Чем опасно слияние человека с машиной

Киборгизация — это лишь наивные мечты трансгуманистов? Да что вы говорите! Киборги уже среди нас. Развитие интерфейса «мозг-компьютер», концепция «цифрового бессмертия» ведут не просто к бесконечному расширению возможностей человека, слишком интимное взаимодействие человеческого мозга и машины создает принципиально новые риски и угрозы, которые человечество только начинает осознавать.

ВЛАДИМИР ГЕНДЛИН

Киборги уже здесь

«Проникни в его кибермозг!», «Следуй за своим призраком!», «Пожалуйста, помогите мне восстановить мою память!» — такими фразами пестрит популярная японская манга «Призрак в доспехах». Его герои — киборги, воюющие друг с другом. У них почти все части тела и органы искусственные, мозг подключен к интернету, и неясно — человеческий это мозг или искусственный интеллект. По крайней мере, они периодически втыкают провода в USB-порты у себя на затылке. Проблема в их войне в том, что они все друг к другу подключены по сети, а потому считывают друг у друга информацию телепатически.

В то же время ничто человеческое им не чуждо: после работы (убийств врагов) они пьют виски в баре, обсуждают женщин («Она родилась без тела и выросла в качестве военного оборудования» — это про майора Кусанаги, красавицу-киборга, уничтожающую других киборгов на фоне цветущей сакуры), не лишены нравственных страданий («Я никогда не обменяю свою память на подделку!»). Но основные их проблемы — специфические. «Твоя личность совпадает с личностью погибшего солдата. Кто-то поместил ложные воспоминания о тебе»,— говорит один персонаж другому.

Так сегодня японские сценаристы детских мультфильмов представляют ближайшее будущее. Робокоп и Терминатор 30-летней давности на этом фоне выглядят добрыми богатырями первой, самой ветхой, серии выпуска.

Киборг, или гибрид человека и машины, обладающий сверхчеловеческими возможностями, всегда был то страшилкой, то источником вдохновения для мечтателей о человеке будущего. Пират Джон Сильвер из «Острова сокровищ» с его деревянной ногой тоже мог бы считаться киборгом. Как в дальнейшем — люди с пересаженным сердцем, печенью, почками или просто протезами.

Но главный признак киборга — это взаимодействие его искусственных органов с мозгом и нервной системой.

Уже есть примеры частичного протезирования мозга. Еще в 2003 году в Университете Южной Калифорнии под руководством нейробиолога Теодора Бергера был создан протез гиппокампа — отдела мозга, отвечающего за долговременную память. А в 2004-м основатель и глава компании Cyberkinetics Джон Донахью впервые вживил чип в мозг 25-летнего Мэтта Нейгла, парализованного из-за инсульта.

Система, названная BrainGate Neural Interface System, соединяющая 100 электродов с нейронами мозга пациента, позволяет ему силой мысли отдавать команды на внешние девайсы — управлять телевизором и курсором компьютера, входить в почту, открывать файлы, играть в игры, а также передвигать предметы с помощью роботизированной руки. В 2008 году такая же операция было успешно проведена 58-летней Кэти Хатчинсон, также парализованной из-за инсульта.

А в 2009 году Американское агентство перспективных оборонных исследований поставило задачу создать самый совершенный протез в мире, который управлялся бы сигналами непосредственно из мозга. Для этого был заключен контракт на $34,5 млн с лабораторией прикладной физики при Университете Джонса Хопкинса. Идея проекта Modular Prosthetic Limb — в том, чтобы протез обладал осязанием, а также позволял двигаться пациентам с повреждениями спинного мозга. О результатах пока не сообщается.

Технологии уже позволяют восстанавливать органы чувств. Писателю Майклу Чоросту в 2001 году вживили в ушную улитку устройство с электродами, передающими звук в виде электросигналов непосредственно в слуховой нерв. В 2007-м такую же операцию ему сделали на другом ухе.

А Дженс Науманн, ослепший в результате несчастного случая, стал первым человеком в мире, получившим искусственное зрение: в 2002 году его электронный глаз подключили к зрительной коре головного мозга через мозговые импланты.

Все эти новости очень радуют поборников трансгуманизма. Футуролог Рэй Курцвейл предрекает слияние человека и машины: по его мнению, в ближайшие десять лет импланты заменят гаджеты, а еще через десять лет каждый человек будет подключен к интернету.

