Замминистра торговли Швеции — о шведских компаниях в России, санкциях и сотрудничестве

Швеция является приверженцем санкционной политики ЕС в отношении Москвы, но при этом планирует развивать отношения с российскими гражданами и компаниями. Шведский бизнес чувствует себя в России хорошо, хотя хотел бы более понятных правил игры и роста российской экономики. Об этом и многом другом обозревателю “Ъ” Михаилу Коростикову рассказал заместитель министра торговли Швеции Оскар Стенстрём, побывавший на ПМЭФ-2018.

— Вы возглавляете самую представительную шведскую делегацию в России с 2010 года. Что заставило вас сюда приехать?

— Причина в том, что мы хотели бы расширить экономическое сотрудничество между РФ и Королевством Швеция. Потому что торговля объединяет людей, она создает экономический рост. Около 500 шведских компаний работает в России. Многие из них показывают очень хорошие результаты, хотя новичков достаточно мало. Я хотел бы понять, является ли ПМЭФ площадкой, которая может помочь мне лучше понять экономическую ситуацию в России. К власти у вас приходит «новое» правительство, и хочется понять, каких изменений ждать.

— Вы действительно ждете серьезных изменений?

— Нет.

— Отношения между РФ и Западом ухудшаются год от года, но западные делегации продолжают приезжать. Зачем?

— Потому что мы двигаемся двумя путями. Швеция — надежный и стабильный партнер ЕС в том, что касается санкций против России. Мы придерживаемся наших принципов: границы нельзя изменять силой, нужно придерживаться Будапештского меморандума. Нас удивили события в Грузии, Украине и в Крыму. Но в то же время есть и второй путь: развитие контактов между народами России и Швеции, и налаживание взаимодействия между компаниями — часть этого. Я работаю над этим, в то же время, помня о том, о чем я сказал вначале, поддержке многосторонних действий ЕС в отношении России.

— Что будет с принадлежащим компании «Русал» заводом KUBAL, работающим в Швеции? Будет ли он закрыт, как того требуют американские санкции?

— Когда я узнал о санкциях, я действовал очень быстро. Я написал письмо в OFAC (Управление по контролю над иностранными активами США, отслеживающее выполнение санкций.— “Ъ”) с просьбой предоставить немного времени, чтобы KUBAL имел возможность разобраться с их текущими делами. Потому что банкротство предприятия нанесло бы урон и KUBAL, и отрасли в целом. Так что мы сделаем все возможное, чтобы KUBAL продолжал работать и производить один из лучших алюминиев в мире. Я очень надеюсь, что KUBAL решит вопрос с долей владения Олега Дерипаски в соответствии с правилами OFAC.

— То есть вы ожидаете, чтобы Олег Дерипаска продал большую часть своих акций и вышел из управления KUBAL?

— Да. Должно что-то измениться, чтобы KUBAL выжил, так мы сейчас полагаем. Пару недель назад завод был очень близок к закрытию.

— Принято ли решение на счет того, пропускать ли трубу «Северного потока-2» через исключительную экономическую зону Швеции?

— Шведское правительство все еще исследует этот вопрос и планирует вскоре принять решение. Оно будет принято в соответствии с многосторонними правилами. Мы уже однажды приняли решение касательно «Северного потока-1», и в этот раз мы примем решение в соответствии с той же процедурой.

— Сейчас все-таки чаша весов склоняется в пользу положительного или отрицательного решения?

— Пока дискуссия идет, но вы очень скоро узнаете о решении, я уверен. Речь идет скорее о неделях, чем о месяцах.

— Не так давно работающие в России шведские компании объединились в группу «Восточный офис», чтобы продвигать свои интересы и развивать отношения с нашей страной. Поддерживаете ли вы отношения с этой структурой?

— Да. Я рад, что представители шведского бизнес-сообщества берут инициативу в свои руки. Важным шагом стало то, что глава компании Volvo Trucks согласился возглавить эту группу, представляя шведский бизнес в России. Это для нас очень большая удача, потому что у Volvo большое производство в Калуге. «Восточный офис» открылся в Москве, и туда вошло 20 шведских компаний, имеющих самые крупные производства в России. Я встречался с ними этим утром. Моя цель — собрать у них вопросы и передать их российским властям, и наоборот.

— О чем вы говорили?

— Одна важная мысль, которая у меня была для них,— мы должны лучше подготовить почву для новых шведских компаний, которые хотят работать в России. Это в целом зависит от правил и инвестиционного климата в России, но бизнес тоже играет свою роль. Швеция не очень крупная страна, у нас есть несколько больших компаний. Если маленькая или средняя компания хочет попасть в Россию, она может обратиться в «Восточный офис» и спросить, а как там обращаются с Volvo? с H&M? с IKEA? Все эти компании столкнулись с определенными трудностями в России в последние годы, и нам нужно получить от российских властей ряд ответов.

— Немецкое объединение бизнеса такой же направленности активно лоббирует отмену или хотя бы смягчение санкций в отношении России. Были ли такие просьбы со стороны шведских компаний?

— Они мне не говорили. Санкции обсуждались, и мы объяснили, почему они были введены, будут ли изменения, но сами шведские компании вопрос (о смягчении санкций.— “Ъ”) не поднимали.

— Как шведские компании чувствуют себя в России?

