Как это делалось
Воспоминания Михаила Жванецкого о первых шагах перестроечной демократии
30 лет назад, 28 июня 1988 года, в Москве началась XIX партконференция КПСС, после которой страна уже не отрывалась от телевизора несколько лет, пока СССР не кончился. Воспоминания об этих первых опытах нашей демократии остались разные. Михаил Жванецкий делится своими
Писатель-сатирик Михаил Жванецкий
Фото: Иван Коваленко, Коммерсантъ
Как это делается! Я в восторге.
Да здравствует величайшее открытие — дураков нет даже на самом верху!
Боже! Как это ловко делается!
Трансляция съезда, как репортаж из подводного мира. В цвете!
Замерев, мы, полчища наивных и дураков по эту сторону экрана, наблюдали с восторгом, как это делается.
Как это делается!!!
Кто сказал, что мы ничего не умеем? Бред.
Выше всего мирового уровня. Интриги, подготовки, заготовки, сплачивания и рассеивания. Блеск!
Я в восторге. Идиот. Я надеялся на малое: законы, решения.
Чушь и бред, мы получили большее.— Огромную и прекрасную картину работающей машины, не дающей результатов.
Гора родила мышь, таракана, клопа, отмену статьи 11, которую давно уже отменили.
Ничего не родила гора под наши восторги и аплодисменты.
Но, как это делается!
Как все оказались в меньшинстве? Рабочие, крестьяне, учёные, инженеры, демократы. Все!
Кто в большинстве? Неизвестно до сих пор. Ни одного лица из большинства не проступило…
— Сколько можно давать слово меньшинству? — кричит большинство и не берёт слово.
Действительно здорово!
Мозги заворачиваются.
Казалось бы, вот проблема, вот она воет и вот её решение.
Но тут идёт другой — другая проблема, идёт третий — третья проблема…
Затем картон азиатского выступления, дальше — пятая проблема, шестой картон… И жуёшь этот пирог! Лицо с картоном и уже ничего не понимаешь.
Гибнут малые народы!
Да здравствует рабочий класс!
Голодают пенсионеры!
Сила партии в единстве!
Прилавки пусты, лекарств нет, больные валяются в коридорах…
Мы поддерживаем самый прогрессивный строй!
Где взять деньги для пенсий?
И тут неожиданно выходит человек и говорит, где, по его мнению, нужно взять деньги…
И здесь очень важно не реагировать, а дать слово следующему.— Он уже говорит о гибели всего живого на Севере!
Тут уж, действительно, неизвестно, что делать…
Но выходит третий и говорит, что, по его мнению, надо делать в сельском хозяйстве… Теперь очень важно, не отвечая, дать слово следующему.
Он, разрываясь, говорит о радиации и пособиях.
Мы уже забыли о малых народах и сельском хозяйстве. У нас волосы дыбом от радиации.
И, когда появляется человек с идеей спасения каряков, все раздражены — этот откуда? При чём тут каряки, когда такая радиация?!
Тут известие о железнодорожной катастрофе… Все бросаются туда, забывая о радиации.
И тут же подходит дело из Ферганы, поэтому человека, который внезапно нашел деньги для борьбы с радиацией, уже сгоняют с трибуны.
А тут ошеломляющая новость о власти КГБ, о грандиозных новостройках в центре Москвы…
Полушария поменялись местами и все с радостью погрузились в длинный старый железнодорожный доклад на паровой тяге о наших успехах, связывающих поражения и победы в единое, громыхающее целое.
Можно поспать, перекусить, поделиться сомнениями в своей уверенности или уверенностью в своих сомнениях и т.д.
Тут армия напомнила, что она любимое дитя страны и может набить морду любому, кто с этим не согласен.
А вот и пошла работа по выдвижению депутатов, наблюдать которую было уже физическое наслаждение.
Это уже шло не под валидол, а под шампанское.
Боже! Как это делается!
Какая работа! Я такого не видел.
— Вы нам все время для выборов предлагаете одного,— капризничает депутат,— но нам хочется хотя бы двух, чтобы выбирать.
— Но нужен-то один,— говорит председатель.
— Да,— говорит депутат.
— Вот он и есть.
— Верно,— говорит депутат.— Точно… Но, постойте… Как же это? Действительно, нужен-то один.
— Вот он,— показывает председатель.— Куда ж два-то? Место-то одно.
— Верно… Да… Хотя… Постойте…
А чего тут стоять, когда на подходе следующий кандидат на экологию председателем.
— Что такое экология? — спрашивают его.
— Не знаю.
— Будем выбирать, товарищи.
— Что ж его выбирать, он не знает, что такое экология,— устало сипят либералы.
— Ну и что! Он таких ассистентов наберет. Всем нос утрут. Кто за? Против? Утверждаем.
Блеск! Видишь результаты голосования и думаешь, а может, лучше их назначать?
А тут еще одна новость — съезд кончается.
Как? Что? Только начали…
— Но, ведь надо же кончать. Оно же не может бесконечно…
— Но, ведь ничего не принято.
— Вот, как раз и время. И все логично. Тут вообще надо подумать, может, и не собираться…
Всем на дом разошлют, они дома проголосуют и дома выступят с речами.
Мы эти речи опубликуем и по домам разошлем.
В домах они продебатируются, поступят к нам.
И мы по домам рассеем мнение президиума.
Не будет этого базара, работа станет гораздо эффективнее, депутат не сможет перебивать депутата.
А вплотную займемся подсобным хозяйством.
Кто против? Воздержался?
Блеск! Какая работа.
Вот так это делается.
И ничего, что это грандиозное зрелище закончилось безрезультатно.
Вся страна производит впечатление тяжело работающей, ничего при этом не производя.
Еще один урок в нашей начальной школе.
— Мы не рабы. Рабы не мы.
— А кто?
— Да-да… конечно…
Так и научимся.
Распарывая, поймём, как сшито.
Разрушая, поймем, как строили.
Разъединяя, почувствуем, как соединялось.
Завоевывая, почувствуем, как жить.
И долго будем искать,
Кто бы нас научил этому.
Потому что все, кто учил,
Погибли, это защищая.