Как Владимир Путин соответствовал им в Китае

Выходные президент России провел в курортном китайском городе Циндао, где проходил саммит ШОС. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что главный итог этого саммита в том, что Владимир Путин и Си Цзиньпин стали еще ближе, то есть и вообще уже друзьями, и это — важнейшее политическое достижение поездки, а не какое-нибудь другое. Спецкор “Ъ” даже настаивает, что Си Цзиньпин и Владимир Путин перешагнули в отношениях некую линию и что последствия этого еще дадут о себе знать.

Остается только сочувствовать следующей стране, которая будет проводить саммит ШОС. Ведь все, буквально каждая деталь будет напоминать о встрече в Циндао. И лучше уже не сделать, но хотя бы повторить или, например, приблизиться к тому, что мы наблюдали в Циндао,— но все равно не получится.

Это все невозможно перечислить. Из подробностей, которые обычно становятся, мягко говоря, обременительными, состоит весь твой день. Начиная с оформления в отеле… Получение аккредитации… Связь… Переезд на саммит, в пресс-центр… Перевод в пресс-центре, к примеру, с китайского… Перечислять все это бессмысленно, нужно только сказать, что в Циндао сделано все так образцово, что добавить к этому совершенно нечего (хотя и очень хотелось бы). Ну вот совершенно не к чему придраться. Это вообще-то очень странно.

Я было обрел слабую надежду, когда Си Цзиньпин на приеме в честь начала саммита должен был именно что говорить на китайском и нужен был перевод, так как было не исключено, что он, расслабившись, скажет нечто такое, о чем нельзя просто взять и забыть, словно он вообще ничего не сказал, а молчал все это время. А синхронного переводчика нигде в пресс-центре не было. И понадобилось найти офис перевода, отмеченный, впрочем, на карте, выданной мне накануне, чтобы его сотрудница подвела меня к рабочему месту в пресс-центре и показала гнездо для наушников с переводом сразу на всякий случай на 14 языков — по числу всех членов ШОС и приглашенных… Можно ведь было ограничиться русским там, где говорят на казахском. Нет, переводили на казахский. А гнездо тут, оказывается, с самого начала было свито вообще как стационарное… А я какую-то жалкую машинку для перевода искал… Моя вялая попытка сказать, что наушников у меня нет и быть не может, наткнулась на ее полную непримиримость: она их принесла. Да что же это такое, хотелось воскликнуть. Так я и сделал.

И так во всем тут. За два дня я так и не смог ни к чему придраться.

А этот океанский простор в каждом здании, эта линия еды в пресс-центре, уходящая за линию горизонта… И каждое блюдо — из китайской, надо же, кухни… С какими-то командорскими креветками (королевские кажутся в сравнении с ними песчинками на берегу Желтого моря, где и функционирует, собственно говоря, Циндао) на первом плане… Как только вошел…И на втором тоже… Эх, ладно…

Волонтеры ровно на каждом твоем шагу, и притом по крайней мере не мешающие тебе (что крайне важно, так как обычно бывает по-другому и, честно говоря, просто наоборот) и иногда способные даже помочь, подсказать, что ли… Горы вспомогательной литературы… Да и просто литературы… «Самая знаменитая гора, возвышающаяся на морском побережье,— Лаошань»… Трехкилограммовый том на русском языке… Образцово-показательное видео (ключевое слово «показательное», потому что видео), то есть прямой эфир чего бы то ни было, всего, что даже еще, по-моему, не произошло, с неприлично огромного количества камер. В общем, меня, съездившего на все саммиты, которые только можно было выдумать, и на все остальные тоже, брала оторопь: в конце концов, речь в Циндао шла о рядовом мероприятии, далеко не самом важном в мире: не «двадцатка», к примеру, слава богу, которую Китай тоже, впрочем, не так давно проводил…

Я уж подумал, что дело, может, в «семерке», которая в это же время была в Канаде, и может, председателю хотелось показать, как такое делается. И разве не показал? Но с другой стороны, сомневаюсь, что так глубоко копнули китайцы… Хотя, конечно, кто, если не они?..

