форум

Изменение атмосферы очередного Санкт-Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), состоявшегося 23-26 мая, почувствовали практически все постоянные участники форума. На ПМЭФ отчетливо больше слушали, чем были уполномочены заявить, чаще говорили о заключенных сделках, чем о намерениях их заключить, осторожно говорили о позитивных трендах настоящего, которое, впрочем, почти полностью вытеснило на ПМЭФ и неопределенно-радужное будущее, и неразрешимые проблемы вчерашнего дня. Ситуация 2018 года в экономике очень плохо подходит для кратких определений, но меньше всего в Санкт-Петербурге говорили о "продолжающемся кризисе": происходящее — это что-то другое.

ПМЭФ и настроения на нем — один из объективных показателей состояния делового климата в стране, и одна из основных целей работы на нем — это улавливание порой весьма тонких отличий главного федерального экономического форума, проводимого фондом "Росконгресс", от настроений предыдущих лет. ПМЭФ-2018 в этом смысле не самое стандартное место для наблюдений этих эффектов: форум в конце мая (обычно он проводится в начале июня, но в нынешнем году сдвинут, очевидно, из-за чемпионата мира по футболу FIFA) во многом отличался от всех предыдущих по формальным признакам. В нем, как уже писал "Ъ", из-за плановой смены правительства, оказавшейся совершенно не формальной, заметно меньше "государственной" программы, повестка исходно формировалась с упором на экспертов, в том числе международных, как раз в 2018 году они окончательно поняли, что в Санкт-Петербурге они не рассматриваются как украшение круглых столов, в большинстве случаев их роль была центральной. Отчасти в силу тех же обстоятельств из программы ПМЭФ выпала немалая часть "декоративных" мероприятий, столь популярных в прошлые годы, имиджевых соглашений и т. д. Наконец, особенность 2018 года для ПМЭФ — относительно невысокая информактивность госкомпаний: они в любом случае оставались в центре существенно огосударствленной экономики (констатация на ПМЭФ министра экономики Максима Орешкина подхождения уровня огосударствления экономики РФ к 50%, кстати, впервые была воспринята аудиторией как существующая проблема), но не старались демонстрировать свои возможности сверх меры.

Но дело даже не в этом. С одной стороны, "публично-международная" часть ПМЭФ, за которую на форуме отвечал президент Владимир Путин, демонстрировала как раз то тонкое изменение ситуации, за которым едут на форум: в текущей ситуации диалог с президентом Франции Эмманюэлем Макроном, премьер-министром Японии Синдзо Абэ, руководителем МВФ Кристин Лагард наглядно показывал, что пределы обострения внешнеполитической ситуации существуют, и Россия, и ее партнеры-оппоненты ее видят и способны с этой информацией работать. Контракты Total и НОВАТЭКа, как и множество других иностранных компаний на ПМЭФ, это неплохо показывают: так, еще один индикатор успешности форума, контракты, о которых объявляет Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), в мае 2018 года показательно силен: число объявленных среднего и крупного размера сделок РФПИ и суверенных фондов-партнеров — более 15, среди проектов — сделки с Veolia, Marubeni, Schneider Electric. Такие контракты в "кризис международных отношений" и в условиях "нарастающей изоляции" не подписывают. При этом менее всего на ПМЭФ объявляли происходящее "прорывами". К таким терминам в Санкт-Петербурге вообще относились крайне осторожно, скорее стараясь их избегать, и это — важное изменение общей атмосферы. При этом практически исчезли из повестки ПМЭФ и эпатирующие дискуссии о невыносимости инвестклимата в России, и обсуждение вечных неразрешимых проблем. Не то чтобы они все были решены, наоборот. Скорее аудитория ПМЭФ все лучше понимает, как их решать, обходить или в каких случаях принимать решение об отказе от инвестиций без дискуссий,— нет так нет, если в России не могут что-то исправить, то это ее проблемы: эта точка зрения становится на ПМЭФ популярной не только у иностранных, но и у российских участников.

Во многом на эту составляющую атмосферу ПМЭФ повлиял "правительственный десант" — новый состав приехал на форум в почти полном составе во главе с первым вице-премьером Антоном Силуановым, и основной своей задачей в Санкт-Петербурге явно видел не присоединение к общей дискуссии на правах экспертов, а информирование ПМЭФ о своих планах — то, чего от них, собственно, все и ждали, поскольку даже информация об отсутствии планов в какой-либо сфере сейчас ценна. Глава Минфина и экономического блока сделал, отметим, крайне важное заявление, которое также внесло в атмосферу свой акцент: Белый дом не намерен системно повышать налоги и намерен зафиксировать их уровень, как и ранее, до 2024 года. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин, отметим, крайне высоко оценил эту стратегию правительства, которое, судя по всему, действительно получило карт-бланш по крайней мере на завершение тех реформ, о которых в Белом доме говорили в 2014-2017 годах, от надзорной до пенсионной — он заявил о Белом доме как о "тигре перед прыжком". На ПМЭФ, и это тоже важно, скорее оценили это со скепсисом — к сильным декларациям, занимавшим форум в прошлые годы, в 2018 году относятся скорее иронически, даже если они основаны на реальных оценках. Отметим, решимость правительства быстро что-то делать многих даже удивила: так, на ПМЭФ мэр Москвы Сергей Собянин открыто призвал правительство не "прыгать" без консультаций, а предварительно посоветоваться с теми, кого "прыжок" затронет.