А медиамагнат Дмитрий Ицков в многочисленных интервью уверяет, что киборгизация — путь к бессмертию. Изношенные органы можно будет заменять на новые, как автозапчасти, превосходящие по функционалу оригинальные. Фрагменты мозга также можно будет заменять на микрочипы.

Его позиция отражает мировой тренд: помимо «киборгов поневоле» растет число энтузиастов, которые даже при отсутствии правовой базы и медицинских показаний ищут способы расширить возможности своего организма за счет слияния с искусственными устройствами.

Киборги тоже люди

Как выяснил корреспондент “Ъ”, киборгов не надо бояться. Киборг может оказаться отличным собеседником, с которым можно пофилософствовать за кружкой пива. Допустим, вы пьете в пабе «Туборг», а напротив сидит киборг. Евгений Черешнев — основатель и CEO компании Biolink.Tech, автор многочисленных патентов в области кибербезопасности, изобретатель «цифровой ДНК», известен также тем, что вживил себе в руку чип. Сделал он это на международной конференции Security Analyst Summit в феврале 2015 года в Канкуне, Мексика.

А сама идея пришла ему в голову несколькими месяцами раньше, во время совместного распития спиртных напитков с коллегой. Они обсуждали, в частности, вопросы безопасности персональных данных и вероятность новых угроз.

Сама процедура оказалась простой и не очень болезненной.

Правда, несколько хирургов отказались связываться с проектом, зато легко справился специалист по пирсингу — всего за $50 он ввел чип размером 2х12 мм шприцем с толстой иглой в мышечную ткань между большим и указательным пальцами.

«Были сначала болезненные ощущения, особенно когда брал гантель, но вскоре чип нашел свое место в руке и больше не беспокоил»,— вспоминает Черешнев.

NFC-чип стоимостью $100 в стеклянной биосовместимой оболочке — фактически личный идентификатор с размером памяти около 1 килобайта, на него записываются персональные данные, которыми чип может обмениваться с другими устройствами. Например, он может разблокировать смартфон, пропускать через турникет, открывать двери в машине и в офисе, взаимодействовать с бытовыми приборами в «умном доме» или даже служить платежным средством. Теоретически. На практике сегодня нет условий для совершения платежей чипом, по крайней мере в России,— надо договариваться с банком и точками оплаты в частном порядке, а это непросто.

На известие о том, что в конце июля 2017 года американский ритейлер Three Square Market из Висконсина объявил о намерении чипировать 50 своих сотрудников, Евгений отреагировал резко: «Это какой-то идиотизм. Мир еще не готов к этому в условиях отсутствия эффективной защиты данных». По его мнению, пока у чипов нет никаких преимуществ перед смартфонами, «умными» часами, браслетами и прочими внешними гаджетами. Он считает, что в ближайшие пять лет, пока не появится более мощный функционал, все известия о чипировании людей — просто пиар. Свой эксперимент он объяснил исследовательским интересом и желанием привлечь внимание к проблеме приватности в сетях и возможных киберугроз. «После введения чипа я задумался о таких вещах, которые раньше даже не приходили в голову»,— загадочно говорит Черешнев.

Между тем его опыт чипирования дал возможность изучить этот вид биохакинга с точки зрения технологии и поведения человека. Этим опытом можно поделиться с мировым сообществом биохакеров.

Отчасти киборги

«Мировое сообщество биохакеров» — это не оговорка. Биохакинг стал поветрием. Еще в 2015 году информагентства сообщили, что стокгольмская фирма Epicenter (сдает в аренду помещения и лаборатории для инновационных компаний) чипировала 150 своих сотрудников — теперь чипы заменяют им пропуска в офис, платежные карты, в них хранятся контакты, пароли, они позволяют работать с мобильными приложениями.

Упоминавшаяся выше Three Square Market в своем заявлении приводит слова директора компании Патрика Макмаллана, которого «вдохновило чипирование людей в Швеции», где биохакеры экспериментируют с чипами не первый год. Ритейлер договорился о сотрудничестве со шведской BioHax, чтобы вывести на рынок новую технологию оплаты и идентификации.

Россия тоже не отстает. Еще в 2012 году пользователь habrahabr.ru Сергей Сорокин вживил себе чип, в 2015-м московский инженер Madrobots.ru Влад Зайцев вшил в руку карту «Тройка», буквально на следующий день обзавелся чипом ИТ-журналист Станислав Куприянов.

