Татьяна Алешичева о «Рассказе» и «Патрике Мелроузе»

На каналах HBO и Showtime почти одновременно вышли две драмы в популярном нынче жанре grief memoir с блестящими актерскими работами: в «Патрике Мелроузе» детскую травму изживает Бенедикт Камбербэтч, а в «Рассказе» — Лора Дерн

«Рассказ»

Дженнифер Фокс (Лора Дерн) — благополучная незамужняя женщина, ей 48, у нее есть страстный и надежный партнер, с которым после нескольких лет совместной жизни она хочет оформить отношения. Карьера тоже состоялась: Дженни снимает документальное кино, премудростям которого вдобавок учит студентов. Незадолго до свадьбы Дженни звонит взволнованная мать (Эллен Бёрстин): разбирая старые вещи, она наткнулась на школьное сочинение, которое Дженни написала в 13 лет,— речь в нем идет о романе со взрослым мужчиной. Дженни давно выкинула из головы эту историю и поначалу даже не понимает, почему мать так расстроена. Но когда сама начинает выуживать из памяти одну за другой странные детали того случая из детства, то уже не может остановиться. Это была середина 1970-х, «другие времена», в которых еще отражалась, как в кривом зеркале, сексуальная революция предыдущего десятилетия. Уроки верховой езды и занятия бегом с наставницей и наставником превратились для девочки в опыт тайного сообщничества. «Мы будем как семья, только не уродливая, где все раздраженно врут друг другу, а честная» — в анамнезе тут и «Лолита», и хипповские семьи-коммуны, обернувшиеся сектами,— тревожно, мучительно. Жизнь матерой документалистки превращается в расследование собственного прошлого и начинает отдавать кошмаром: женщина понимает, что взрослые, которых она боготворила ребенком, предали ее доверие и надругались над ней. Потом она пересочинила историю заново и вытеснила травму, но оказалось, что все это время та саднила где-то внутри, не давая Дженни быть счастливой.

Казалось бы, что можно снять на таком материале (основанном, как водится, на реальной истории) — очередную духоподъемную оскаровскую драму с неизбежным катарсисом в финале? Всю эту дэвид-копперфильдовскую муть, как говорил старина Холден Колфилд, тоже пострадавший от пороков взрослых. Но ничего подобного, никакого посттравматического нытья тут нет и в помине. Лора Дерн обходится без стандартного арсенала королевы драмы, избегая не только заламывания рук, но и почетного станиславского психологизма имени заслуженной артистки Мерил Стрип. В ее глазах плещется лишь бесконечное удивление — не жертвы, которой она не согласна стать и спустя годы, а человека, не понимающего, не ведающего зла, не желающего в него верить. Ее точная, живая игра переводит историю в совершенно другое смысловое поле — нет алых роз и траурных лент, и не похож на монумент рассказ о человеке, которому честное сердце и живой ум помогли пробиться к свету.

«Патрик Мелроуз»

Экранизация романов Эдварда Сент-Обина о знатном наркомане Патрике Мелроузе стартует со второй книги, чтобы сделать зачин поэффектней: герой (Бенедикт Камбербэтч) пребывает на пике своей карьеры торчка. Всего романов пять, по одному на серию, и все они написаны Сент-Обином по следам собственной биографии кровью сердца с добавлением желчи в адрес британского upper-middle-класса. В роскошно-избыточном первом эпизоде Камбербэтч, изображая героиновые эскапады своего героя, показывает все, на что способен хороший актер: цирк, пантомиму, упоительные гэги, которым позавидовал бы Бастер Китон. Эта роль — мечта лицедея, и он действительно давно мечтал сыграть Патрика наряду с Гамлетом — и вот сыграл. Серия называется «Дурные вести»: в квартире Патрика раздается телефонный звонок и бесстрастный голос сообщает, что в Нью-Йорке скончался его отец. Лицо Патрика расплывается в блаженной улыбке. Спустя минуту становится понятно, что это блаженство наркотического прихода. И вот элегантный англичанин в безупречно сидящем пальто уже дефилирует по трущобам Нью-Йорка («Ты из полиции?» — «Нет, я из Англии»), где ему почтительно продают за двадцатку конскую иглу под стать — смотреть на жизнь трезвым, незатуманенным взглядом в его случае совершенно невозможно.

Вечеринка перестает быть томной со второго эпизода о детстве Патрика, где на авансцену выступают его дорогие родители, проводящие лето в своем поместье в Провансе. Англичанин-отец (Хьюго Уивинг) — аристократ с перекошенным лицом будто из мрачных времен Генриха Восьмого с его садистским отношением к родным и близким, которые должны быть непременно за что-нибудь наказаны. Американка-мать, богатая наследница (Дженнифер Джейсон-Ли), которая боится мужа до умопомрачения и дни напролет заливает страх коньяком. «Он не просто дурно со мной обращался,— скажет Патрик об отце в момент откровенности,— под видом наказания он меня насиловал. Я смотрел на стену и однажды увидел там ящерицу, ярко зеленого геккона, и подумал, что если сумею перенестись в него, то смогу все это пережить — не самый удачный план побега, правда?» Ну да, героин в качестве средства для побега оказался куда надежней. Хотя, если бы история была только про реабилитацию красивого англичанина с тяжелым детством, вышел бы профилактический ролик для демонстрации на собраниях анонимных алкоголиков и курсах актерского мастерства. То была присказка — не сказка. Сказка будет впереди, без гэгов и пантомимы, прыжков и ужимок — о человеке, который не превратился в зеленого геккона, а научился выносить эту жизнь, глядя на нее трезвым взглядом, вместе с заученной позой отбросив байронический идеал страдальца, способного лишь на кривую ухмылку в ее адрес. Тут речь о честности, снова о ней: «А вдруг без страданий, злости, сарказма, сантиментов и ненависти к себе — от меня и не останется ничего?» Останется.

The Tale, HBO, 2018 Patrick Melrose, Showtime, 2018

В России фильм и сериал можно смотреть в онлайн-сервисе Amediateka