Пациенты просят Минздрав расширить возможности прижизненного донорства

В России в настоящее время пересадка донорских органов возможна от генетических родственников, либо органы для трансплантации изымаются посмертно, у трупов. Жительница Краснодарского края Мария Дубовцева обратилась в Минздрав с просьбой рассмотреть возможность внесения в законодательство и так называемого эмоционального донорства, когда необходимый орган пациенту может пожертвовать не биологический родственник, а близкий друг или супруг. Петицию, в которой госпожа Дубовцева рассказывает о своем желании отдать почку мужу, страдающему хроническим заболеванием, поддержали более 60 тыс. человек.

В петиции, размещенной на сайте Change.org, Мария Дубовцева обратилась в Минздрав и к министру здравоохранения Веронике Скворцовой с просьбой инициировать изменения в федеральном законе о трансплантации органов: «Я хочу, чтобы закон официально разрешал трансплантацию не только от генетических родственников, но и от других близких людей, готовых поделиться органами со своими любимыми». Напомним, согласно действующему законодательству, изъятие органов у живого донора допускается, «если он находится с реципиентом в генетической связи».

По словам госпожи Дубовцевой, около года назад ее мужу поставили диагноз «хроническая болезнь почек» в терминальной стадии: «Это не смертный приговор, людей с таким диагнозом в нашей стране сотни тысяч — все они пациенты диализных центров (диализ — процедура очищения крови с помощью аппарата "искусственная почка"). Три раза в неделю по четыре с половиной часа мой муж подключен к такому аппарату». Она напоминает, что при неизлечимых болезнях почек «путей решения всего два — жизнь на диализе (а значит, существенные ограничения в физических нагрузках, питании, комфортной жизни) или пересадка донорского органа, которая несет риски, но на значительное время позволяет вернуться к нормальной, полноценной жизни». По ее словам, очередь в листе ожидания на «трупное донорство» может составлять до пяти лет: «Ты никогда не знаешь, сколько тебе придется ждать. У нас с мужем двое маленьких детей. Я жена. Но государство не хочет рассмотреть возможность того, что я могу выступить донором своему супругу. А я могу, результаты анализов подтверждают нашу тканевую совместимость».

В Минздраве в ответ на запрос “Ъ” сообщили, что ведомство «с большим вниманием относится к мнению граждан»: «При поступлении указанной петиции она будет тщательно изучена совместно с представителями экспертного сообщества». Ведомство не предоставило данные по размеру очереди на трансплантацию за 2017 год. По данным регистра Российского трансплантологического общества, лист ожидания трансплантации почки в 2016 году включал 4818 потенциальных реципиентов, примерно 14% от 35 тыс. пациентов, получающих диализ. В 2015 году он включал 4167 потенциальных реципиентов, примерно 13% от 31,5 тыс. пациентов на диализе. Директор Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова, главный внештатный трансплантолог Минздрава Сергей Готье, комментируя “Ъ” петицию, заявил, что он ее не поддерживает: «Это не нужно. Чтобы сделать трансплантацию почки, нужно встать в лист ожидания, и донорский орган получить вполне реально». По его словам, средний срок ожидания донорского органа в России составляет два года: «В США, например, этот срок — три–пять лет. Есть страны, где эмоциональная трансплантация разрешена, это есть в том числе в США, в странах Юго-Восточной Азии. Но у нас пока этого нет, и я думаю, что в ближайшее время этого не будет. Этого просто не должно быть, потому что не даст большого прироста донорских органов».

Президент Лиги защиты пациентов Александр Саверский назвал отсутствие «эмоционального донорства» в России «непонятным ограничением»: «Это избыточное требование, и оно требует пересмотра». Председатель межрегиональной общественной организации нефрологических пациентов «Нефро-лига» Людмила Кондрашова считает, что изменения, разрешающие «эмоциональное донорство», нужны: «Во-первых, это расширяет возможности трансплантации. И во-вторых, не несет никакого корыстного подтекста. Любой человек, который хочет помочь страдающему человеку и зачастую умирающему и, если он обдумал свое решение, готов к этому, должен иметь возможность реализовать свой порыв». Она также отметила, что человек, живущий на диализе, и человек с донорским органом «ведут две разные жизни»: «Три раза в неделю по четыре-пять часов нужно быть на диализе, в среднем это четыре-пять часов, без праздников, без отпусков — он прикован к аппарату искусственной почки. Он лежит и наблюдает, как его кровь проходит через аппарат вне его тела. Когда человеку делают трансплантацию, он становится свободен, люди живут абсолютно нормальной жизнью».

Напомним, в 2014 году Минздрав разработал законопроект о донорстве органов, который должен внести изменения в действующий с 1992 года законодательный акт. В частности, документ предусматривает создание федерального регистра органов. В последующие годы законопроект дорабатывался. Сейчас, как сообщил “Ъ” Сергей Готье, он «находится на стадии внесения в Госдуму». В нем отсутствует возможность для «эмоционального донорства». Как заявляла в марте 2017 года помощник министра здравоохранения Ляля Габбасова, в России общество «еще не готово» к «эмоциональному донорству», кроме того, «надо быть абсолютно убежденными, что здесь нет коррупционной составляющей, нет принуждения, важно доказать причастность и желание безвозмездно передать этот орган».

Валерия Мишина