— Те компании, которые присутствуют на российском рынке, сейчас, очень удовлетворены положением дел. Мы беспокоимся о низких темпах роста (российской экономики.— “Ъ”), но серьезных проблем пока нет. Это не «вау», но вполне благополучная ситуация.

— Кто пострадал больше всех?

— Oriflame ощутила на себе падение покупательной способности населения, и они обеспокоены темпами роста. Продажи в России растут даже медленнее, чем в Швеции, а ведь мы движемся вверх с куда более высокого уровня, у нас ВВП на душу населения вчетверо больше чем в России. Рынок в России должен расти куда более быстрыми темпами. В Китае наш оборот вырос за прошлый год на 27%. Но я верю, что в будущем Россия будет расти, возможностей очень много. Поэтому для нас и важно здесь быть. Я хотел бы, чтобы шведские компании видели реальную ситуацию в России. Все эти бесконечные слова об инновациях, особых экономических зонах и прочем только размывают истинную картину. Нам бы хотелось видеть здесь предсказуемые правила ведения дел, демократию, соблюдение прав человека и т. п. Но это все требует времени.

— В прошлом году в Швеции вышел доклад Государственной комиссии по обороне, в котором правительство обещало резко нарастить расходы и внимание к военному строительству. Что послужило причиной?

— Мы решили привести свою оборонную политику в соответствие с нашими нуждами. Наша политика в этой области имеет трехзвенную структуру: Швеция—Евросоюз—ООН. Наши затраты на оборону всегда были очень низкими, и мы сочли их недостаточными. Это изменение не направлено против какой-либо страны. Мы не входим в НАТО, не чувствуем угрозы ни от кого, в том числе от России. Но при этом мы не можем игнорировать тот факт, что в нашем регионе есть страны, которые тратят на оборону всё больше. Не только Россия, но и другие страны Европы. Предсказуемость международной среды снижается. Наблюдая то, что произошло в Грузии и Крыму, наши люди задают вопросы, и мы должны давать на них адекватные ответы.

— А зачем шведским семьям в мае этого года раздали миллионы брошюр с инструкцией о действиях в случае войны?

— Наша страна сталкивается с террористической угрозой. За последние годы это было несколько раз, в частности, 7 апреля этого года один из террористов на грузовике атаковал наших граждан. И мы должны приготовить их к тому, что могут быть еще атаки. Наши оценки говорят о том, что, скорее всего, эти атаки будут. И люди должны знать, что делать в этом случае. В этих брошюрах фокус делается как раз на поведение в случае террористической атаки.

— Внутри ЕС есть страны, которые более благосклонно относятся к беженцам, а есть те, кто не желает принимать их. К примеру, страны Прибалтики, Венгрия, Польша. Не думаете ли вы, что этот вопрос разрушает ЕС изнутри?

— Да, это очень опасно, если мы не следуем правилам предоставления убежища. Швеция выбрала для себя средний уровень приема беженцев, не выше и не ниже, чем в странах ЕС. По этому вопросу идут бурные дискуссии, и в Швеции, и в институтах ЕС, о том, как лучше организовать этот солидарный прием беженцев. Я полагаю, что страны Балтии, Польша и Венгрия должны согласиться с необходимостью принять больше мигрантов, или хотя бы заплатить за них. Мы один союз, 500 млн человек, мы должны сообща принять этот вызов.

— Сколько мигрантов вы приняли в прошлом году?

— 24 тыс. Если разделить на численность населения, не больше и не меньше, чем другие страны ЕС.

— В Швеции растет популярность правых партий, к примеру, «Шведских демократов». Не считаете ли вы, что этот рост напрямую связан с миграционной ситуацией?

— Это слишком большое упрощение, построить между этим прямую зависимость. Дискуссия о преступности и мигрантах, без сомнения, послужила росту популярности популистов. Потому что они дают простые ответы на сложные вопросы. Это тренд, который мы видим во всех демократиях по всему миру. У шведов нет от этого иммунитета. Мы показываем хорошие темпы развития экономики последние годы, и одна из причин этого — приток мигрантов. Когда я путешествую по Польше и Венгрии, работающие там шведские компании жалуются на нужду в рабочей силе. Нам в Швеции в ближайшее время понадобится очень много рабочей силы, ведь наше население стареет. Мы понимаем, что миграция — это и возможности, и опасности, поэтому наша задача в том, чтобы построить систему, способную этих мигрантов принять.

— И как успехи?

— Мы сейчас снизили количество лет, через которое мигрант получает первую полноценную работу с девяти до четырех. Четыре года! В моем случае до первой работы прошло 25 лет! Я очень дорого обошелся Швеции до того, как стал платить налоги. И это то, что нам нужно донести до людей: мы можем пустить мигрантов, сохранив свою культуру и ценности. Швеция останется Швецией, и Польша останется Польшей. Я понимаю новых членов ЕС, для них многие процессы происходят слишком быстро.

— Как идут дебаты по поводу присоединения Швеции к НАТО? Какова позиция правительства и основной части населения?

— У правительства позиция очень четкая: мы довольны статусом Швеции вне военных блоков. Мы против вступления в НАТО, но при этом поддерживаемся очень близкие отношения с НАТО. У нас много двусторонних военных соглашений: Швеция—Великобритания, Швеция—Финляндия и т. п. Потому что мы полагаем, что нам трудно будет в одиночку справиться с вызовами безопасности. Но в НАТО мы вступать не планируем. Согласно последним опросам у нас стабильное большинство граждан выступает против этого.