И вот в такой, можно сказать, нервной (потому что непривычной) обстановке Владимир Путин 9 июня проводил в Циндао одну за другой двусторонние встречи. Первым был президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев. Не спеша, казалось, подтягивались в переговорную комнату в полутьме коридоров конгресс-центра полусонные министры, хоть и не много их было, но Сергей Лавров — обязательно…

К нему в начале и обратился вдруг президент России, когда говорил о том, что скоро они с президентом Узбекистана встретятся снова:

— В целом динамика очень хорошая… У нас еще предстоит встреча в рамках…

Он вдруг забыл, как это называется. Ну просто вылетело из головы.

— Сергей…— поморщился Владимир Путин.— Ну как…

— СНГ! — не удивился министр иностранных дел.

— В рамках СНГ! — с облегчением подтвердил президент России.

А кто сказал, что Владимир Путин должен помнить, что то, куда он раз в полгода ездит, называется Содружеством Независимых Государств? Не Союз Советских Социалистических Республик, в конце-то концов.

— С удовольствием приеду к вам тоже с рабочим визитом, где-то осенью мы с вами запланировали.

— Уважаемый Владимир Владимирович! — воскликнул Шавкат Мирзиёев.— Я еще раз лично вас поздравляю с избранием. Мы все в Узбекистане были уверены, но в России произошло то, что укрепили свое будущее и избрали достойного лидера России! Я искренне поздравляю.

Иногда человек даже, может, и правда считает, что говорит искренне, а послушаешь его, и ясно же, что все с ним наоборот. Но это был совершенно не тот случай. Шавкат Мирзиёев, без сомнения, относится к Владимиру Путину так, как говорит. Хотя над тем, как говорить, ему еще следует работать.

— Вы знаете, такого никогда не было: за год 70 делегаций из России посетили Узбекистан! — продолжал президент Узбекистана.— 21 региональный визит! Как вы уже сказали, у нас идет увеличение товарооборота — более 40% за этот промежуток года!

Мы имели дело с увлеченным человеком.

— У нас очень серьезные проекты. Вы отметили нефтегазовую отрасль. Кандымский газоперерабатывающий комплекс — уникальный комплекс, самый большой комплекс в Центральной Азии! Мы его построили совместно с ЛУКОЙЛом за два года. Такого, чтобы такой комплекс за два года построить!..— Шавкату Мирзиёеву не хватало слов.— Сегодня я не могу назвать ни одну отрасль, где мы не сотрудничали бы.

Разве бывает так? А вдруг бывает?

Он, конечно, на этом не остановился:

— Создан зеленый коридор по плодоовощной продукции. Об этом много говорили, лет 10–15! Ваша воля, жесткая воля…

И вот это был новый термин: «жесткая воля». Хотя, кажется, все эти годы лежал на поверхности…

— Так что сегодня, как вы уже отметили, плодоовощная продукция Узбекистана на рынке России без посредников растет в количественном отношении,— немного отдохнул Шавкат Мирзиёев на следующей фразе.

— Думаю, у нас на самом деле есть о чем поговорить, мы ждем с государственным визитом вас. Мы договорились в октябре….

Президент Узбекистана таким образом аккуратно напомнил коллеге, что визит не рабочий, а государственный (разница примерно такая же, как перелом не закрытый, а открытый…) и что он в октябре.

Если все будет по плану, далеко пойдет Шавкат Мирзиёев. Хотя вроде бы уже пришел.

