на Марс и поближе

12 апреля, в День космонавтики, Владимир Путин побывал на ВДНХ, в новом павильоне «Космос». Там он рассказал космонавтам, что сверхтяжелые российские ракеты будут бороздить дальний космос не раньше, но вроде и не позже чем через десять лет — в направлении Луны и Марса. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников сообщает, что Владимир Путин даже, можно сказать, побывал в этом космосе, использовав, впрочем, игровой симулятор.

Павильон «Космос» стоит там же, где всегда, то есть на месте павильона «Механизация и электрификация сельского хозяйства СССР», который возник здесь до эпохи покорения космоса. Павильон «Космос» — только что после ремонта, а на самом деле — после нового строительства, которое приняло на себя правительство Москвы (поэтому здесь в этот день был и ее мэр).

Павильон до этого строительства выглядел слишком по-земному: тут продавали цветы, саженцы, одежду… Все это, как говорится, великолепие разбивалось об огромный портрет Юрия Гагарина, который висел под самым куполом павильона и уцелел, скорее всего, только потому, что был недосягаем, то есть действительно, по сути, в космосе (во время строительства до него, к сожалению, дотянулись все-таки и сняли, потому что признали испорченным временем, а жаль: портрета тут не хватало не меньше, чем самого Юрия Гагарина, причем везде).

Сейчас тут очень много хорошо сделанных копий летательных аппаратов и очень мало, почти нет — подлинников. Впрочем, я разыскал одну копию, которую даже эксперты не отличили бы от оригинала: это макет ракеты Н-1, предназначавшейся для полета на Луну. Макет ценен (хоть об этом почти никто не знает в павильоне) тем, что именно его использовали для вибродинамических (то есть на устойчивость) испытаний в самом лунном проекте, от которого в конце концов отказались.

Еще тут при входе стоит спускаемый аппарат, в котором приземлился Юрий Гагарин.

Обгоревшая капсула до сих пор хранилась в РКК «Энергия», где, по информации “Ъ”, с ней расстались очень неохотно и только после множественных разговоров с вице-премьером Дмитрием Рогозиным, и тем не менее — всего на месяц.

В «Энергии» мотивируют это тем, что экспонат имеется на Земле в единственном экземпляре и нуждается в особом уходе. Хотя при взгляде на капсулу, по-моему, ясно, что все, что могло с ней произойти плохого, уже давно (то есть во время приземления) произошло.

Организаторам павильона удалось добыть еще спускаемый аппарат «Союза ТМА-10М», в котором приземлился экипаж в составе Олега Котова, Сергея Рязанского и Майкла Хопкинса в 2014 году.

Но мы-то знаем, что осталось в РКК «Энергия» и на что так хотелось бы хоть одним глазком взглянуть любому посетителю павильона «Космос» на ВДНХ. Спускаемый аппарат корабля «Восход-2», из которого выходил в открытый космос Алексей Леонов. Спускаемый аппарат «Восхода», на котором слетал в космос первый в мире экипаж: Владимир Комаров, Константин Феоктистов, Борис Егоров. Спускаемый аппарат «Востока-6» с Валентиной Терешковой (и особенно с Валентиной Терешковой, которой в павильоне посвящен пока не очень большой раздел).

А главное — спускаемый аппарат, в котором на Землю вернулись Белка и Стрелка. На него хотелось бы посмотреть в первую очередь. Как им там было? Не тесно ли? Не валялись ли они друг на друге, беспомощные и живые? Страдали ли они? Многое стало бы ясно после одного только взгляда на этот аппарат…

И вот все это богатство хранится в ведомственном музее, который, в свою очередь, тщательно хранит свои тайны в себе самом. Если даже к открытию, в котором должен был принять участие Владимир Путин, Дмитрию Рогозину удалось разжиться только капсулой Юрия Гагарина, и всего на месяц, можно только представить себе насчет всего остального…

В павильоне есть экспонаты, из которых можно делать более или менее далеко идущие выводы. Например, представлена брошюра 1935 года «Планета Марс» и еще несколько научных трудов на тему покорения этой планеты. Но, видимо, усилий всех теоретиков, репрессированных к этому времени, не хватило для решающего броска на Красную планету еще до начала Второй мировой войны. Я зашел на территорию станции «Мир», а вернее, конечно, ее копии. Там интересно, но ты понимаешь, что сделано тут все именно для тебя, а не для космонавтов: слишком много разноцветных ковриков.

Впрочем, хороша интерактивная часть павильона, во многом напоминающая Еврейский музей и центр толерантности: везде светящиеся сенсорные панели, предлагающие ответы на более или менее вечные вопросы. И есть неизбежный робот Федор, который, видимо, должен вызывать восторг неофита у всякого посетителя салона, но вряд ли вызовет: Федор, по-моему, избаловал собой посетителей всех без исключения павильонов страны, хоть сколько-нибудь устремленных в будущее, а имя его и вовсе, по-моему, становится уже нарицательным.

Едва ли не самое сильное впечатление на меня в павильоне между тем произвел барельеф, созданный еще до космической эры. Барельеф, который скрывался под многосантиметровой штукатуркой, был любовно очищен, и теперь, сияя золотом во всей своей первозданной, получается, наготе, повествует об эпохе механизации и электрификации сельского хозяйства СССР.

И только когда смотришь кадры хроники строительства, видишь, что работа тут была и в самом деле адова: выкопали почти весь фундамент.