По словам 30-летнего Куприянова, ему всегда был интересен киберпанк. «На хабрахабре еще в 2013 году энтузиасты рассказывали, как они на кухне подручными средствами эти китайские чипы себе под кожу закатывали,— рассказывает он.— То есть тема была уже популярна в узких кругах».

Потом Станислав узнал, что американский интернет-магазин Dangerous Things, основанный биохакером Амалем Граафстра, предлагает готовые наборы для имплантации, в 2015 году их было продано более 4 тыс. Станислав решил, что из этого можно сделать хорошую историю, и предложил журналу GQ вести блог, где рассказывал о своих ощущениях. Как повлияло чипирование на его жизнь? «Я написал кучу прикольных текстов, обзавелся новыми знакомыми и по-прежнему шокирую незнакомых людей»,— отвечает Станислав.

Шокировать особенно хорошо удается. По его словам, девушки на ресепшене в гостиницах на предложение обеспечить ему проход в номер с помощью чипа в руке реагировали с ужасом и отвращением. Тяжело было договориться с сотрудниками служб безопасности бизнес-центров — те требовали письменных разрешений из разных инстанций.

Особенно увлекательной оказалась попытка использовать чип в качестве платежного средства, которую Куприянов описал в своем блоге в журнале GQ. В отделении Альфа-банка, который давно экспериментирует с нестандартными способами оплаты, его кейс вызвал живой интерес. Так, банк выпустил часы с NFC-технологией бесконтактной оплаты MasterCard PayPass — ими можно оплачивать покупки в магазинах, прикладывая руку с часами к терминалу. Однако начальник процессингового центра Альфа-банка Вилен Тимирязев, посовещавшись с техническими специалистами, объяснил, что, во-первых, в чипе Куприянова недостаточно памяти, всего 888 байт, а надо как минимум несколько килобайт — тогда можно будет установить платежное приложение, привязанное к счету. Во-вторых, нужна антенна, сертифицированная платежными системами Visa/MasterCard. В-третьих, в часах банка стоит java-карта, а в чипе Станислава — всего лишь статическая метка. В итоге предложили вставить ему более правильный имплант в другую руку. Сейчас Станислав Куприянов присматривается к новому поколению чипов с антенной.

Повел Торудд тоже не намерен избавляться от своего чипа: «Биостекло, в которое внедрен чип, скорее всего, переживет меня. Поэтому нет необходимости удалять его. Возможно, дождусь чипа с большей функциональностью».

Права киборгов

В то же время есть совсем безбашенные киборги. В 2016 году Станислав Куприянов рассказал на страницах русского Esquire об английских биохакерах Ливиу Бабиче и Скотте Коэне, вставивших в грудь титановые стержни. Они счастливы, потому что теперь способны определять стороны света: при повороте на север стержни вибрируют. Устройство так и называется: North Sense. По словам Бабича, «мы воспринимаем только часть реальности, но не видим бесконечного числа окружающих нас цветов, не слышим всех звуков, не чувствуем магнитных полей — в общем, упускаем массу информации». Животные могут дать нам фору. «Киты и дельфины ориентируются в пространстве с помощью эхолокации, акулы могут похвастаться электрорецепцией, а пчелы видят окружающий мир в ультрафиолете»,— пишет Станислав Куприянов. Основатели компании Cyborg Nest за первый же год продали 250 комплектов штырей по $350.

В России тоже есть человек-компас — это программист Даниил Лыткин из Новосибирска, вжививший себе компас в грудь. Его задумка в том, чтобы мозг со временем натренировался распознавать стороны света.

Другой известный киборг — страдающий дальтонизмом британский художник Нил Харбиссон, встроивший в 2003 году себе в череп антенну, которая преобразует цвета в звуковые вибрации и передает их через кости черепа во внутреннее ухо. Таким образом, для него черное и белое не просто фраза, а целая песня. С этим устройством, по его словам, он способен различать цвета, недоступные обычным людям, а также инфракрасное и ультрафиолетовое излучения.

В 2004 году Ник добился, чтобы его фото с антенной было размещено в паспорте, доказав, что антенна — неотъемлемая часть его организма, а в 2011-м судился с испанскими полицейскими, повредившими его антенну во время задержания.

