Каким останется Станислав Говорухин в истории кино

Режиссер и политик Станислав Говорухин скончался сегодня утром в подмосковном санатории «Барвиха», сообщил его коллега по Государственной думе спикер Вячеслав Володин. О творчестве Станислава Говорухина, связанном с его взглядами, но остающемся в истории нашего кино независимо от них, рассказывает Михаил Трофименков.

Никому и никогда и в голову бы не пришло назвать Говорухина новатором, «режиссером-автором». Он и сам в конце 1980-х высмеивал «авторов», страшно далеких от народа, противопоставляя их экспериментам честное зрелище. В полемическом запале даже экранизацию «Десяти негритят» 1987 года он затеял как идеологический эксперимент, лабораторный опыт по выращиванию истинно народного кино. Кто-кто, а автор шедевра «Место встречи изменить нельзя» имел на это право.

Однако странная рифма между первыми и последними фильмами придает карьере Станислава Говорухина завершенность, присущую именно авторскому творчеству. Его дебют (совместно с Борисом Дуровым) — альпинистская «Вертикаль» 1967 года — манифест бегства от серой реальности, который с экрана было поручено произнести Владимиру Высоцкому. Его финиш, выпущенный в 2015-м «Конец прекрасной эпохи» — экранизация Сергея Довлатова, почему-то названная строкой Иосифа Бродского — тоже манифест эскапизма, творческого одиночества.

И если всмотреться в завершенную теперь линию, видно: почти все, что снимал Говорухин, было чистейшей воды эскапизмом. Недаром во многих из его 19 игровых фильмов дело происходит в горах, морях, на необитаемых островах. Он словно задался целью воплотить все любимые книжки любимых писателей своего детства. Сначала Бориса Житкова («День ангела», 1968) и Даниэля Дефо («Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», 1972). Потом Марка Твена («Приключения Тома Сойера и Гекльбери Финна» (1981) и Жюля Верна («В поисках капитана Гранта», 1985).

В «Месте встречи» Говорухин явил себя гением кастинга. Его актеры стали народными персонажами — что положительными, что отрицательными. Но и раньше ему были свойственны нестандартные актерские решения, продиктованные явно и собственным актерским талантом. Куравлев — Робинзон Крузо или Талгат Нигматулин — Индеец Джо: до такого надо додуматься. Сам Говорухин, колоритный характерный актер, великолепен в ролях что генерала Кутепова («Маршал революции», 1978), что цеховика Крымова («Асса», 1987). Кира Муратова разглядела в нем и драматический темперамент, выбрав на роль истерзанного судьи-вдовца в фильме «Среди серых камней» (1983).

Несмотря на артистическое курение трубки, занятия живописью и игру на бильярде, Говорухина не принято причислять к шестидесятникам. Он слишком не соответствовал стереотипу поколения прекраснодушных идеалистов, взыскующих свободы. Но стереотип этот фиксирует лишь один из ликов поколения. Говорухин идеально представительствовал за не менее характерный его срез. Он из других шестидесятников, культивировавших брутальную мужественность, презрение к полутонам и правдоискательству.

Этот эстетский антиинтеллектуализм вкупе с политической наивностью во многом объясняет странности хождения Говорухина в политику. В разгар перестройки он обратился к неорганичной для него документалистике. Названия фильмов «Так жить нельзя» (1990) и «Россия, которую мы потеряли» (1992) стали такими же вирусными мемами эпохи, как фраза про «дорогу, ведущую к храму». Он искренне обличал СССР, но новая реальность так же искренне его ужасала. Встав на сторону Верховного совета в октябре 1993 года, он вышел из Союза кинематографистов, заклеймил эпоху в «Часе негодяев» (1993) и «Великой криминальной революции» (1994). Депутат Госдумы с 1993 года, Говорухин в 2000 году баллотировался в президенты как решительный противник Владимира Путина, но набрал 0,44% голосов. А через несколько лет столь же решительно поддержал Путина и вступил в «Единую Россию». Для него это была не только политика, но и кинематография, драматургия. Точно так же он относился к Голливуду — то обличая его и лоббируя прокатные квоты, то апеллируя к «фабрике грез» как жанровому парадизу.

Политика ненадолго отвлекла Говорухина от кино. На экран он вернулся в 1999-м «Ворошиловским стрелком» с Михаилом Ульяновым в роли ветерана, смачно отстреливающего насильников. Кинематографическая общественность гневно заулюлюкала, пав жертвой собственной серьезности. Как же так, «бывшие» расправляются с «будущими»? Это потом переделка «Лифта на эшафот» (Weekend, 2013) показала, что у Говорухина была другая цель — в глубине души он мечтал переснять по-своему любимые фильмы. И точно так же, как «Место встречи», отозвавшийся в фольклоре «Стрелок» был не призывом к самосуду, а академической вариацией голливудского мифа об одиноком мстителе, перепевом «Жажды смерти». С тех пор вооруженный снайперской винтовкой советский пенсионер гнал с наших экранов Пирса Броснана и Брюса Уиллиса. А они все лезли и лезли — к смертельному разочарованию народного артиста Российской Федерации.