Беспартийный кандидат КПРФ Вадим Кумин рассказал, зачем выдвинут в мэры Москвы

3 июля Мосгоризбирком завершает прием документов для регистрации кандидатов в мэры столицы. Выдвинутый КПРФ Вадим Кумин заявил “Ъ”, что предложит кандидатами в сенаторы депутатов Госдумы Сергея Шаргунова, Валерия Рашкина и вице-губернатора Иркутской области Евгения Балашова, а также рассказал, почему лидер партии Геннадий Зюганов предложил выдвинуть его в мэры.

— Вам Геннадий Зюганов предложил пойти на выборы мэра или это вы предложили свою кандидатуру? Когда это произошло?

— Предложение последовало от Геннадия Зюганова давно, в феврале месяце. Потом последовала длительная пауза, и в итоге возобновился разговор на принятии решения о проведении праймериз. Авторами идеи праймериз являются Захар Прилепин, Сергей Удальцов и московский горком партии. На пресс-конференции присутствовал Владимир Родин (секретарь горкома.— “Ъ”), так как Рашкин был в командировке. На этом моменте Геннадий Андреевич попросил моего подтверждения. И собственно говоря, рекомендовал идти.

А соображения следующие для меня и для него. Первое: несмотря на драконовский муниципальный фильтр и невозможность его преодолеть в одиночку, партия должна участвовать в выборах. Это первая принципиальная позиция, потому что если партия не участвует в выборах, она не исполняет свою основную функцию — борьба за власть в соответствии с действующим законодательством. Законодательство федеральное такое, нравится оно нам или не нравится. Мы против него голосовали всегда. Но раз оно такое, мы должны участвовать в выборах. Это принципиальная позиция. Вторая позиция, с точки зрения этого фильтра. Если мы участвуем в выборах, кто его может лучше пройти: беспартийный или партийный? Есть ощущение, что беспартийный. У нас только 20 районов своих. Нужно привлечь беспартийных или членов других партий, которые тоже дадут подписи. За меня они отдадут быстрее подписи, было такое предположение, оно оправдалось. В-третьих, мы с Ильей Свиридовым (кандидат «Справедливой России».— “Ъ”) выступили с открытым письмом к муниципальным депутатам, тем, которые имеют большинство в собраниях, чтобы сделали по нормальному политическому расчету размен подписями. Например, у нас в Останкинском районе семь депутатов из восьми. То есть шесть подписей пропадают. Поэтому мы обратились с тем, что мы готовы дать свои, а чтобы ребята с правого фланга дали нам свои (подписи.— “Ъ”). В принципе такой процесс идет сейчас. Мы достаточно много получаем от них.

— Сколько подписей вы сами можете собрать?

— По состоянию на сегодня у нас 90 подписей. Районов, в которых собрали, чуть меньше. Мы активно ведем переговоры со всеми независимыми депутатами, и еще канал для сбора подписей — это СМОМ (Совет муниципальных образований Москвы, проводит встречи кандидатов в мэры с муниципальными депутатами для преодоления муниципального фильтра.— “Ъ”). Мы уже дважды там собирались, и ставят подписи люди. Мотивы разные для постановки подписей.

— Какие мотивы?

— Много независимых депутатов приходят на эти встречи.

— Там же в основном «Единая Россия».

— Тем не менее, есть независимые, ставят. «Единая Россия» ставит так, как скажет им мэрия. Мы официально в «Единую Россию» не обращаемся. Мы понимаем, что здесь есть уязвимость позиции, как и у всех участников гонки. Но еще раз: это несовершенство законодательства. Второй вариант — не участвовать в выборах.

— А вы лично общались с Сергеем Собяниным или Анастасией Раковой (мэр Москвы и заместитель, курирующий внутреннюю политику.— “Ъ”)?

— С Раковой я общался, общался с Шулениным (Вячеслав Шуленин, первый замруководителя аппарата мэра.— “Ъ”). Обсуждали возможность, как они смотрят на то, чтобы мы воспользовались инициативой... Мы отказались обращаться в «Единую Россию».

— Они просили, чтобы вы официально обратились в «Единую Россию»?

-– Такой прямой просьбы не было. Мы сразу сказали, что нам бы не хотелось обращаться в «Единую Россию» за этим делом (подписями.— “Ъ”). Видимо, поэтому они и Алексей Венедиктов (глава общественного штаба по наблюдению за выборами в Москве.— “Ъ”) предложили вариант вот этого канала (СМОМ.— “Ъ”), который позволяет сохранить участникам лицо, честно говоря, но не решает главную проблему топорного федерального законодательства. По-другому это не назовешь.

— То есть свое участие в выборах с мэрией вы не обсуждали?

— Мое личное участие?

— Да.

— Нет, я уже обсуждал с ними после этапа выдвижения после 7 июня. Мы всерьез обсуждали ситуацию с подписями, как в этом случае быть.

