Василий Степанов о «Пылающем» Ли Чхан Дона

В прокат выходит «Пылающий» Ли Чхан Дона — неофициальный хит конкурсной программы Каннского фестиваля, получивший в итоге приз критики. После восьмилетней паузы корейский режиссер вернулся в кино с экранизацией раннего рассказа Харуки Мураками, и это тот случай, когда фильм — в большей степени литература, чем первоисточник

Почитывающий Фолкнера дембель Чжон Су хочет стать писателем, но пока пишет в стол, а на жизнь зарабатывает грузчиком, растаскивая шмотки по магазинам. Как-то на улице Джон Су встречает воображулю Хэми, девушку, в детстве жившую с ним по соседству, а потом переехавшую, сделавшую пластическую операцию — и вообще какую-то нереальную. В большой Хэми, которая работает моделью на распродажах, изучает пантомиму, любит поболтать, помечтать и поспать, действительно нелегко узнать Хэми-маленькую, но пара затяжек в подворотне — и они уже снова друзья. По крайней мере, Джон Су так кажется. Еще одно свидание, 10 бутылок пива, и писатель бесповоротно влюбится, а Хэми пригласит его в крошечную квартирку, чтобы познакомить с юркой кошкой-аутисткой. Карта на стене расскажет, что хозяйка грезит путешествиями, и сама она — что на днях как раз собирается в Африку. Кому-то нужно следить за кошкой — почему бы не Джон Су?

Он, кажется, помогает всем. Выслушивает мать, которая бросила его 20 лет назад, собирает прошения для непутевого отца, которого вот-вот посадят за драку с чиновником, смотрит за его домом в деревне. Влюбленный Джон Су и здесь отвечает «да», но из Африки Хэми вернется не одна, а с плейбоем Беном. И начнется совсем другая история — сюжет о ревности, тоске и корейском Гэтсби на серебристом «порше» («он слушает музыку, пока готовит пасту», курит траву и любит жечь парники). Бен не ровня Джон Су. В нем есть какая-то тайна. А в ком нет?

Повседневная тайна жизни и судьбы — это и есть основная тема, сжигающая изнутри Ли Чхан Дона. Название «Burning» звучит симптоматично: жжет, кажется, даже не героев, а самого автора. Cнятая по старинному (из 1982 года) лирическому рассказу Харуки Мураками «Жечь сарай» работа превратилась в critic’s darling на минувшем Каннском фестивале. Ли Чхан Дон выделялся на общем фоне не только совершенным равнодушием к модным трендам. С перерывами на работу писателя и госчиновника (в Корее он служил министром культуры) он делает кино уже четверть века, но не обращает особого внимания на социальную и художественную повестку, не замечает даже конъюнктуру корейского кино, в системе которого работает (когда-то его сравнивали с Ким Ки Дуком, хотя нет авторов более несхожих). И все же, этим «нонконформизмом» интонации «Пылающий» явно не исчерпывается, есть в этом фильме какое-то двойное дно, которое внимательный зритель сможет нащупать, как хороший таможенник. Самая успешная до сих пор картина корейца называлась «Тайное сияние». От новой ленты тоже идут какие-то зловещие лучи, источник которых не так легко угадать. Что сталкивает людей друг с другом? Фатум? Желания? Одиночество? Все фильмы Ли Чхан Дона строятся на столкновении неконтролируемых стихий, не только банальном — любви и смерти (это редкий современный режиссер, который не боится банальностей), а таких, например, как болезнь Альцгеймера и стихосложение (как в его «Поэзии»). На невозможности гармонии и успокоенного равновесия. Равновесие есть только в движении, жизнь — в зазорах и конфликте деталей, фактур и героев, сочетании допустимого и недопустимого, нелепого и пошлого, смешного и душераздирающего.

«Пылающий» вмещает в себя все, за что Ли Чхан Дона полюбили когда-то. Его новую работу ждали почти восемь лет, и фильм похож скорее на хороший роман, чем на кино с его зацикленностью на визуальном аспекте. Бывший преподаватель корейской словесности Ли Чхан Дон — писатель явно не хуже Мураками, и акварельную зарисовку популярного японского автора он превращает в серьезный многоплановый сюжет. Сквозь беспомощного героя-рассказчика Джон Су прочитывается и фигура его печального отца, для которого насилие стало единственным адекватным действительности языком (и немного фильм «Мятная конфета»), за вертихвосткой Хэми виднеется Холли Голайтли, растворившаяся в пространстве девушка-виденье из «Завтрака у Тиффани» Трумена Капоте (котик, по крайней мере, точно оттуда), за богатеньким Беном — последние 30 лет корейского экономического чуда, породившего людей без прошлого.

Богатство второго плана превращает «Пылающего» в кино, по-настоящему непредсказуемое. Оно дарит ощущение тщательно выстроенной импровизации. Это cool jazz, который то медитирует о повседневности, кайфуя до состояния визуальной дислексии (сцена с героиней, раздевающейся на фоне заката под северокорейское радио, бесценна), то нахраписто наращивает темп, превращаясь в чистый триллер.

Удивительно, что, сохраняя всю широту возможностей, «Пылающий» каким-то образом умещается в два с половиной часа. Другим бы понадобился десятисерийный сериал, а здесь — просто ни одной потраченной впустую минуты. Эти два с лишним часа будет интересно пересматривать, меняя ракурс зрения, пропуская мимо ушей то, что казалось важным на первом просмотре, и вслушиваясь в случайные как будто фразы, ощупывая героев и их мотивы — неуловимые, несмотря на плотную жанровую подкладку. Каждый человек для Ли Чхан Дона — непроницаемая коробочка с секретом, которую режиссер — вот фокус — вскрывает своим принципиальным и жалостливым взглядом: выскакивает чертик.

В прокате с 5 июля