В дальнейшем Харбиссон основал фонд Cyborg Foundation, призванный защищать права киборгов. А его подруга Мун Рибас в 2013 году имплантировала себе в локоть сенсор, позволяющий улавливать землетрясения на планете. Другой сенсор, встроенный в затылок, предупреждает ее о приближении незнакомца сзади.

Выходки биохакеров и просто фриков пока вызывают лишь болезненное любопытство. Но реальная опасность подстерегает буквально за углом. Ведь чем больше цифровых устройств окажется связано с человеческим организмом, тем явственнее будут нарастать киберугрозы — хакерские и вирусные атаки, утечки информации. Или просто в вас могут вложить входящую информацию с целью управления, манипуляции, зомбирования, слежки. Дальше начинаются Хаксли и Оруэлл.

Кругом шпионы

«У моего американского знакомого стоит инсулиновая помпа, по сути, это компьютер для регулирования подачи инсулина в организм,— рассказывает Евгений Черешнев.— И он однажды подумал: а ведь любой хакер способен в нее войти и дать смертельную дозу инсулина! И никто не найдет виновных».

Это именно то, о чем Черешнев не задумывался, пока не вживил себе чип. Информацию на чипе сегодня взломать невозможно: это пассивная метка с набором персональных данных, в нем нет батарейки и процессора, оперативной памяти, связи с интернетом. Но что будет, когда появятся чипы с большими возможностями?

Уже сейчас, говорит Евгений, большие корпорации благодаря Big Data знают о нас все. Они моделируют наше поведение. Он однажды в Бостоне заказал книгу на Amazon.com — она пришла на следующий день. Он поразился такой оперативности, а потом понял, что Amazon его профайлил, то есть проанализировал его покупательское поведение и понял, какую следующую книгу нужно поставить на склад.

Евгений напомнил историю начала 2012 года, о которой написала в том числе The New York Times: к директору одного из магазинов американской сети Target ворвался разгневанный отец 14-летней девочки с кипой купонов и каталогов товаров для беременных. Он возмущался, почему его дочери-школьнице шлют материалы, которые ее не должны касаться. Директор признался, что в магазине тестируют профайлинговую систему для беременных, разработанную аналитиком Эндрю Полом. Через несколько дней отец перезвонил и извинился: оказалось, его дочь рожает в августе.

Информсистема магазина проанализировала покупательское поведение девочки и поняла, что та беременна, раньше, чем ее родители и она сама.

«Но реклама — это еще полбеды»,— говорит Черешнев и приводит кейс, который рассказал бывший сотрудник ФБР на конференции Blackchat в Лас-Вегасе.

Женщина обратилась в полицию с заявлением, что муж-маньяк хочет ее убить. Заявительницу взяли под программу защиты свидетелей, перевезли в другой штат, поменяли имя. Но все эти меры не помогли. Муж заплатил хакеру, который отследил ее метки в сети, после чего нашел ее и убил. «Вы не понимаете, что творите»,— завершил свой доклад выступавший.

Евгений Черешнев однажды устроил эксперимент: провел час в интернете и потом посмотрел, где «наследил». Результат шокировал: его «цифровой след» оставил множество личной информации. По мнению Евгения, главные обладатели персональных данных о пользователях — пятерка интернет-гигантов Google, Microsoft, Apple, Facebook, Amazon.

Все эти примеры показывают, что машины уже сегодня владеют о нас немалым количеством личной информации и делятся ею со своими владельцами. «Не так давно один из российских банков проанализировал свои данные о клиентах и убедился, что на 99% может определить, есть ли у человека любовница, на основании его покупок»,— рассказывает Сергей Сошников, заместитель генерального директора информационно-финансового блока компании «Актив».

Машины вообще обнаглели: в 2016 году на конференции Defcon в Лас-Вегасе эксперты по кибербезопасности уличили «умную» секс-игрушку We-Vibe 4 Plus в передаче интимной информации (отчеты о температуре устройства, уровне вибрации, времени использования и сексуальных предпочтениях пользователей) о владельцах своему производителю — компании Standard Innovations Corp. Президент Standard Innovations Фрэнк Феррари объяснил это желанием исследовать рынок и лучше удовлетворять потребности клиентов.