— До этого Геннадий Зюганов обсуждал?

— Зюганов вел переговоры с Собяниным. На регулярной основе они встречаются по всем московским и другим делам. Я вступил в переговоры в июне для обсуждения конкретных вопросов, как и что это будет, что они предлагают, как видят процедуру. Обмен мнениями перед началом кампании — это нормально.

— Не обсуждали с мэрией, будут ли вас мочить за прежнюю работу в РАО ЕЭС, как Павла Грудинина за предпринимательство? Или это будет мирная кампания?

— Рассчитываем, что они нас тоже не будут гладить по голове. Тем не менее мы за содержательный диалог. Что касается Чубайса: когда я пришел в энергетику, меня привел Дьяков Анатолий Федорович. Он был первый министр энергетики России. Его Чубайс с должности снял. Он был в руководстве РАО ЕЭС. Поэтому я могу сказать, что я работал в энергетике до Чубайса, с Чубайсом и после Чубайса. Учителем я считаю другого человека, он ушел из жизни.

— Вы разговаривали о том, каким будет набор других кандидатов?

— Я спрашивал их ощущения. Они обозначили определенный набор кандидатов, который, в общем-то, никого и не удивил. Речь шла о Сергее Митрохине, Михаиле Дегтяреве, это было ожидаемо и прогнозируемо. Назывался Илья Свиридов, и тоже было прогнозируемо. Получилось, что непрогнозируемым оказался только один я от КПРФ, как Грудинин на президентских выборах.

— А Дмитрий Гудков?

— Гудков — отдельная история. Гудков очень серьезный соперник на выборах.

— Без иронии?

— Конечно, Гудков имеет здесь серьезный политический вес, имеет историю успеха в виде хорошо проведенных муниципальных выборов прошлого года, которые, как я вам сказал, мы проиграли, потерпели поражение. Потерпели потому, что он сделал то, что должны были сделать мы, но не сделали. Он предложил коалицию и актуальную повестку дня для москвичей. Безусловно, такого соперника стоит уважать. На этапе, когда я разговаривал с мэрией, не было понятно, от кого он вообще пойдет, самовыдвижением или от этой новой партии, насколько они вообще могут. На том этапе я понимал, что они готовы были его регистрировать. Мы обратились к Гудкову, и мы с ним провели переговоры, что в ближайшие дни будет встреча с депутатами, которые его поддерживают, для того чтобы получить от них подписи и, соответственно, передать ему ряд своих подписей.

— Показатели КПРФ по муниципальной кампании 2017 года — это чья вина, Валерия Рашкина или Андрея Клычкова (занимался выборами в горкоме, теперь врио губернатора Орловской области.— “Ъ”)?

— Я считаю, что это вина руководства московского горкома, куда входят оба. Начиная от неправильной тактики и стратегии и заканчивая методом ведения кампании. Партия обязана сделать выводы по этому поводу самые жесткие. Они будут сделаны в товарищеской обстановке, но мы серьезно проговорим ситуацию. В декабре будет отчетно-выборная конференция, где эти вопросы обязательно будут подняты, потому что, конечно, оцениваем как очень обидное и принципиальное поражение. Собственно говоря, дали возможность нашим политическим оппонентам обозначить, что лучше защищают интересы москвичей, чем КПРФ. До этого было не так.

— А как вас горком воспринимает?

— Я для московской организации человек не чужой. Смею надеяться, что много сделал для организации и никогда особенно это не выпячивал. Я был избран и в гордуму, и в Госдуму от Москвы. Я в течение пяти лет планомерно помогал организации, будучи на разных постах. Это была инвестиция интеллектуальная и временная, что самое ценное, в парторганизацию. Надеюсь получить отдачу, несмотря на то что я отошел от того, чем занималась организация после выборов в Мосгордуму в 2014 году (Вадим Кумин туда избран не был.— “Ъ”). То, что я сейчас увидел в организации, это требует серьезного анализа и принятия решений.

— Вы сравнивали восприятие вас и восприятие Андрея Клычкова, который собирался идти в мэры?

— Я скажу, что Клычков яркий политик, который достойно выиграл одномандатный округ у префекта в 2014 году.

— Вы не общаетесь с ним?

— Мы постоянно находимся на контакте. Мы всем, чем можем, помогаем ему там, в Орловской области. Здесь, конечно, чувствуется недосказанность по Андрею Евгеньевичу, потому что многие ожидали его видеть кандидатом, но согласитесь, что в ситуации, когда лидер партии предлагает ему область в 38 лет, которая является его родиной политической, естественно, он не имеет права от этого отказываться. Я думаю, что решение он принял правильное, верное, а мы должны этот флаг поддержать. Наверняка Андрей имел бы лучшую стартовую позицию, чем я сейчас. Но мы живем так, как жизнь cложилась, поэтому моя задача подработать сейчас и донести то, что хотел бы донести Андрей в это кампании.

