Глава временной администрации ПСБ Петр Фрадков о клиентах, конкурентах и гособоронзаказе

В начале года российские власти объявили, что на базе проблемного Промсвязьбанка (ПСБ) будет создан опорный банк, который возьмет на себя операции по гособоронзаказу и крупным госконтрактам. О текущем состоянии банка, оперативных задачах и возможностях работы в условиях жестких санкций в своем первом интервью на новом посту “Ъ” рассказал глава временной администрации ПСБ Петр Фрадков.

— Как получилось, что вы перешли из Российского экспортного центра (РЭЦ) в ПСБ?

— Тема, связанная с банком для сопровождения оборонного сектора, обсуждалась достаточно давно. Решение по моему назначению было принято на высоком уровне, задача поставлена, и я, собственно, без колебаний приступил к ее исполнению. Мне это показалось интересным. К тому же, если честно, я свой функционал в РЭЦ уже выполнил: показатели за последние годы там стабильные, поэтому уходил на позитиве, без ощущения, что бросаю что-то недоделанным.

— Что осталось сделать для завершения санации ПСБ?

— Есть перечень процедур, которые банк должен пройти, чтобы завершить докапитализацию. Финансовые результаты 2017 года не являются показательными и обусловлены во многом действиями предыдущего менеджмента банка. Сегодня нужно решить вопросы, связанные с передачей части проблемных активов в так называемый банк непрофильных активов, который сейчас формируется. Вопросы, связанные с передачей в собственность государству. ПСБ уже принадлежит АСВ, есть понятный с точки зрения финансов и сроков план действий. И как обозначали, в том числе, коллеги из Минфина, до конца мая банк должен быть передан государству и готов выполнять новые задачи.

— Вы передаете плохие и непрофильные активы в специальный фонд. Какой объем будет отдан?

— Будет правильно, если эти вопросы прокомментируют представители ЦБ. Могу сказать, что часть плохих активов передадим в ближайшее время, а определенная часть останется, но под них будут созданы необходимые резервы, чтобы банк с этими активами мог работать дальше. Моя задача — чтобы банк был готов к работе, был полностью докапитализирован с учетом необходимого запаса прочности и соблюдения нормативов ЦБ.

— Какие будут нормативы у банка в момент его передачи Росимуществу?

— Общая задача — обеспечить запас прочности с точки зрения достаточности капитала по тем активам, которые находятся на балансе. В дальнейшем мы уже должны самостоятельно решать вопросы, в том числе вместе с правительством, по наращиванию капитала для основных задач.

— Как только банк будет передан Росимуществу, он начнет функционировать как оборонный?

— В том числе как оборонный. Есть важный аспект, что банк будет работать в первую очередь как универсальный. То есть он будет сопровождать и существующий гражданский бизнес.

Будет работать с физлицами, продолжит успешную практику по линии кредитования и поддержки малого и среднего предпринимательства. Никаких ограничений у нас не будет, а планируемые масштабы деятельности позволяют говорить о продолжении работы банка как системно значимого. Уже сейчас мы видим приток и клиентов, и их средств и по линии розницы, и по линии малого и среднего бизнеса. Даже по крупному бизнесу. При этом у банка появится большой функционал по кредитованию оборонного сектора и сопровождению гособоронзаказа.

— Речь идет о том, что другие банки передадут вам свои активы, связанные с гособоронзаказом. С кем кроме Сбербанка, ВТБ и Альфа-банка вы ведете об этом переговоры?

— Здесь два направления. С одной стороны, банк должен уметь сопровождать гособоронзаказ как таковой. В принципе, для этого проводится работа с Минобороны в части необходимых технических мероприятий и лицензий по подключению гособоронзаказа. Что касается второго аспекта, он более сложный с точки зрения структурирования. Это, конечно, передача именно кредитного портфеля со стороны коммерческих банков. И это, собственно, касается всех тех банков, у которых на балансе есть подобного вида кредиты.

— То есть со всеми уполномоченными банками ведете переговоры? Их было восемь, до того как список засекретили.