Мы постепенно привыкаем к тому, что наши гаджеты шпионят за нами: смартфоны втихаря фотографируют и подслушивают нас, электронная почта читает нашу переписку, геолокация сообщает «куда надо» о нашем местоположении, а Facebook недавно обвинили в прослушке разговоров пользователей через микрофон — делалось это для того, чтобы точнее показывать рекламу. Можно лишь догадываться, что будет, когда гаджеты станут неотъемлемой частью организма человека.

Зачем роботы за нами следят

Кто-то спросит: а для чего им это надо и куда они отправляют наши данные? Сегодня «большие данные» уже прозвали цифровой нефтью — информация разными способами конвертируется в деньги. «Некоторые онлайн-ресурсы даже показывают разные цены на товары в зависимости от того, с какого именно устройства вы зашли — для владельцев iPhone цена часто выше, чем для владельцев смартфона на базе Android»,— рассказывает сооснователь ИТ-холдинга Ambite Анатолий Сморгонский.

Роботы неплохо разбираются в маркетинге: «Если вы покупаете билет в Питер в один конец, то при покупке обратного билета агрегатор добавит вам 30–40 рублей к стоимости — робот знает, что вы все равно поедете домой»,— говорит Алексей Филатов, руководитель направления профайлинга компании «СёрчИнформ».

«Сотовый оператор всегда четко знает, где вы находитесь,— по GPS или по базовым станциям,— объясняет Николай Добровольский, вице-президент компании Parallels.— Эти данные он продает, например, ритейлерам, и вот уже “Ашан” предлагает вам промоакции прямо в тот самый момент, когда вы проходите мимо. Чем больше у вас данных о пользователе, тем больше шансов продать ему товар».

По словам Добровольского, в 2017 году мировой доход на рынке Big Data, поднявшись на 12%, составил $151 млрд.

Анализ данных пользователей важен для банков: по словам Алексея Филатова, Сбербанк фиксирует любые итерации клиента с товаром, анализирует стратегию использования карт (снимаете деньги сразу или расплачиваетесь картой) — эти сведения потом используют ритейлеры. Автоплатежи и личный кабинет позволяют отследить геолокацию клиентов: если в Шереметьево сейчас 500 его клиентов, а в Домодедово — 1000, то второй аэропорт для банка окажется важнее.

«Tesco анализирует более 30 тысяч категорий — рыбалка, охота, книги и другие хобби, и на этом основании машина вычисляет, что вы купите в следующий раз. Например, туалетную бумагу раз в три недели или раз в месяц»,— объясняет Филатов.

Революцию в анализе «больших данных» совершили нейронные сети, благодаря которым, в частности, некогда небольшой стартап LinkedIn «поднял» $600 млн инвестиций, рассказывает сооснователь компании KYC Legal Сергей Бекренев. «Нейронные сети использует и киносервис imdb: если вы зайдете на сайт и просмотрите пару трейлеров, то он с высокой вероятностью предложит вам фильмы, на которые вы точно пойдете»,— отмечает он.

Финансовые пирамиды, порноресурсы, все сайты, требующие онлайн-оплаты или заведения личных страниц, почти наверняка собирают о вас информацию, уверен Юрий Катин, сооснователь группы компаний QUPPY. «Однажды ради эксперимента мы с коллегами создали сайт виртуальной компании с фейковыми сотрудниками, которым завели страницы в соцсетях. Потом удалили сайт и предложили участникам эксперимента восстановить при помощи поисковых систем структуру компании и профили ее топ-менеджеров. Опытным аналитикам на выполнение этой задачи потребовалось всего несколько часов»,— рассказывает Катин.

Роботы уже сейчас руководят миллионами людей, уверен Ярослав Городецкий, гендиректор компании CDNvideo. Робот «Яндекса» фактически управляет движением в Москве. Роботы соцсетей формируют наше мировоззрение. «Все, что вы пишете, в том числе и эта статья, написано под влиянием роботов,— уверяет Городецкий.— Роботы оказывают влияние на результаты выборов, курсы нефти, валют и криптовалют. Скорее всего, люди все еще в состоянии влиять на роботов, но это утверждение мы не можем проверить. И если робот Facebook убедит Марка Цукерберга, а также контролирующие органы крупных стран в том, что мешать ему не надо, он станет властелином мира. Впрочем, для обычного человека это вряд ли важно: какая, в сущности, разница, кто тобой управляет — вождь племени, царь, генеральный секретарь, президент или робот?»