— Вы собираетесь заниматься партстроительством?

— Я точно собираюсь заняться укреплением московской парторганизации. Я бы не шел на выборы, если бы не ставил себе такую цель. Партия должна выйти сильнее из этих выборов при любом раскладе.

— Если у вас нет партбилета, вам же нужно как-то влиять на формирование перечня кандидатов в одномандатных округах в следующем году.

— Да, в следующем году выборы в Мосгордуму. Я буду плотно участвовать в том, чтобы мы поставили максимальное количество проходных кандидатов и выиграли эти выборы. На выборы пойдем широкой коалицией. Прообраз ее есть, это «Моссовет», 23 июня была большая конференция. Мы там собрали тех, кто реально борется в Москве за свои права. Это не просто люди, которые как-то говорят, это люди, которые ведут реальную борьбу, зачастую с большими проблемами для себя со стороны мэрии, но ведут реальную борьбу. Это и дольщики, и те, кто занимается гаражами, и экологи, «Архнадзор», «Синие ведерки». Реальные московские активисты в количестве более 500 человек собрались вот в этом зале, и три часа мы проводили конференцию. Поэтому прообраз коалиции создан, будет избран исполком «Моссовета», куда войдут лидеры общественного мнения, и эта коалиция пойдет на выборы, и КПРФ будет ядром этой коалиции. Мы предложим ярким людям, политикам или общественникам, идти от нас на выборы. Мы не допустим того, что у нас произошло год назад.

— Собираетесь сами баллотироваться в Мосгордуму?

— Я тоже буду баллотироваться, в случае, если мне не удастся победить и доказать москвичам, что я должен быть мэром. Я шел по партийному списку, поэтому у меня нет опыта борьбы в одномандатных округах. Я такой опыт буду получать сейчас.

— Если пойдете, то по округу Клычкова или по округу Рашкина?

— У нас много вариантов. Мы посмотрим, кто пойдет из действующих депутатов КПРФ, потому что у нас их сейчас осталось четыре. Есть и другие округа, где многие депутаты от «Единой России», набившие оскомину и ничего не делавшие годами. Это вопрос второй, тактический. Главное, что я не должен теперь оставлять Москву.

— Но долгосрочное планирование есть?

— Планирование есть, но в прошлый раз мэр набрал 51%.

— В 2013 году настроение было другое, и чемпионат мира идет до 15 июля.

— Я думаю, что у мэра не стало больше сторонников за это время. Я могу сказать, что те, кто голосовал за Ивана Мельникова (кандидат КПРФ.— “Ъ”) и Алексея Навального (кандидат ПАРНАС.— “Ъ”), они голосовали прежде всего против политики властей.

— Депутаты некоторых муниципальных советов говорили, что могут пойти в Мосгордуму вместе с вами от КПРФ.

— Я вернусь к Останкинскому району: там семь депутатов, а восьмой от «Яблока», которого коммунисты в последний момент вычеркнули из списка. Он прошел от коалиции Гудкова. То есть все депутаты от КПРФ, и у них крайне слабая связь с парторганизацией местной, и, конечно, по вине парторганизации, потому что нельзя не считаться с реальными представителями народа. Вот эти диспропорции нам, конечно, нужно немедленно восстановить. Целый ряд муниципальных ярких депутатов обязательно пойдут на выборы в Мосгордуму.

— То есть не коммунисты?

— Не коммунисты. И даже избранные при поддержке других партий.

— Николай Харитонов пришел в партию после президентских выборов 2004 года, вошел в ЦК. Вам партийная карьера нужна?

— Я считаю, что моя роль в том, чтобы партию расширить, чтобы она не сужалась, не становилась неким закрытым клубом, в который очень сложно попасть, а чтобы она была просто таким ядром, которое постоянно ищет ярких людей и в зависимости от повестки дня этим людям дает политический лифт. Строго говоря, так ведь в Америке построено, и в Европе. Там партии — это набор идеологически подготовленных людей, которые ищут, в зависимости от политической ситуации, политическое решение.

— Теперь вы будете работать с большей публичностью?

— Здесь палка о двух концах. Если я хорошо выступлю — я должен буду продолжить.

— Хорошо — это что для вас?

— Я бы сказал, что это минимум 12–20%. Если же мы выступим хуже, то я должен буду на себя взять всю ответственность, это нормально.

— Сейчас какая у вас узнаваемость?

— Ноль. Откуда ей быть? 1–2%, но это нормально. По количеству упоминаний уже за последние две недели мы среди лидеров.

— После Собянина.

— Пока бегун бежит один, он автоматически побеждает. Как только он начинает с кем-то бежать, ну там, Кумин подключается или Гудков, то тогда уже ведь все не так очевидно. В этом смысле Сергей Семенович бежал один, и естественно, все было хорошо. Сейчас будем смотреть.

Лиза Миллер, Максим Иванов