Он между тем сказал еще одну интересную вещь:

— По итогам года у нас намечаются очень большие, крупные проекты, даже в мирном атоме, о строительстве атомной электростанции тоже мы с вами поговорим. Мы уже с Алексеем Евгеньевичем Лихачевым встречались не один раз, все вопросы конкретизировали при вашей поддержке…

То есть амбиции Шавката Мирзиёева в том, чтобы сделать Узбекистан в каком-то смысле ядерной державой. Его предшественнику и в голову не приходило такое. А ведь дело не такое уж и невозможное: Россия и кредит даст, и построит АЭС. И сразу — в клуб…

Потом Владимир Путин встретился с коллегой из Таджикистана Эмомали Рахмоном, и об этом сказать нечего. Он должен был встретиться — и встретился. Три-четыре стула были заняты с каждой стороны… И вся история не заняла больше четверти часа…

А вот потом к Владимиру Путину (все встречи происходили в отеле Hyatt, где жил российский президент) приехал президент Ирана господин Роухани. Иран не является членом ШОС, он — наблюдатель в этой организации, но хочет, без сомнения, изменить статус (так на прошлом саммите случилось с Индией и Пакистаном).

И это была совершенно другая встреча. Тут с каждой стороны было уже по десять стульев, и все равно еще два пришлось донести (российским переговорщикам). И шла она не меньше полутора часов.

— Думаю,— сказал Хасан Роухани в начале встречи,— что касается незаконного выхода Соединенных Штатов из этих соглашений, тут уже требуется более серьезный и более важный диалог между нашими двумя странами.

Вот он и длился эти полтора часа, и вряд ли успели обсудить все, что хотели, так как Иран сейчас в мире, как известно, очень модная страна — особенно после того, как Дональд Трамп объявил, что выходит из ядерной сделки.

И о позиции Ирана, а также об отношении к этой сделке говорится сейчас на каждой хоть более или менее международной встрече, просто все считают своим долгом высказаться, канцлер Австрии особенно упирал… А тут перед Владимиром Путиным сидел сам по себе Хасан Роухани и объяснялся Владимиру Путину в чувствах. Они его, без сомнения, обуревали.

Китайцы, обслуживающие жизнь российской делегации в отеле, вряд ли думали об этой встрече в таких категориях, а думали, наверное, что как начал Владимир Путин тратить на собеседников по 15 минут, так и продолжит, и поэтому около лифта и до выхода из отеля (встречи проходили на втором этаже) в две шеренги, образовав не очень стройный коридор, выстроилось их множество (а уж это множество так множество), и замерли. А президента Ирана все не было и не было. А китайцы и расслабиться уже ни на секунду не могли… Так незаметно и промелькнули эти полтора часа… Для тех, кто тут же, в лобби, пил восхитительный лаошань…

Встречу с президентом Ирана я считаю центральным событием этого дня.

Хотя, например, председатель КНР еще устроил вечером прием для всех глав государств и выступил на нем с тостом. Для произнесения тоста была выбрана трибуна, которой обзавидовался бы генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Си Цзиньпин рассказал, что Циндао — это «очень красивый приморский город» (тоже, конечно, миллионов на десять человек, которых, впрочем, отпустили на время саммита в отпуск, так что в городе на эти дни остались те, кто, видимо, считал, что имеет статус наблюдателя в ШОС.— А. К.), а также — «родимый край Конфуция», чей идеал, по словам председателя, состоял в следующем: «Мир принадлежит всем!».

— И это ведь имеет столько общего с шанхайским духом…— многозначительно улыбнулся он присутствующим.

И видимо, не имел ничего общего с духом семерых канадских сидельцев.

Я все ждал, когда председатель выйдет на тост, и все-таки дождался, он вышел, добавил, что Циндао еще и город парусов, потому что здесь в 2008 году проходили соревнования Олимпиады по парусному спорту, и теперь надо, преодолевая бури и штурмы, отправиться в новое плавание.

Си Цзиньпин говорил это напористо, обняв трибуну обеими руками, из чего я заключил, что бокала ни в одной из них нет. Я из-за этого тревожился, потому что было очень уж величественно анонсировано: «А сейчас председатель Китайской Народной Республики выйдет к присутствующим для произнесения тоста!..» Но в последнее мгновение откуда-то из-под одной из этих рук все-таки вынырнул официант с бокалом красного, и председатель вдруг высказался исчерпывающе в буквальном смысле слова:

— До дна!