Плохие новости

За время работы над этой статьей произошло два сбоя интернет-связи, один сбой мобильной связи (как раз во время беседы с экспертом, убеждавшим не драматизировать проблему цифровизации), один глобальный сбой в Facebook, а также сломался принтер и забарахлила стиральная машина. Может ли благоразумный киборг довериться цифровым устройствам?

Уже сейчас зависимость бизнеса от цифровых технологий столь высока, что «сбой в системах» приводит к остановке всего предприятия, утверждает Андрей Байков, директор подразделения Digital&E-commerce в Philip Morris International. «Свежий пример — вирус Petya, который восемь месяцев назад остановил деятельность крупнейших международных компаний. В частности, Royal Canin (корпорация Mars), заводы которой по всему миру не работали семь дней! А ведь остановка даже одного завода на одну минуту — это колоссальные убытки. Работа в офисах была также парализована: попробуйте работать без компьютера,— восклицает Байков.— Угрозы касаются и личной жизни: ее уже нет. Как часто вы проводите время без телефона? Вы пользуетесь интернет-банкингом, у многих есть связь с машиной, “умным домом”, доступ к государственным инфосервисам (налоги, госуслуги), а также хранилище личных документов и фотографий. Утеря или взлом телефона приведет к большим и малым неприятностям».

Еще одна серьезная угроза — утечки персональных данных. Чаще всего они происходят в результате небрежности либо взлома хакеров. Главные жертвы утечек — госорганы, банки и страховые компании, медучреждения, гостиницы. Сергей Бекренев между тем приводит любопытный пример: в 2009 году индийское правительство оцифровало персональные данные всех 1,2 млрд своих граждан, а в 2015-м выложило их в свободный доступ. А Сергей Сошников из «Актива» напоминает, что в прошлом году произошла крупнейшая утечка данных социального страхования и кредитных карт более чем 143 млн американцев. За безопасность в компании Equifax отвечала женщина с дипломом музыканта. Уже нашлись мошенники, которые пытаются получить кредиты на основе этих данных. Ашот Оганесян, технический директор компании DeviceLock, добавляет: «За два месяца 2018 года мы имеем утечки о 10% населения Швейцарии, половине населения Норвегии, 18,5 млн записей по Украине, 14 млн записей по России и т. д. А вообще в Dark web уже давно доступны данные практически на каждого американца (имя, возраст, номер социального страхования, адрес, средний доход, место работы и т. п.)».

Персональные данные стоят немалых денег. «Яндекс» на запрос «Сканы паспортов купить» выдает 71 млн результатов, на запрос «Сканы учредительных документов купить» — 117 млн результатов.

По словам Ашота Оганесяна, скан российского паспорта стоит от 300 руб., данные дебетовых карт — от 3,5 тыс. руб. за карту. Персональные данные американцев — $0,5–$1 за одну запись. Банковские карты Visa, MasterCard, AmEx с балансом до $1000 — $150–$600 за одну карту. Паспорта Великобритании, Германии, США, Франции, Австралии — $1700–$2200 за один паспорт.

Но главный потребитель наших персональных данных — государство. Лидер в слежке за своими гражданами — Китай. «Здесь массово устанавливаются системы видеонаблюдения с распознаванием лиц на основе искусственного интеллекта,— рассказывает основатель компании King Servers Владимир Фоменко.— Уже тестируется возможность оплаты проезда в транспорте лишь на основе такого распознавания, без карточек и билетов».

На КНР приходится 46% мирового рынка систем видеонаблюдения на $17,3 млрд, сообщает Московский центр Карнеги. В Китае работает 176 млн камер (в США —всего 50 млн), а к 2020 году будет установлено еще почти 500 млн камер. В ряде регионов, например в Синцзяне, все автомобили оснащаются датчиками геолокации, дорожные камеры предупреждают о приближении «чужой машины» — ее не пустят в город без разрешения. В торговых центрах сканеры на входе распознают лица и идентифицируют посетителей. На АЗС можно въехать, только отсканировав предварительно свои права. Если человек значится в полицейской картотеке как подозрительный, система автоматически отправляет сигнал в полицию. Агентство Bloomberg также недавно сообщило, что появилась система, которая «стучит» в полицию, если подозрительный гражданин отклоняется от привычного маршрута работа—дом более чем на 300 м.

