Гитарист Доминик Миллер о десятилетиях игры в группе

В столичном зале Yota Arena выступил с инструментальной программой гитарист Доминик Миллер, с 1990 года работающий в аккомпанирующем составе Стинга. Вместе с Домиником Миллером на сцене были бас-гитарист Николас Фишман и барабанщик Майлз Боулд. В программе гитариста были как песни с сольных альбомов, включая недавний «Silent Light», так и песни Стинга, и те, что они написали в соавторстве. Борис Барабанов расспросил Доминика Миллера о том, как ему удалось задержаться в группе Стинга почти на 30 лет, а также выяснил подробности рождения их совместных хитов.

— На своих концертах вы играете инструментальную музыку. Наверное, непросто найти общий язык с публикой, когда не все знают, чего от тебя ждать, и к тому же у тебя в группе нет поющего фронтмена.

— В этом и есть вызов! Тебе нужно завладеть их вниманием. Но я верю в то, что в инструментальной музыке может содержаться очень сильный нарратив. То же касается классической музыки и джаза.

— Музыкантов вашей группы вы назвали бы джазменами?

— Нет, мне больше нравится определение «сессионные музыканты». Они играют рок и поп. Я не очень люблю играть с джазменами. Ребята, которые работают в поп-музыке, умеют играть очень плотно, туго, с хорошей отдачей. Мне нравится это сочетание инструментальной музыки и поп-аккомпаниаторов.

— Как вы попали в группу Стинга? Как вы нашли друг друга?

— В 1980-е я довольно активно вращался в кругах британских сессионных музыкантов. У меня на счету уже были записи с Филом Коллинзом, Полом Янгом, The Pretenders, Level 42. Думаю, так что я просто попал в поле зрения его радаров. Продюсер Стинга Хью Пэджем порекомендовал меня ему. Я полетел в Нью-Йорк, мы поиграли вместе, и я получил работу.

— Как он сформулировал задачу для вас? Как вы должны были звучать?

— Никакой задачи не было. У меня была полная свобода. Так что именно получив работу у Стинга, я открыл в себе собственный стиль. У нас со Стингом все строится на доверии и инстинкте. Инстинкт — большое дело. Когда ты на интуитивном уровне понимаешь, что тебе играть. И что тебе не играть, что тоже немаловажно.

— Вы пережили несколько аккомпанирующих составов Стинга, но остались в группе. Вы неприкасаемый?

— Многие мои друзья так говорят. Но, просыпаясь утром, я понимаю, что настал новый день, и мне нужно заново доказывать, что я на своем месте. Стинг мне как брат. У нас очень похожее понимание музыки, это как телепатия. Многие песни Стинга я знаю даже лучше, чем он. Я что-то типа его жесткого диска.

— Вы написали песню «Shape Of My Heart» вместе со Стингом. Он редко сочиняет с кем-либо в дуэте. Как это было?

— Как это часто бывает — случайно. Я был у него в гостях, в его английском доме. Я сидел у камина и наигрывал мотив, который сочинил для себя, для упражнений. Это была зарисовка, вдохновленная фортепианной музыкой Шопена. Стинг услышал эту тему и спросил: «Что это?» — «Ничего, просто упражнение» — «Мы должны сделать из этого песню». Понимаете, я не слышал в этом песню, а он услышал.

— Другую вашу совместную песню, «La Belle Dame Sans Regrets», Стинг очень редко исполняет на концертах, хотя, как мне кажется, это шедевр.

— Да, мы ее исполняли на концертах, кажется, только тогда, 20 лет назад. Во-первых, Стинг не любит петь по-французски. Во-вторых, это босса-нова, и она не очень вписывается в его обычную концертную программу. Но мне, кстати, ничто не мешает исполнять ее на моих сольных концертах. Так что спасибо, что напомнили. Надо делать это чаще.

— Недавно ваш сын Руфус присоединился к концертной группе Стинга. И его собственный сын Джо тоже гастролирует с вами. Получается такое семейное предприятие.

— Ну а что делать, если они оба выросли в наших турне? Руфус присутствовал на наших саундчеках и концертах с трехлетнего возраста, потом просто джемовал с нами, и Стингу это нравилось. Я знаю многих замечательных музыкантов, которые нервничали на сцене со Стингом. Мой сын никогда не нервничает, Стинг — часть его жизни. Когда нам потребовался ритм-гитарист, Стинг сказал мне: «Может, Руфус?» Я сказал: «Нет, я знаю нескольких отличных гитаристов в Лос-Анджелесе, надо их попробовать». А он говорит: «В их игре будет слишком много индивидуальности. Если Руфус будет с нами, он не будет думать об этом как о карьерном шаге, он для этого слишком молод». Тогда я говорю: «Ок, но я ни за что не отвечаю!» Однако это сработало! Руфус не нервничает. Он путешествует и зарабатывает небольшую денежку. Что еще нужно юноше?

— Все поклонники Стинга ждали его «настоящий рок-альбом» 2016 года «57th & 9th». Но его регги-альбом с Шагги «44/876», который только что вышел, похоже, в итоге оказался гораздо популярнее.

— Знаете, каждый раз, когда Стинг заходит в студию, у него нет плана «записать альбом». Он просто хочет хорошо провести время с друзьями. Когда он писал «57th & 9th», все началось с пары песен, которые получились милыми, и его менеджер спросил: «А можешь сделать еще четыре-пять?» Может быть, мы даже поспешили с этим альбомом. В случае с «44/876» все началось с песни «Don’t Make Me Wait». Потом они зависли в студии еще немного. Стинг позвонил мне: «Прилетай в Нью-Йорк!» Мы поиграли немного в свое удовольствие, и получился альбом. Этот альбом полон радости. В нем нет никаких больших идей или глобальных месседжей. Это праздник любви и мира: «Эй, народ, давайте просто оттянемся!» Это в духе Стинга — делать то, чего от него никто не ждет. В наше время, когда никто с уверенностью не может сказать, что именно происходит в мире, лучшее, что можно сделать, это сказать: «Стоп, я хочу на какое-то время перестать думать о проблемах, я хочу радоваться жизни и отношениям со своими близкими».