— Их несколько, совершенно верно. Есть более крупные банки, которые держат большую часть портфеля, есть помельче. Вопрос в том, что для сопровождения этих портфелей, конечно, требуется еще и капитал.

— И как идут переговоры? Какая выбрана схема?

— Они идут, что уже хорошо. Понятно, что передача активов должна быть с капиталом. Другого варианта просто нет, потому что это невозможно с точки зрения сопровождения портфеля, его обслуживания. Конечно, банки можно понять — кредитные портфели приносят доход. Кроме того, передача с капиталом может повлечь за собой снижение капитала этих банков. Но если взвесить все за и против, то плата не так уж велика. За возможность продолжать вести бизнес, развивать ключевые направления, зарабатывать, оставаться активными игроками на зарубежных рынках и привлекать капитал. Как показали последние события, вопросы отмены санкций в отношении отдельных компаний могут, как минимум, обсуждаться. Возможно, это также может послужить для кого-то стимулом к пересмотру своих позиций.

И на мой взгляд, в интересах банков передать кредитные портфели заемщиков отдельных отраслей вместе с капиталом как можно скорее для существенного снижения риска включения в SDN-лист.

В любом случае, у меня тоже нет задачи усложнять жизнь уважаемым банкам с точки зрения капитальной базы, но при этом есть ограничения с точки зрения принятия подобного рода активов. Поэтому с банками переговоры идут, активно участвуют Минфин и ЦБ. Думаю, вместе мы найдем решение, которое устроит всех.

— Как будет выглядеть передача активов с точки зрения бухгалтерии?

— Это может быть цессия (продажа.— “Ъ”), уступка, иная схема. Более сложный вопрос в том, какие резервы созданы у банков под эти активы. Надо все точечно смотреть. Но главный посыл, что, конечно, капиталом банк для этого должен быть обеспечен. Сейчас ведется работа по созданию более или менее понятной нормативной рамки по созданию механизма передачи активов и обязательств.

— Сколько вы можете получить активов, на 600–700 млрд руб.?

— Где-то так. Но надо смотреть, какой объем капитала требуется.

— Будет ли передача пассивов, то есть средств оборонных предприятий? На какую сумму?

— Точную сумму опять же пока сложно назвать. Одно могу сказать, у банка достаточно инструментов и ликвидных активов для привлечения пассивов в необходимых объемах.

— Как банк будет фондироваться?

— Ничего специального. Исторически так сложилось, что в банке достаточно дорогой пассив в целом и в том числе ликвидность. Ситуация сейчас неплохая, но, понятно, в режиме санации ЦБ предоставил достаточно большой объем средств — 330 млрд руб. Мы, кстати, досрочно начинаем его погашать — в марте, например, уже выплатили 100 млрд руб. Остальное погасим в течение 2018 года.

— За счет тех средств, которые уже получены от АСВ?

— И за счет депозитов с рынка, наших старых и новых клиентов. Это то, что будет основным источником ликвидности на ближайшее время. Понятно, что банк будет пользоваться возможностями, которые существуют, с точки зрения дальнейшего фондирования со стороны ЦБ, использования средств федерального назначения, если понадобится. Но, конечно, с учетом стоимости фондирования.

— Готовы ли вы к тому, что, как только банк станет опорным, его внесут во все возможные санкционные списки?

— Мы этого не исключаем. Поэтому прорабатываем различные сценарии развития событий. Для нас главное — это безопасность клиентов, всех без исключения. Средний бизнес, розница, малый, оборонка... Так вот, наши клиенты при любом раскладе, даже самом плохом, точно не пострадают: все обязательства перед ними с нашей стороны в части валютной составляющей выполнены. Тут даже вопросов никаких быть не может. При этом, конечно, в какой-то части могут быть ограничения: валютные переводы, действия, связанные с международными платежными системами. Но мы ведем переговоры с партнерскими банками на случай негативного сценария. С клиентами мы предельно честны: да, если сложности будут, то будет так-то и так-то, чтобы они понимали реальное положение дел.

— То есть готовитесь к прекращению работы с Visa и MasterCard?