Кроме того, Китай располагает крупнейшей в мире базой ДНК. В синцзянском уезде Инин стартовала программа, цель которой — собрать данные о населении района: фотографии, отпечатки пальцев, сканы радужной оболочки глаз, данные о группе крови и ДНК у жителей в возрасте от 12 до 65 лет. Такой массив данных позволяет спецслужбам «просвечивать» каждого человека на территории страны с точностью до молекулы.

Свой опыт слежки Китай активно экспортирует: благодаря системе контроля ECU911, созданной с помощью китайской корпорации CEIEC, Эквадор поднялся на четвертое место с одиннадцатого в рейтинге самых безопасных стран Латинской Америки, сообщает Московский центр Карнеги. Сеть CEIEC действует также в Венесуэле, Бразилии, Боливии, Перу, Лаосе, Мьянме, Шри-Ланке, Пакистане, Анголе, Эфиопии, Алжире, Египте. Европейский офис находится в Москве.

По данным Алексея Филатова из «СёрчИнформа», в сентябре этого года в Москве также будет подключена база данных лиц граждан к видеокамерам (в том числе черный список неблагонадежных лиц).

«В цифровой век большие данные станут самым ценным ресурсом,— говорит Евгений Черешнев.— Если раньше войны велись за территории и нефть, то вскоре можно ожидать войн за данные». Оружие в этой войне соответствующее — сегодня кибербомбы не менее разрушительны, чем ядерные ракеты. Достаточно вспомнить вирус Stuxnet, который в 2010 году вывел из строя 1368 из 5000 центрифуг в иранском центре обогащения урана в Натанзе и сорвал сроки запуска ядерной АЭС в Бушере.

В то же время не существует баз данных, которые нельзя было бы взломать. «Нет более лакомого куска для хакера, чем государственная база данных,— говорит Черешнев.— И уже сегодня обладатели Big Data могут сделать копию личности каждого из нас исходя из нашего поведения».

Последняя новость — британская аналитическая компания Cambridge Analytica незаконным путем получила данные пользователей сети Facebook для создания психологических портретов американских избирателей. Европарламент 19 марта призвал провести расследование. Такое же расследование планирует прокуратура американского штата Массачусетс. Новость уронила акции Facebook на $3,8 млрд.

Это плохие новости для киборгов. Но есть и хорошие.

Хорошие новости

20-летний ИТ-предприниматель Денис Шелестов свою первую программу написал в семь лет, первый стартап запустил в девятом классе и получил на него первые $50 тыс. инвестиций. Через год стал сооснователем венчурного фонда, развивающего ИТ-стартапы. Еще в начале карьеры разработчика, лет в десять, он задумался о проблеме приватности в интернете и уязвимости пользователей — перед спецслужбами, корпорациями, недоброжелателями. Перед родителями, наконец.

Сегодня его новый проект — компания DeNet, развивающая платформу для децентрализованного web-хостинга на базе блокчейн-технологий. Однажды, вспоминает Денис, он пошел в душ, оставив включенным ноутбук. И задумался: а сколько сейчас по всему миру пользователей моются в душе (стоят в очередях, выгуливают собак), пока их компьютеры работают в сети? Ведь они могут в это время сдавать свои мощности в аренду, выступая как владельцы серверов! И тем самым окупить интернет, розетку, заработать на обед…

Так родилась идея децентрализованного хостинга, которую Денис считает революционной. Сегодня все сайты хранятся в ЦОДах (центр обработки данных). Данные оттуда могут быть украдены или запрошены спецслужбами. Но в его сети данные в зашифрованном виде хранятся фрагментарно, а не целиком, и не в одном месте, а на нескольких устройствах сразу, и ни один владелец устройства не имеет к ним доступа. Даже если государство захочет бороться с хостинг-компанией, оно не сможет бороться со всей сетью. В конце прошлого года платформа успешно прошла альфа-тестирование.

По этому пути идут и другие разработчики. В прошлом году Евгений Черешнев основал компанию Biolink.Tech. Его идея — создание браслета, содержащего полные данные владельца. Причем компания не имеет доступа к этим данным. Браслет знает пульс хозяина, его голос, отпечатки пальцев, гироскоп запоминает походку, да и много другой уникальной информации содержит браслет, подсоединенный к интернету,— скажем, если его отобрать, то он не узнает нового владельца.

И даже если заставить владельца выдать деньги, явки и пароли, то браслет по пульсу и другим непривычным признакам поймет, что дело нечисто.