Люди, которые сопровождали Владимира Путина в павильоне — мэр Москвы Сергей Собянин, вице-премьер Дмитрий Рогозин и глава «Роскосмоса» Игорь Комаров, по-моему, поделили маршрут президента по-братски на три части, и начал Сергей Собянин, который докладывал именно о строительстве. Оно, впрочем, было вехой истории (хотя и освоения в каком-то смысле космоса тоже, но не самой, скажем, яркой), и президент не очень внимательно вглядывался в кадры фото- и видеохроники.

Он и вовсе, по-моему, мыслями был где-то далеко, похоже, где-то в районе Сирии, и казался не очень отзывчивым собеседником. Он быстро прошел мимо молодых людей, которые прямо сейчас, судя по всему, конструировали космических роботов. И замедлил бег возле макета спутника, созданного Московским университетом (оригинал спутника, не поверите,— на орбите).

Остановился Владимир Путин около макетов роботов, которые по идее должны работать на Марсе.

— Вот этот,— рассказал ему юноша если не с горящим взором, то уж с горящими щеками-то точно,— используется в качестве бура (он даже дал Владимиру Путину подержать спутник в руках, и президент принял его и с некоторым, по-моему, недоумением подержал.— А. К.), а также, «чтобы создавать убежища на Марсе!»

Тема убежища — тоже теперь, должно быть, не чужая для Владимира Путина, как и для всего остального человечества, так что он с вниманием и уважением, это было видно, относился к творчеству юных техников.

Коротко Владимир Путин поговорил и с космонавтами, которых пригласили в павильон для этой встречи: с Федором Юрчихиным, Валентиной Терешковой и другими (не было, впрочем, например, классика — Алексея Леонова).

Валентина Терешкова рассказала президенту, что они тут без дела не сидят:

— С вашей помощью будем потихоньку прокладывать дорогу в космос!

— Вы знаете, что в феврале, по-моему, подписан указ о создании сверхтяжелой ракеты,— сообщил Владимир Путин,— которая и будет предназначаться для работы в дальнем космосе — сначала окололунной орбите, а затем для доставки грузов на Луну, чтобы там создавать соответствующую станцию…

Владимира Путина, без сомнения, интересовала эта тема.

— А потом и для пилотируемых полетов! — не выдержал Сергей Крикалев.

— Потом для пилотируемых полетов,— согласился президент.— Там две программы. С партнерами подписали соответствующие соглашения. Слава богу, эта сфера не затрагивает проблем сферы политики…

Владимир Путин формулировал удивительно аккуратно. Жизнь, таким образом, все-таки учит всякому.

— Летают они на наших кораблях,— мыслительно произнес Сергей Крикалев.

— Летают на наших…— задумчиво согласился Владимир Путин и повторил: — Сначала лунная орбита, облеты, станции… Сначала станция, а потом уже модули на самой Луне…

Он как будто уговаривал их никуда не спешить.

— Жаль, что годы быстро летят,— вздохнула, а на самом деле возразила Валентина Терешкова.

— Вы на Луну хотите? — неожиданно спросил ее Владимир Путин и попал, конечно, в точку: так она теперь смотрела на него… Эти глаза умоляли.

— Нет,— сказала Валентина Терешкова,— мы с Сергеем Павловичем (Королевым.— А. К.) договаривались на Марс!

Тут уж можно было только кивнуть.

— На Марс сложно долететь,— сказал президент.

— Будут яблони цвести! — вдруг обрадованно произнес Федор Юрчихин.

Это был довольно верно переданный отрывок из песни 1963 года.

— Да, да… Это здесь… здесь раньше готовили яблони для посадки на Марс… саженцы продавали…— кивнул Владимир Путин.

Расставшись с космонавтами, Владимир Путин уже шел к выходу из павильона, как вдруг увидел странный аппарат, назначение которого было понятно издалека: в него можно было залезть и, нажимая педали и трогая ручки, поуправлять космическим кораблем.

Неожиданно Владимир Путин свернул с маршрута и подошел к аппарату.

— Несогласованная точка…— шепотом разнеслось вокруг него в рукава сотрудников.

Более того, Владимир Путин сразу и залез в аппарат, и тот начал вдруг сильно раскачиваться в нескольких плоскостях.

Это выглядело даже страшно. Что этот аппарат мог сделать там, внутри себя, с президентом, можно было теперь только предполагать. И оставалось только надеяться.

Да, точка и правда была несогласованной.

— Разрешите на паузу поставить?! — крикнул наконец кто-то из сотрудников павильона.— Это с точки зрения безопасности!..

— Давай...— глухо донеслось из глубины аппарата.

Тишина.

Затем сотрудник павильона, консультант, видимо, аппарата, справившись у президента, снова запустил свою машину в очень, видимо, спокойном режиме и сказал:

— Своими органами управления можно манипулировать, чтобы состыковаться…

Возможно, Владимир Путин решил было, что речь идет о его руках и ногах, и двигал, я видел, ими, прежде чем сам пришел к идее взяться за ручку управления.

На мониторе происходило сближение с космическим аппаратом.

— За все правильные действия,— сообщил консультант,— начисляются очки… Это для детей…

— Но манипулятор-то реальный? — обиделся за Владимира Путина Сергей Собянин.

Консультант не стал спорить, а я потом прочитал: да, «игровой манипулятор для детей».

Но он и был, конечно, как ребенок.