"Топливно-энергетическая" составляющая форума в 2018 году была весьма неяркой, хотя и тяжеловесной с финансовой точки зрения. В центре был доклад главы "Роснефти" Игоря Сечина, ряд сделок в газовой сфере и высокая цена нефти, меняющая в отрасли довольно многое. Главный момент ПМЭФ в этой сфере — обсуждение возможного "посткризисного" прекращения договоренности ОПЕК+ — вообще был непубличным рабочим моментом: сенсации из такой возможности не делали.

Очень важной составляющей форума была его уже совершенно отчетливая "социальность": поворот бюджетной сферы в сторону медицины, здравоохранения, социального сектора, пенсионной системы по крайней мере на уровне целеполагания уже очевиден, хотя в хозяйстве вице-премьера Татьяны Голиковой проблем, видимо, на старте ее работы унаследовано много больше, чем это принято признавать. Вероятно, неизбежны достаточно тяжелые обсуждения в этой сфере: качество негосударственной экспертизы в этой сфере за последние годы стало сильно выше государственной.

Наконец — и это очень необычный эффект для текущего момента — общий запрос на перемены, которые достаточно сложно реализовать вне идеи дерегулирования, на ПМЭФ теперь стали общим местом, форум стал необычно неконсервативным. Одной из иллюстраций к происходящему можно считать заявление главы ВТБ Андрея Костина на сессии "Финансово-банковская система стран с развивающимися рынками: версия 2.0": "Я выступал на телевидении Bloomberg и сказал, что, когда Эльвира Сахипзадовна Набиуллина закончит второй-третий срок, сколько она хочет работать, я очень люблю, уважаю ее и ценю, хорошим сменщиком ей был бы господин Трамп. Потому что господин Трамп за последнее время на прошлой неделе буквально принял такие, сумел провести такие законы, которые существенно ослабляют регулирование банковской сферы в Соединенных Штатах по крайней мере для малых и средних банков. Я считаю, что вопросы регулирования сейчас они очень важны, мне кажется, что после кризиса седьмого года финансовый рынок очень сильно зарегулирован. Все европейские страны, включая Россию, смотрят на Соединенные Штаты и видят, что там-то американские банки находятся в лучших условиях,— и это дополнительный драйв для экономики. Я считаю, что это было бы очень полезно". Дерегуляционные инициативы вообще были достаточно характерны для большинства сессий ПМЭФ — идея "ужесточить госконтроль" в текущих условиях, и в этом дали убедиться 2014-2017 годы, практически ни в какой сфере не работает эффективно и потому выходит из моды. Сторонники "жесткого госконтроля" на ПМЭФ впервые не были представлены единым лагерем — они или настаивали на том, что все развивается как надо, или молчали.

В моду, впрочем, пока не вошли и альтернативы — сложные экспертные концепции дерегулирования, альтернативных рынков, саморегулирования отчасти требуют на порядок больше работы, чем было принято ранее. Эта растерянность в ситуации, когда достаточно низкий экономический рост в РФ и стабильная макроситуация (отметим, на ПМЭФ впервые не было макроэкономических споров — низкая инфляция 2017 года их просто уничтожила, и на июньском банковском форуме ЦБ в Санкт-Петербурге они будут обсуждаться без большого внимания публики), создает для будущего форума 2019 года уже совершенно другое настроение. Более сложные инструменты и более сложная аналитика явно более востребованы. Отметим, "Росконгресс" на ПМЭФ запустил основанный на собственной информсистеме сайт, в котором большинство материалов форумов, включая ПМЭФ-2018, будут доступны для любого уровня доступа. "Не помнить", о чем говорили в мае 2018 года, в новых информационных условиях вообще проблематично — и это тоже часть перемен, которые чувствуются большинством как ненавязчивый и легкий ветерок в спину: не надо стоять на месте, надо куда-то двигаться. Ну и что, что на ПМЭФ не объявлено, куда именно? Пока вперед с большой осторожностью, дальше посмотрим, что из этого выйдет.

Дмитрий Бутрин