Продукт будет анонсирован в апреле. Спрос огромный, уже есть предзаказы, уверяет Черешнев.

Но главным достоинством своего девайса Черешнев считает освобождение от рекламы, трекинга, внешней аналитики — у браслета не будет единого сервера, а будет распределенное хранение данных по принципу торрентов и обновление каждые 48 часов.

Пользователи интернета уже понимают грозящую им опасность. Наиболее продвинутые применяют Tor (The Onion Routery), противостоящую PRISM (система негласного сбора информации АНБ, ежедневно перехватывающая 1,7 млрд телефонных разговоров и эсэмэсок, а также около 5 млрд записей о местонахождении и передвижениях владельцев по всему миру). Есть VPN-сервисы (virtual private network) — они позволяют достичь определенной степени анонимности, но запрещены, например, в Китае.

В Калифорнии попытались ввести систему слежки за населением. Стартап PredPol предложил полиции города Санта-Круза программное обеспечение, использующее проприетарные алгоритмы и базу прошлых преступлений, чтобы спрогнозировать, когда и где могут произойти преступления в будущем. Наблюдатели констатируют: «Когда появится такая цифровая инфраструктура… ее будет почти невозможно отменить… В этом новом обществе контроля паранойя станет вездесущей и неизбежной».

Конфликт с подобной системой случился в Сиэтле. В 2013 году власти города получили грант от Департамента внутренней безопасности США в размере $3,6 млн. Но из-за протестов гражданских активистов, в том числе Американского союза гражданских свобод и Коалиции приватности Сиэтла, были вынуждены демонтировать системы видеонаблюдения, состоявшие из десятков камер и 150 точек Wi-Fi.

Впрочем, сторонники свобод все же проигрывают обычным юзерам. Грег Ференштейн в medium.com напоминает, что пользователи отказались платить $30 в месяц за сервис AT&T, предлагавшей избавить их от рекламы. И согласились сдать свои персональные данные (фотографии, отпечатки пальцев или номера социального страхования) в обмен на печенье с корицей аукционисту Ризе Пуно. А туристы на Hollywood Boulevard с легкостью раскрывают свои пароли за то, чтобы на секунду появиться в прямом эфире шоу Jimmy Kimmel Live.

Есть еще смешная история с кафе — там в пользовательском соглашении было указано, что клиент обязан после еды вымыть туалет заведения. За пару недель этот документ подписало 28 тыс. человек.

ИТ-специалисты считают, что все развивается правильно, мировое правительство может спать спокойно. «Граждане пользуются Tor для осуществления незаконной деятельности — просмотра запрещенного контента или покупки наркотиков. Но не для того, чтобы Google перестал показывать таргетированную рекламу. “Здравый смысл” и “стратегия собственной безопасности” — это явно не про рядового интернет-юзера,— говорит Алексей Антонов и добавляет: — Стали меньше грабить. У злоумышленника с собой мобильный телефон, по которому (геолокация) его потом найдут. Напиться с друзьями и пойти ловить кого-то в подворотне сейчас одноразовый вид спорта».

Информация вообще сильно повлияла на преступность. «Сейчас такой ренессанс Ломброзо — машины распознают по фото лиц, склонных к насилию,— рассказывает Алексей Филатов.— В перспективе — дистанционный полиграф, позволяющий определять кровоток, изменения голоса и другие факторы, помогающие выявить преступника».

Тему продолжает Николай Добровольский: «Большинство людей готовы пожертвовать своей приватностью и свободой ради удобства и славы — все звезды сейчас в ФБ, ютьюбе и инстаграмме. В январе весь мир кипел об уязвимостях процессоров Intel, и все эти гугл-клауды и амазоны несколько дней простаивали, чтобы поставить заплатки в своих дата-центрах. Но обычные пользователи даже не почесались».

Все сказанное вроде бы означает, что нам, киборгам, будет непросто приспособиться к ситуации полной информационной прозрачности. Но Алексей Филатов считает иначе: «В случае реализации интеграции мозга с компьютером вы получите такой рывок, после которого вас уже никому не догнать. Тот, кто овладеет такой технологией, окажется впереди, а остальные навсегда останутся в пещерном веке. Обострит ли это еще больше мировые конфликты? Безусловно. Скучно не будет».

А Николай Добровольский завершил беседу так: «Честно говоря, я обеспокоен будущим наших детей».