И немедленно выпил.

Интересно, что после этого у него прошла еще одна официальная встреча с Владимиром Путиным — уже после всех переговоров, проведенных накануне, после целого дня вместе, после вагонных споров (а вернее, согласий) в поезде Пекин—Тяньцзинь, после сделанных руками (в основном все-таки одной китаянки) пельменей и блинов, после подаренной председателю бани из алтайского дерева, после скульптуры с ликом Владимира Путина, подаренной Владимиру Путину… После этого они опять увиделись в Циндао как в первый раз, вместе с примкнувшим к ним президентом Монголии…

И только после приема было световое шоу и фейерверк с салютом. И что-то подсказывает мне, что если в этом долгом теле, называемом Китаем, есть душа, то называется она именно фейерверком. Да, он и есть душа этой страны. Эта страна его придумала, в нем она и теплится.

И поэтому нет и не может больше нигде быть такого фейерверка, как в Китае, а точнее, в Циндао в этот день. Это было что-то умопомрачительное, тем более в сочетании со световым шоу, экраном для которых стали все без исключения высотные здания на берегу Желтого моря, а их десятки…

И тут надо замолчать, потому что слов наконец-то нет.

На следующий день все стало более или менее на свои места. То есть во время пленарного заседания личным оператору и фотографу российского президента не дали снять героя в лицо, а показали только со спины, а это же катастрофа. Им, в общем, пришлось совершать подвиги.

Весь следующий день продолжался саммит, про который сказать особенно нечего, думаю, в том числе его участникам. Но зато по его итогам Владимир Путин дал пресс-конференцию. Она, впрочем, вышла хаотичной.

Так, журналист спросил его насчет поведения участников «семерки», и Владимир Путин ответил:

— Что касается возврата России в «семерку»… «восьмерку»: мы из нее не выходили. Коллеги в свое время отказались приезжать в Россию по известным соображениям. Пожалуйста, мы будем рады всех видеть у нас, в Москве.

То есть это теперь условие. Все должны приехать.

Если считать, что члены «семерки» конфликтуют не только с Россией, но и друг с другом, то президент России постарался, конечно, подлить масла в этот костер. Так, его очень беспокоит тема запретительных пошлин, которые Соединенные Штаты вводят по всему миру, а точнее всему миру:

— Я бы обратил внимание на другое обстоятельство, которое, на мой взгляд, является более существенным, чем какие-то эмоциональные всплески. Насколько мне известно, президент Соединенных Штатов заявил о том, что США рассматривают возможности регулирования дополнительного поступления автомобильной техники на рынок США. Вот это серьезный вопрос. Это может действительно задеть экономические интересы очень многих стран, прежде всего, конечно, европейских. Ну посмотрим, как будут дела развиваться на самом деле.

После этого Владимир Путин, по сути, подтвердил идею о встрече с Дональдом Трампом в столице Австрии:

— Президент Соединенных Штатов сам неоднократно говорил о том, что считает такую встречу целесообразной, а я подтверждаю: это так и есть на самом деле. Могу еще раз повторить: в нашем последнем телефонном разговоре он выразил озабоченность по поводу угрозы нового витка гонки вооружений. Я с ним согласен. Но для того чтобы это все предметно обсуждать, нужно, чтобы наши Министерства иностранных дел работали, эксперты работали очень плотно друг с другом.

И конечно, необходимы личные встречи. Как только… так сразу. Как только американская сторона будет готова, так сразу эта встреча состоится, исходя, конечно, и из моего рабочего графика.

А он, конечно, плотный.

Пожалуй, больше из этой пресс-конференции ничего и не выделить. Владимир Путин дал ее и улетел в Москву.

После него остались лишь пионы в зале для пресс-конференций да не знающие чем себя еще занять журналисты.