— На самом деле внутри России все это будет работать. На карту «Мир» многие сейчас переходят. Кроме того, можно будет по-прежнему пользоваться картами Visa и MasterCard в рублях по России.

— А трансграничные платежи компаний?

— Во-первых, доля таких платежей невелика относительно остального бизнеса банка. Во-вторых, мы знаем, как эти возможные потери компенсировать за счет другого вида бизнеса. А третье — мы заранее предупреждаем наших клиентов, что такие риски могут быть, но мы их компенсируем. Скажем так, клиенты потерь не понесут.

— То есть будете проводить платежи, например, через банк-посредник?

— Будем выстраивать схемы взаимодействия с партнерами. Но на данном этапе мы, еще раз говорю, будем компенсировать возможные потери в валютных операциях за счет рублевых. На самом деле не так много наших коллег нуждается сейчас реально в валютных счетах. Не так много, как кажется.

— Сами не боитесь в санкционном листе оказаться?

— Честно? Так вышло, что с этими санкциями у меня нет никаких сложностей. Я несколько раз задумывался, чем они могут мне усложнить жизнь: счетов за рубежом у меня нет, недвижимости — тоже. Буду больше путешествовать по России.

— В Сочи, говорят, сейчас хорошо.

— В Сочи? Да без проблем! (Смеется.) На самом деле без шуток: для меня вопрос свободы перемещений проблемой не является. Возглавляя РЭЦ, я много куда ездил, много всего посмотрел. Если вдруг меня куда-то не будут пускать — ничего страшного. Переживу.

— Минобороны инициировало создание системы банков, уполномоченных работать в сфере гособоронзаказа. Какое место в этой системе отводится опорному банку?

— Сегодня одной из приоритетных задач Минобороны является повышение эффективности и контроля расходов. Там создана централизованная система заключения и исполнения госконтрактов, по оплате продукции, работ и услуг, связанных с исполнением гособоронзаказа, оплате средств материально-технического обеспечения и энергоресурсов. Все изменения структуры финансовых органов проходят в рамках стратегии развития вооруженных сил.

Выбор ПСБ в качестве опорного для сопровождения госконтрактов и гособоронзаказа, на мой взгляд, оптимально вписывается в эту стратегию. Я исхожу из того, что банк должен быть таким, в котором сконцентрируется большая часть средств гособоронзаказа. И делаться это будет для того, чтобы военному ведомству, как самому крупному заказчику вооружений и техники, было проще отслеживать платежи по кооперации. Иными словами, это дополнит функционал действующей системы мониторинга гособоронзаказа, позволит жестко контролировать использование каждого бюджетного рубля. Будут ли в этой схеме присутствовать другие банки? Это уже решит более высокое руководство. Лично у меня нет задачи забрать все их функции. Мне, повторюсь, надо, чтобы ПСБ работал эффективно и прозрачно, чтобы заказчики понимали, как распределяются государственные средства. Кто-то еще из других банков останется — значит, так тому и быть.

— Законодательные изменения для этого нужны?

— Сейчас обсуждаются возможные поправки в ФЗ-275, идут консультации с Минобороны, Минфином, ЦБ и предприятиями ОПК, решаем вопросы казначейского банковского сопровождения.

— По расчетам с зарубежными покупателями российского оружия тоже будете работать?

— Пока стоит задача работать со средствами гособоронзаказа. Если удачно ее выполним, то возможны различные варианты, но пока об операциях такого рода речи не идет.

— Клиенты из оборонной промышленности уже начали вести с вами какие-то переговоры?

— Сейчас больше обсуждаем, как правильно наладить работу, чтобы всем участникам процесса было комфортно, чтобы с самого начала выстроить нашу модель взаимоотношений, кредитную политику и так далее.

— Уже обсуждаете возможность кредитования ОПК?

— Мы исходно ставим задачу не просто забрать, затащить средства к себе в капитал, а попытаться зайти в нишу кредитования ОПК. Со временем будем развивать отдельные направления, связанные с комплексным сопровождением предприятий ОПК, ипотекой, потребительским кредитованием, зарплатными проектами... В общем, те направления, которые позволят нам безбоязненно и в открытом режиме работать над большим сегментом клиентов, которые сейчас разрознены между различными банками.

