Изабель Юппер о своей работе в фильме «Миссис Хайд»

На наши экраны вышла «Миссис Хайд» Сержа Бозона — ядовитая комедия с Изабель Юппер в главной роли. Сначала она предстает в образе нелепой училки физики, над которой издеваются ученики — в основном парни арабского происхождения. Потом во время лабораторного опыта героиню настигает удар тока, и она сама становится источником воспламеняющего электричества, как метафорического, так и буквального, подпитываясь природными энергиями — грозой и полнолунием. Безобидная недотепа Жекиль в соответствии с сюжетом Стивенсона превращается в зловещую, но при этом уморительно смешную фурию Хайд. С Изабель Юппер встретился и побеседовал о ее новом комедийном амплуа Андрей Плахов.

— Вы сыграли много провокативных, драматических ролей, в частности в фильмах Михаэля Ханеке. Но в последние годы начиная с фильма «8 женщин» Франсуа Озона все чаще снимаетесь в комедиях. Почему? И легко ли переходить от одного эмоционального настроя к другому?

— Люблю игру света и мрака. С самого начала знала, что я хорошая комедийная актриса, но люди поняли это сравнительно недавно. А переходить от одного хорошего режиссера к другому — что может быть радостнее и проще?

— Вы не сбавляете темпов работы, делаете по три-четыре картины в год. Но ведь не все режиссеры одинаково хорошие? Бывает такое, когда вам хочется сказать «нет»?

— Говорю «нет», когда только выбираю роль и попадается плохой сценарий. Но никогда не говорила «нет», если работа уже в разгаре.

— Как было с Сержем Бозоном? Вы снимаетесь у него уже во второй раз…

— Да, читая сценарий «Миссис Хайд», я прекрасно понимала, что за режиссер Серж Бозон. До этого я снималась у него в картине «Тип Топ». Сначала его метод действовал мне на нервы, но потом он покорил той точностью, с какой ставит задачу перед собой и своими актерами. Он любит экстремально преувеличенные характеры, они могут показаться плодом фантазии на первый взгляд, однако эти причудливые характеры очень крепко вписаны в реальность.

— Как бы вы определили жанр картины?

— Трагикомедия. Причем в сценарии было больше комедии, а в окончательном монтаже сильнее проявился трагедийный акцент. Смех здесь как бы застывает на устах, и зритель ощущает беспокойство.

— Миссис Хайд засовывает своих учеников в «клетку Фарадея», из которой еще вопрос, выберешься ли живым. Она проводит свои педагогические эксперименты по весьма агрессивной методике — и тут-то достигает успеха: самый трудный и, казалось, тупой из ее учеников оказывается чуть ли не физическим гением. Это ваша третья, если не ошибаюсь, гротескная экранная учительница. Вам близка эта профессия?

— В данном случае я не особенно думала о профессии как таковой, но меня заинтересовал неожиданный поворот темы: даже такая прекрасная вещь, как образование, имеет свою темную сторону. Моя героиня — хороший учитель, но когда она достигает супервласти над своими учениками, в нее почти буквально вселяется дьявол.

— Можно ли сказать, что комедийные мотивы стали для вас постоянными? Они есть и в фильме «Она» Верхувена, и даже в «Хеппи-энде» Ханеке…

— Не считаю эти картины комедиями, хотя многие именно так их воспринимают. Даже в трагический фильм можно впустить намек на что-то смешное.

— Как вам удается делать убедительными своих героинь, даже если они совершают дикие, необъяснимые с точки зрения других поступки? Пытаетесь их оправдать и полюбить?

— Скорее это дело опыта. Во французской традиции — находить ответ на вопрос «зачем» заранее, когда только начинаешь работать над фильмом. Потом наступает время делать, а не задавать вопросы. А если и задавать — то не «почему», а «как».