Кирилл Журенков — о цензуре в ее прошлом и настоящем

190 лет назад Николай Первый утвердил один из ключевых дореволюционных уставов о цензуре. В каком виде цензурные запреты дожили до нашего времени, разбирался "Огонек"

В России дореволюционная цензура оформилась в трех цензурных уставах, главный из которых был принят как раз в 1828 году, читать его сегодня не менее увлекательно, чем и запрещенные им книги. Напомним: этот устав запрещал изложение подробностей чьей-либо домашней жизни, хотя и разрешал общее "осмеивание пороков и слабостей". В текстах не допускались политические вольности, например "суждения о современных правительственных мерах", как нельзя было и оскорблять правительства дружественных стран. А вот более экзотичный пример — в уставе можно найти упоминание о борьбе... с самолечением. Оказывается, специальной цензуре подвергались лечебники для общенародного употребления, чтобы исключить из них все инструкции, выполнять которые могло быть вредно "без совета и пособия врачей".

Устав цензурировал и иностранные книги (впервые в истории обе цензуры объединили): интересно, что зарубежные романы и повести должны были рассматривать "с большею против иных книг строгостию, в отношении к нравственности их содержания". При этом сам устав считался более либеральным, особенно по сравнению с предыдущим, прозванным "чугунным". И более передовым: именно в этом уставе заложили основы авторского права. Впрочем, самое любопытное в другом: хотя со временем власти попытались облегчить цензуру, формально устав 1828 года оставался основой цензурного законодательства аж до 1905-го!

Казалось бы, что нам до дореволюционных запретов? На это у экспертов свой ответ.

— Советская цензура действительно многое унаследовала от цензуры царской,— считает Александр Голубев, руководитель Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН.— Например, чиновники, занимавшиеся перлюстрацией переписки при царе, оказались востребованы и после революции. Более того, если посмотреть на общие принципы цензуры в Российской империи и в советское время, окажется, что они поразительно схожи (единственное, что было исключено после революции,— критика православия): тут и запрет на высказывания о действиях высшей власти, и запрет на оскорбление общественной нравственности, и, разумеется, охрана государственных тайн. В чем-то советская цензура даже стала более строгой, я бы сказал, всеобъемлющей. Например, при царе предварительную цензуру отменили еще в 1860-х, а в советское время вернули снова. Или вот занятный пример: в начале XX века в России разрешили издать "Капитал" Маркса, потому что сочли его слишком сложной и скучной книгой: мол, никто не прочтет. Представить себе такую мотивировку в Советском Союзе просто невозможно.

Как отмечает эксперт, ссылаясь на авторитетную американскую исследовательницу Марианну Тэкс Чолдин, в советские времена появилась так называемая "всецензура". На первом уровне это была самоцензура: люди знали, что не надо писать, на втором — цензура редакторов, следивших за любыми сомнительными высказываниями. Наконец, третий уровень — уже Главлит, а также партийные органы и "органы компетентные".

— Доходило до смешного,— вспоминает Голубев.— Издавался поэтический сборник, и в стихотворении, посвященном кавалерист-девице, герою Отечественной войны 1812 года Надежде Дуровой, была такая строка: "Ах, как близок 12-й год". Так вот редактор на полях написал: "При чем здесь 1912 год — год революционного подъема и Ленского расстрела?"

Насколько русская цензура отличалась от цензуры в других странах? Тут исследователи единодушны: принципы были одни и те же, а иностранные "цензоры" могли быть даже посуровее отечественных.

Ну а что же сейчас? Похоже, само это слово, "цензура", не забыто, о ней вспоминают то в связи с нападками на "Матильду" Алексея Учителя, то благодаря высказываниям Константина Райкина, сетующего на попытки цензуры в искусстве. Еще один повод для обсуждений — цензура на Западе, в частности цензура политкорректности... Это все та же цензура? Или сегодня много разных маленьких цензур? Здесь единого мнения у экспертов нет.

— Классическая цензура, по определению российского исследователя Арлена Блюма,— это государственный институт, возникший в конкретный исторический момент с конкретными целями,— поясняет Михаил Конашев, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН.— В этом контексте, конечно, само явление исчезло, по крайней мере, в России: нет ни института цензуры, ни цензоров, ни четко определенных цензурных задач.