— Судебные разбирательства с экс-акционерами ПСБ как влияют на работу банка?

— Этим занимается временная администрация ЦБ. Были выявлены определенные факты, вывод активов. Мы, конечно, продолжим использовать все необходимые, все возможные законные способы для оспаривания тех решений, которые принимались предыдущим менеджментом банка.

— Правоохранительные органы нашли пропавшие кредитные досье на 109 млрд руб. Вы их еще не получили?

— Пока нет. Они действительно найдены, но что в этих досье с точки зрения состава документов находится, мы не знаем.

— Учтена ли пропажа этих досье на 109 млрд руб. в размере «дыры» банка?

— По нормативам ЦБ, конечно, должны создаваться резервы.

— Получается, что теперь банк сможет восстановить резервы и у вас появится избыток капитала?

— Завершен первый этап докапитализации, в рамках которого АСВ выкупило допэмиссию банка. Решения, которые касаются всего объема необходимых средств, еще впереди. Конечно, это обстоятельство тоже будет учитываться.

— Размер докапитализации может быть уменьшен?

— Не исключаю. Но опять-таки, это требует анализа досье. Нужно много времени для анализа этого портфеля, потому что цифры достаточно большие.

— Существующая филиальная сеть ПСБ вас устраивает?

— На мой взгляд, ее нужно несколько изменить: не уменьшить или расширить, а адаптировать под свои задачи. В целом у ПСБ была неплохая филиальная сеть, но оборонная сфера специфична, ряд задач требует постоянного присутствия наших представителей на местах. Поэтому в отдельных регионах будут открыты небольшие точки — буквально два-три сотрудника,— которые займутся сопровождением средств гособоронзаказа. Но сразу могу сказать, что такая практика не будет массовой: все-таки мы живем в XXI веке, банк обладает всеми инновационными разработками, позволяющими решать многие задачи дистанционно.

— Судя по всему, публиковать отчетность ПСБ не будет?

— Она будет несколько специфичной: отчетность с точки зрения оборонной составляющей раскрываться не будет, а с точки зрения универсального банкинга все покажем, что необходимо. Наш банк должен соответствовать требованиям ЦБ. Мы же финансовое учреждение, которое тоже живет категориями прибыли, рентабельности и обоснованности.

— Будете раскрывать отчетность и по РСБУ, и по МСФО?

— Думаю, что да, но и про специфику забывать не будем: часть информации будет закрыта для публики.

— Аудиторы будут?

— Конечно, куда без них.

— И иностранцы из большой «четверки»?

— Не думаю, если честно. Решение будет принимать совет директоров, но его еще предстоит сформировать.

— Когда это может произойти?

— Не раньше мая, пока Росимущество не является акционером банка.

— Есть понимание, кто возглавит его?

— Достойный человек. (Смеется.) В этой части у нас будет все стандартно. Есть банк, который принадлежит государству в лице Росимущества. Правительство дает директиву, на основании которой проводится общее собрание акционеров, где рекомендуется вхождение в совет директоров соответствующих представителей государства.

— Состав правления вы уже себе представляете?

— Там будут в основном новые люди.

— Из РЭЦ?

— Несколько людей оттуда я действительно возьму, но не в правление. В самом банке есть сильные менеджеры среднего звена, но за всем этим я еще отдельно понаблюдаю. Являясь главой временной администрации, я не могу формировать правление, нужно дождаться завершения корпоративных процедур.

— Неужели в РЭЦ нет кандидатов в ваши заместители?

— Я заберу оттуда людей, которых вы даже не знаете. Для меня РЭЦ была и останется очень близкой, даже родной структурой, в которой сплоченный профессиональный коллектив. И те кадры, прежде всего из финансового направления, которые я мог взять к себе, усилили бы ПСБ, но ослабили бы РЭЦ. А я этого не хочу. Так что будем присматривать новых сотрудников на рынке, благо он в России достаточно большой.

Интервью взяли Иван Сафронов и Виталий Солдатских