камни. На всем этом зиждется будущее Родезии»,— писал наблюдатель в начале прошлого столетия.

Оптимистичный континент

С Сесилем Родсом связано множество любопытных историй. Например, когда город Умтали (ныне Мутаре, четвертый по величине город в Зимбабве) переместился в более удачное место, в нем начался финансовый бум. Дело в том, что Родс за счет БЮАК выплатил жителям огромную сумму — £50 тыс. на всех, чтобы компенсировать потери, связанные с переездом. Белые поселенцы тут же начали скупать на полученные фунты недвижимость, организовали фондовую биржу, финансовый оборот увеличился неимоверно, шампанское лилось рекой, и все забыли, откуда взялись деньги. В общем, 1897 год проходил весело.

Потом деньги кончились, владельцы недвижимости, а также концессий на землю и шахты затянули пояса и стали ждать, когда же наступит новый бум. Бум не пришел — пришла англо-бурская война. Недвижимость быстро дешевела.

Европейский капитал перестал поступать в воюющую страну, и процветающая не так давно территория оказалась на грани нищеты.

Те, у кого остались хоть какие-то деньги, уезжали за рубеж.

Некий фермер занял у Сесиля Родса £1 тыс. в тот момент, когда будущее еще рисовалось в розовых тонах. Через некоторое время фермер вернул Родсу £200. Как-то фермер увидел Родса в Умтали, подошел к нему и сказал: «Несколько лет назад я занял у вас тысячу и потом честно вернул 200. Не могли бы вы дополнительно дать мне взаймы эти самые 200 фунтов?»

Характерное для Тропической Африки отношение к заемным средствам — легкое и полное оптимизма.