Однако, по словам историка, по факту различного рода ограничения и у нас, и в других странах остаются: например, к некоей форме цензуры можно отнести редакционную политику СМИ, когда на освещение каких-то тем есть неформальный запрет или ограничение.

— Сама система устроена так, что допускается только определенная информация,— говорит Конашев.— Свежий пример: после сообщений о химической атаке в Сирии российские специалисты представили мировой общественности мальчика, якобы отравленного там,— он оказался живым и здоровым. Так вот на одном зарубежном новостном канале показали пресс-конференцию с участием этого мальчика, а затем, в стык, старое видео, где вновь повторялось, что он был отравлен. Естественно, зритель запомнил не то, что он здоров, а то, что его якобы отравили. Не люблю определение "гибридный", но здесь, по сути, мы имеем дело с гибридной цензурой. Отечественные телеканалы этим, кстати, тоже грешат.

— Гибридная цензура? — Александр Голубев из Центра по изучению отечественной культуры разводит руками.— Вполне возможно. Хотя, строго говоря, мы не можем назвать цензурой, когда какие-то общественные деятели выступают против конкретного фильма. Как не можем считать классической цензурой политику телеканалов. Однако о гибридной цензуре говорить, пожалуй, можно, она соответствует человеческому мышлению: запретить, ограничить то, что не схоже с его точкой зрения.

В свою очередь Михаил Конашев считает, что в случае с цензурой сегодня можно использовать биологический термин "преадаптация" — это когда в процессе эволюции организм заранее приспосабливается к возможным изменениям в будущем.

— Таким же образом журналист или редактор преадаптируются к тому, какая информация завтра окажется коньюнктурной, востребованной, а какая нет,— резюмирует Конашев.

Отметим, впрочем, что в сфере общественных отношений свои законы: еще только начало холодать, а шерсть уже выросла.

Экспертиза

Белые пятна

Когда мы говорим о цензуре, нужно помнить, что это несуществующий объект, своего рода фантом, абстрактный термин. Если мы под цензурой подразумеваем специализированные государственные органы контроля над прессой, литературой, театром, кинематографом, то они ушли в прошлое как в современной России (например, Главлит и Главрепертком), так и в странах Европы. Если под цензурой понимать специальный вид деятельности, то эта цензура существует везде, поскольку в любом государстве существует запрет разглашения государственной и военной тайн. Захочет ли главный редактор какой-нибудь газеты сесть в тюрьму за статью, автор которой их выдает? Разумеется, нет. Редактор ее просто не пропустит.

Однако кроме четко описанных запретов (государственная тайна) существует много других моральных, религиозных или, допустим, эстетических норм, которые общество также стремится каким-то образом защитить. Как здесь быть, если общество неоднородно и представления об этих нормах прямо противоположные? Какие нормы нужно защищать, а какие нет? Здесь разброс проявлений в различных странах очень большой.

Никакого единственно правильного ответа на этот вопрос нет, поскольку у каждого человека свои нормы и своя внутренняя цензура. Здесь мы сталкиваемся с тем, что цензуру можно рассматривать не как деятельность цензора или органа цензуры, а как имманентно присущее человеческой психике свойство. Первым на это обратил внимание Зигмунд Фрейд. В 1897 году он сделал такое наблюдение над цензурой газет: "Слова, фразы, целые абзацы оказываются вымараны, так что понять оставшееся совершенно невозможно".

По аналогии с цензурой прессы Фрейд назвал механизм внутренних запретов цензурой, когда между бессознательным и сознательным существует некоторое количество "фильтров", выполняющих функции цензурных запретов.

С этой точки зрения цензура вечна, поскольку защищает человека (государство или общество) от каких-то травмирующих, с точки зрения конкретного человека, вещей.

Во всех странах вместе с общественными отношениями меняется и цензура, она становится менее институциональной, децентрализованной. Появляются новые субъекты (религиозные и социальные группы), которые берут на себя ее функции, хотя их об этом никто и не просил. Появляются новые ценностные установки, которые требуется защищать. Вырабатываются новые формы запретов и ограничений в языке, что называется не цензурой, а политкорректностью (например, в американских СМИ нельзя употреблять слово "негр", а нужно "афроамериканец"). Но везде сохраняется смысл цензуры: это некоторый фильтр на пути информационного потока.

