Константин Симонов — о споре «Нафтогаза» и «Газпрома»

Переговоры с Украиной и Евросоюзом по транзиту газа прошли конструктивно. Об этом журналистам рассказал министр энергетики России Александр Новак по итогам трехсторонней встречи, на которой обсуждался транзит российского газа через Украину после 2019 года. Тогда истекает срок контракта между «Газпромом» и «Нафтагазом». Ранее на пресс-конференции с американским лидером российский президент заявил, что «Дональд Трамп выразил озабоченность в связи с возможным исчезновением транзита через Украину. Россия готова сохранить этот транзит. Более того, мы готовы продлить транзитный контракт, в случае урегулирования спора между хозяйствующими субъектами в Стокгольмском арбитражном суде». Ведущий «Коммерсантъ FM» Борис Блохин обсудил ситуацию с директором Фонда национальной энергетической безопасности Константином Симоновым.

— Как дальше будет развиваться ситуация? Можно ли сказать, что своим заявлением Владимир Путин как-то подтолкнул конфликт к разрешению?

— Если говорить откровенно, Владимир Путин не сказал ничего нового. Потому что до этого «Газпром» устами Алексея Миллера тоже говорил о том, что «Газпром» согласен сохранить какие-то коммерческие отношения с Украиной на тему транзита и после 1 января 2020 года, когда закончится уже всем известный договор на поставку газа через украинскую территорию. Так что здесь позиция России не менялась.

В общем-то, дьявол всегда кроется в деталях, а именно в том, сколько именно будет этот транзит составлять в миллиардах кубометров. Здесь наши позиции и позиции Украины расходятся. «Нафтогаз» фонтанирует все время новыми и новыми инициативами — то он требует $11 млрд компенсации в ближайшие два года за ускоренную амортизацию той трубы, которая, по их версии, останется пустой после 1 января 2020 года, то вот новая идея, что нужно прокачать через Украину 140 млрд кубов, и тогда они якобы снизят транзит до уровня даже ниже, чем по «Северному потоку», хотя это тоже оказалось враньем.

Но, тем не менее, если в прошлом году мы прокачали 93 млрд кубометров, непонятно, откуда возьмутся эти 140. То есть в этом плане, когда «Нафтогаз» все время завышает свою торговую позицию — а я напомню, что в договоре был пункт о 110 млрд кубов, а они говорят про 140, — то мы прекрасно понимаем, что здесь и будет основное расхождение. Ведь позиция России заключается в том, что мы готовы 15-20 млрд прокачивать ежегодно. Возможно, даже в первые года эта цифра окажется чуть выше в связи с тем, что нужно будет подготовить полностью сухопутную инфраструктуру и по «Северному потоку-2», и по «Турецкому потоку», который пойдет через Турцию в Европу. Но дальше этот объем будет сокращаться. И позиция Москвы заключается в том, что должно быть 15 млрд кубометров.

В свою очередь, завиральная позиция Украины заключается в том, что должно быть 140 млрд, хотя в свое время Игорь Насалик, экс-министр энергетики, проговорился не так давно, что, в принципе, 50 млрд Киев могло бы устроить. Так что я думаю, что диапазон торга — между 15 и 50 млрд.

— Нужен ли этот транзит России, если у нас будет «Северный поток-2» или «Турецкий поток»? Зачем нужно сохранять эту неопределенную ситуацию с Украиной?

— Здесь есть политические моменты, есть географические моменты, и наконец, есть сугубо рыночные моменты. Наверное, с последних и стоит начать.

Речь идет о том, что все-таки есть определенный вопрос, какой объем российского газа будет востребован на европейском рынке, скажем, в 2020 году и позже. Потому что мы в последние два года видим очень серьезный рост спроса на российский газ. Даже «Газпром» задумался о третьей нитке «Северного потока», по крайней мере, такие заявления были. Соответственно, чем больше спрос на российский газ, тем больше спрос и на трубопроводные мощности, которые нужны для того, чтобы этот газ доставить. То есть действительно очень многое зависит от того, каким будет реальный объем спроса на российский газ. Отсюда возникает вопрос в необходимости украинской инфраструктуры, которая становится резервной. То есть, понятно, что сначала заполняются основные мощности на Черном и на Балтийском морях, а потом по остаточному принципу формируется транзит.

