Как успешный маркетолог стал дизайнером

Бруно Гранде консультировал люксовые бренды и много лет вкладывал свои знания в чужие проекты. Руководил департаментом спортивного маркетинга в Swatch Group, управлял часовыми брендами JeanRichard и Girard-Perregaux, а в прошлом году решил наконец инвестировать в себя и запустил собственный бренд мужской одежды Ka/Noa, который не подчиняется законам рынка, не гонится за тенденциями и, что самое интересное, даже не планирует выпускать сезонные коллекции: "Будем работать в своем темпе. Моя главная идея — сделать бренд, где все вещи будут сочетаться между собой, и не нужно будет каждые полгода обновлять гардероб с нуля, потому что все сразу вышло из моды. Так что никаких модных гонок — мы в это не играем". Об этом и других ключевых принципах работы бренда Ka/Noa Бруно Гранде рассказал Нателе Поцхверии.

— Ваши дети знают, что означает название бренда?

— Конечно, я же должен был спросить у них разрешения! Ноа — 14, Кае — 11. Дети принимают активное участие в работе над брендом, им очень нравится обсуждать его. Сын мечтает носить только Ka/Noa.

— Ваш отец очень любил шить и кроить, но так и не открыл собственное ателье. Зато открыли вы. Это в память об отце?

— Я рос окруженный тканями и выкройками. Это была папина отдушина — возможность не думать о работе (он служил в железнодорожной компании и занимался политикой). Время, когда папа садился шить, было моим любимым — единственная возможность побыть вместе. Я был на подхвате, помогал чем мог, лишь бы быть рядом с папой. Отца, к сожалению, нет с нами с 2004 года. Он даже не успел понянчить внуков (сыну было всего полгода, когда папы не стало). Наверное, отчасти поэтому я решил в конце 2017 года открыть свой бренд — чтобы установить какую-то невидимую связь между моими детьми и моим отцом.

— Как думаете, отец гордится вами?

— Я могу только надеяться, что он смотрит на нас сверху и радуется. Его страсть и ценности передались мне.

— Где производится Ka/Noa?

— На 100% в Италии. Все — от ниток и шерсти до ярлычков, сумки, фурнитуру я заказываю у ремесленников, которых знаю уже очень много лет. Один из основополагающих принципов нашей компании — slow wear ("медленная одежда", в данном контексте — размеренное потребление и одежда, произведенная с соблюдением всех экологических и этических норм.— "Ъ. Стиль"), это в том числе значит и то, что мы даем работу местным мастерам и маленьким семейным фабрикам. Хотя, конечно, у больших компаний мы тоже закупаем, например кашемир — у Loro Piana.

— Вы говорите, что не гонитесь за тенденциями и за расписанием недель моды, это понятно. Но вы не можете продавать зимние вещи летом?

— Почему нет? Сейчас в магазинах продается коллекция из более легких тканей, назовем ее летней, ближе к осени сделаем вещи потеплее, но то, что уже висит в бутике, убирать не будем. Вся коллекция, да и философия бренда, построена на том, что вещи можно носить десять месяцев в году. Да, зимой можно сочетать несколько сразу, летом — достаточно одного поло, например. Конечно, мы сделаем и шорты, и какие-то совсем зимние вещи, но в целом, думаю, наша концепция понятна. Я не люблю выпендриваться, не люблю позерства. Я скромный человек, который ценит красивые и качественные вещи. Я даже скажу, что не понимаю современных тенденций и особенно уличной моды.

— То есть уличная мода классическую не вытеснит, на ваш взгляд?

— У меня мало опыта для того, чтобы делать глобальные выводы. К тому же мой бренд не классический и не спортивный. Он повседневный, но высшего класса (смеется). Я сказал, что не понимаю современных веяний моды, зато я понимаю, что нужно мужчине моего возраста и моих взглядов на жизнь. Нам нужна практичная одежда и возможность собраться в командировку за пять минут, имея с собой одежду на все случаи жизни. Можно заменить один элемент на другой, и выглядеть более официально. И наоборот.

— По этой же причине все цвета в коллекции приглушенные?

— Да, опять-таки чтобы вещи сочетались между собой. И чтобы цвета не были кричащими и не были ярче личности, которая их носит.

— Что вы берете с собой в путешествия кроме одежды?

— Какие-то привычные вещи вроде моего парфюма и зубной щетки. А, и, конечно, книги!

— Бумажные?

— Только! Правда, мои дети обожают электронные книги, и это меня немного беспокоит. Но я утешаю себя мыслью о том, что до тех пор, пока они вообще читают, я буду счастлив, даже если книги электронные.

— Вы пришли в моду после успешной и долгой карьеры в часовой индустрии. То, как вы управляете своим модным бизнесом, похоже на способ управления часовым брендом? Часовщики тоже любят неспешность и ручной труд.

— Думаю, да. Мы никуда не спешим, много работаем руками и в этом очень похожи на то, как устроены часовые мануфактуры. Часы никто не покупает на сезон, это долгосрочная инвестиция, как и моя одежда. К тому же часовщики очень много внимания уделяют технологиям и способам производства, ручному труду — и мы тоже. Наш бренд делают живые люди, не машины — и это очень важно!

— Вас уже купил большой холдинг?

— Нет, мы семейная компания, маленькое предприятие, поэтому мы должны очень осторожно действовать, чтобы не наломать дров. Сейчас мы финансируем себя сами.

— Вы сами отвечаете за дизайн?

— Я принимаю финальное решение, но у меня есть команда, с которой я советуюсь, и этих людей я знаю уже больше двадцати лет. Они работали на старте проекта, и надеюсь, надолго останутся со мной.

— Вы довольны первыми месяцами работы?

— Очень! Нас закупили несколько клиентов, чтобы просто попробовать. И почти сразу вернулись с большими заказами. Больше всего нас хвалили за покрой и лекала — наши вещи оказались невероятно комплиментарными.

— Как насчет женской и детской коллекции?

— О женской я уже думал, но детскую пока точно рано делать. Кстати, у нас нет женской коллекции как таковой, но женщины часто покупают у нас в бутике что-то для себя — рубашки и даже брюки.

— У вас есть бутик в Лозанне, в Швейцарии, но как вас купить в России?

— У нас уже прекрасно работает интернет-магазин. И может быть, однажды мы все-таки будем представлены в вашей прекрасной стране.

---

Люк Литч

"Эйнштейн почти не покупал себе вещей, имел лишь скромный базовый гардероб и, по собственному признанию, чувствовал себя свободно и уверенно. И я подумал: наверное, в этом и состоит главный секрет элегантности"

В 2009 году журналист бросил криминальные хроники и ушел в глянец — стал писать о моде для Financial Times, The Economist и Business of Fashion.