Галерея

Стражи границ допустимого

"Огонек" вспомнил самых известных цензоров в истории

Тютчев

Далеко не все знают: знаменитый русский поэт Федор Тютчев с 1848 года служил... старшим цензором, а еще через 10 лет и вовсе стал председателем Комитета цензуры иностранной. Надо сказать, что он был вполне либеральным цензором: например, сократил число запретительных решений и даже стал пересматривать некоторые из тех, что были введены его предшественником,— все для того, чтобы публика могла ознакомиться с важными литературными новинками. Надо отметить: выбор Тютчева на эту высокую должность был отнюдь не случаен, еще в 1857-м поэт подал властям записку о цензуре в России и, что называется, попал в либеральную струю. Интересно, что Тютчев был не одинок — в цензурном ведомстве служили и другие известные поэты, в частности, Аполлон Майков и Яков Полонский.

Наполеон

Знаменитый император, возвысившийся во времена Великой французской революции, когда все вокруг говорили о свободе, довел искусство цензуры до совершенства: во время его правления редакторы должны были выполнять функцию цензоров — по сути, "пороть" сами себя. Если же газета публиковала материал, где содержалась критика, например, французской армии или дружественных стран, ее могли тут же закрыть. Да что там — список запретов при Наполеоне все больше расширялся. Допустим, запрещалось писать о Французской революции и ее деятелях, запрещалось касаться религии, а "Газету дебатов", возникшую при революции, Наполеон предложил переименовать в... "Газету империи". Доходило до крайностей: император лично редактировал, а по сути цензурировал официальную газету страны — "Монитер".

Хейс

Имя первого главы Ассоциации продюсеров и прокатчиков Америки (MPPDA) Уильяма Хейса стала синонимом цензурных самоограничений в кино благодаря кодексу, названному его именем. Речь про неофициальный этический кодекс Голливуда, предписывавший кинопроизводителям не подрывать нравственные устои, не издеваться над законом и демонстрировать правильные с нравственной точки зрения модели жизни. Наиболее интересны отдельные положения кодекса: например, нельзя было показывать обнаженное тело, раскрывать методы преступлений или изображать священнослужителей злодеями. Да что там преступления: из фильма могли потребовать убрать сцены, где у главной героини был слишком "заметный" бюст. Интересно, что сам кодекс ввели, опасаясь государственной цензуры, без которой в результате все-таки обошлись.

Брифинг

Роман Арбитман, писатель, литературный критик

Считается, что если в России плохая политика, то должна быть хорошая литература: Пушкин писал в годы николаевской реакции, да и вся прочая русская классика постоянно боролась с цензурой и в борьбе рождала шедевры. Но сейчас в России — наихудшая из цензур: внутренняя. Автор может писать что угодно и ничего ему, скорее всего, за это не будет, но... Многим просто страшно "шагать не в ногу" или неловко подставлять своего издателя.

Источник: ИА "Охтинский пресс-центр"

Борис Эйфман, балетмейстер

Первые десять лет я постоянно выслушивал абсурдные придирки партийных чиновников. Борьба шла буквально за каждый спектакль. Приходилось сдавать комиссии свои балеты по нескольку раз. Под конец, когда усталость от откровенных унижений становилась неимоверной, мы просто выходили и повторно танцевали перед худсоветом последнюю редакцию, выдавая ее за плод очередной "работы над ошибками". Поскольку в хореографии мои цензоры ничего не смыслили, то подвоха никто не замечал и спектакль в итоге пропускали. Видите ли вы нечто похожее в наши дни? Я — нет.

Источник: "РИА Новости"

Михаил Швыдкой, доктор искусствоведения, экс-министр культуры РФ

Цензура толпы — наихудшая из цензур, хотя всякая цензура нехороша сама по себе. Подлинное творчество, сколь бы бесстрашным оно ни было, содержит этические ограничители в самом себе. Они куда могущественнее внешних запретов. Но искусство всегда "езда в незнаемое". Об этом неведомом, "незнаемом" далеко не всегда догадываются обычные люди, которые при этом могут быть вполне добропорядочными гражданами...

Источник: "Российская газета"

Материал подготовил Кирилл Журенков