При этом, как я уже сказал, есть момент, связанный с тем, что полностью сухопутная инфраструктура, газопровод и прочие трубы по другим проектам мы, конечно, к 2020 году уже полностью подготовить не успеем.

Поэтому в начале этого периода у «Газпрома» будет объективная необходимость в том, чтобы украинскую трубу задействовать, это ясно.

Вопрос, опять же, в объемах, но, тем не менее, на какой-то период эта труба будет нужна. Это ответ на вопрос, зачем это нужно.

Следующий момент — географический. Есть такие небольшие лагуны, связанные с тем, что туда ни «Северный поток-2», ни «Турецкий поток» не дотянутся. Например, Молдавия и Приднестровье. Традиционно они запитаны через Украину, и непонятно, что будет с ними. То есть существуют небольшие географические места, куда просто этот газ дойти не сможет, соответственно, здесь определенная потребность в Украине будет.

И, наконец, последний аргумент носит сугубо политический характер. Американцы прямым текстом говорят — ладно, давайте сохраните там что-нибудь через Украину, тогда мы согласимся на «Северный поток-2». То есть это уже воспринимается как необходимая уступка, политес, который нужно сделать, чтобы все сохранили лицо на Западе.

— Трампу-то это зачем нужно?

— Это хороший вопрос. Почему? Потому что на Украине, мне кажется, многие воспринимают Трампа как крутого лоббиста украинских интересов. Вот недавно были публикации, что «Нафтогаз» платил деньги американским лоббистам за то, чтобы они препятствовали строительству «Северного потока-2». Я сильно сомневаюсь, что эти лоббисты, которым несколько сот тысяч долларов «Нафтогаз» заплатил, повлияли на позицию Трампа, но на Украине думают, что глава Белого дома искренне борется с Россией и пытается, соответственно, украинскую трубу сохранить.

Но парадокс ситуации в том, что если рассматривать Трампа как продавца американского СПГ, то ему, вообще-то, все равно по «Северному потоку» русский газ пойдет или через Украину.

И в этом плане Киев, конечно, сильно ошибается, думая, что Трамп спит и видит, как бы сохранить украинский транзит. Может быть, я и не прав, но мне кажется, что ситуация еще интереснее. Вот когда Трамп приезжает в Европу и говорит, что «Северному потоку-2» не бывать, что он жестко поговорил с Меркель на эту тему, то Украина думает, что он защищает Украину, а в Европе многие думают, что он пытается продать им американский СПГ. Мне лично кажется, что Трампу на Украину глубоко наплевать, естественно, и украинскую трубу он сохранять не собирается.

Но при этом мне лично кажется, что Трамп — человек умный и понимает прекрасно, что вытеснить американским СПГ российский газ очень сложно. Во-первых, не хватает объема. Во-вторых, у американского СПГ есть более выгодные рынки сбыта, например, азиатский и южноамериканский. Там продавцы газа получают большую премию. Но есть смысл упираться политически и этот газ агрессивно пристраивать в Европу. Поэтому у меня возникает ощущение, что Трамп пытается быстрее вопрос решить, продавливая эту тему через «Северный поток-2». Смотрите, вот он приезжает на саммит НАТО и говорит — платите 4% оборонных расходов. Страны-члены альянса отвечают, что это очень много. Тогда он им грозит тем, что не будет никакого «Северного потока-2». И вот после этого 4% ВВП в бюджет НАТО уже не кажутся чем-то невозможным.

Любовь к России — это любовь к более дешевому газу. Совершенно очевидно, что российский газ просто более конкурентноспособен с точки зрения цен, чем американский СПГ. Покупать американский СПГ, значит, просто переплачивать за него. Вот и вся история. Поэтому мне кажется, что Трамп через «Северный поток» продавливает другие темы и делает это очень эффективно.