Как меняются представления граждан о помощи государства

В современном мире так называемые социальные государства (welfare states) подвергаются массированной критике — дескать, они выхолащивают идею капитализма, угнетают дух предпринимательства. Однако основная масса налогоплательщиков к такой системе госгарантий относится с большой симпатией.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Лицо капитализма

В июне 1941 года британский ученый и одновременно чиновник 62-летний Уильям Беверидж обратился к одному из министров с просьбой дать ему какое-нибудь задание с целью приблизить победу Британии в войне. Чтобы проситель отвязался, министр поручил ему подготовить предложения по реформированию системы социального страхования.

В декабре 1942 года Беверидж опубликовал работу, где выделил главные проблемы в государстве: болезни, праздность, невежество, нужда.

В связи с этим автор предлагал ввести пособия для пенсионеров, инвалидов и безработных, а также сформировать общенациональную службу здравоохранения.

Предложения получили общественную поддержку, были отпечатаны и разбросаны с самолетов по позициям британских войск и противника.

Собственно, термин «социальное государство» употребляется в основном в Германии (Sozialstaat), в Великобритании же в ходу сочетание welfare state. Кстати, как раз Бевериджу эта формулировка не нравилась. Он полагал, что в слове welfare содержится намек на некую милостыню со стороны государства.

По его мнению, каждый гражданин обязан отвечать за себя и упорно работать, а государство — только помогать. Известны изречения Бевериджа, что хлеб должен быть у всех, но стремиться следует к пирожным и что государство нужно вовсе не для того, чтобы раздавать подарки.

После войны план Уильяма Бевериджа был правительством реализован, а к 1954 году схема социального государства стала весьма популярна в мире со всеми ее атрибутами — социальным страхованием, госпомощью бедным, защитой прав наемных работников, медициной, субсидируемой государством.

Именно в том году президент США Дуайт Эйзенхауэр сказал: «Если какой-то политик покусится на социальное страхование, про его партию вы больше никогда не услышите».

В 1970-е годы сложилось три типа социальных капиталистических государств. Первый — условно — социал-демократический с самым большим объемом социальной поддержки, которая включала в том числе государственное стимулирование занятости женщин. Эту схему реализовали, в частности, скандинавские страны. Второй тип более консервативный, уровень господдержки здесь пониже. Пример — Германия. Третий вариант — англосаксонский. В данном случае декларируется, что государство гарантирует населению лишь минимальный уровень жизни.

Государство вместо семьи

Практика социальной помощи зависит от экономических и политических реалий. В любом обществе часть людей не способна работать — в силу возраста, например, или по причине физических недостатков. Им должно помогать государство.

В любой стране с рыночной экономикой не может не быть безработных. Скажем, в 1995 году в Японии безработица составляла всего 3% экономически активного населения, в США —5%, а во Франции — 12%. О безработных также должно заботиться государство.

В общем случае экономическое и социальное развитие увеличивает нагрузку на систему соцпомощи.

До XIX века мир по большей части жил сельским хозяйством — и население трудилось в этой сфере огромными семьями, включая близких и дальних родственников. В XIX и XX веках многие страны перешли от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. А в конце XX века самые передовые из них выстроили экономику постиндустриальную со ставкой на сферу услуг и информационные технологии.

Соответственно, большие семьи утратили былой экономический смысл. Традиционной стала маленькая семья — пара супругов с детьми. Индустриальные и постиндустриальные рабочие места требуют гибкой и мобильной рабочей силы, и маленькие семьи тут предпочтительнее. К слову, в индустриальных странах сейчас многие считают, что лучше жить вовсе вне брака. Таким образом, социальную помощь государства можно рассматривать как замену поддержки в рамках семьи, со стороны родственников.

История с поддержкой

Социальная помощь как система начала формироваться в Европе в Средние века. Развивалась благотворительность с пожертвованиями больницам, сиротским приютам и прочим богоугодным заведениям.

В Англии в конце XVII века были приняты так называемые законы о бедных, которые представляли собой попытку обозначить ответственность общества за судьбу беднейшего населения. Бедняки были поделены на две категории. Первая — «заслуженные бедные»: калеки, престарелые. Ко второй категории относили людей, способных работать, но оставшихся без работы. «Заслуженные бедные» получали помощь в виде денег. Прочим предоставлялась работа в работных домах.

Законы о бедных переводили социальную помощь в зону ответственности местных властей. Как следствие, те, кто помощью пользовался, лишались свободы перемещения. У этих законов с самого начала были оппоненты, которые указывали, что бедные станут уклоняться от работы, трудиться недостаточно усердно и распоряжаться зарплатой без должной рачительности.

Несмотря на критику, власти считали, что способны побудить работоспособных бедняков трудиться ради собственной выгоды, поэтому в конце XVIII века стали направлять их на частные фермы и торговые предприятия, доплачивая владельцам из казны.

Что касается государственных работных домов, то условия пребывания там зачастую были просто ужасными — некоторые исследователи полагают, что тем самым бедняков подталкивали к самостоятельному поиску работы, пусть и низкооплачиваемой.

В конце XIX века в европейских странах стали появляться программы социального страхования, первым в 1880-х годах подобную практику ввел германский канцлер Отто фон Бисмарк. При этом указывалось, что таким образом в условиях индустриализации снижаются риски для жизни. Обычно в рамках этого соцстраха с работников взимали специальный взнос — так формировался фонд для выплаты компенсаций в случае потери трудоспособности или увольнения. Германия и Франция такой схемой очень гордились, противопоставляя ее этим ужасным британским работным домам.

Америка, по сути, импортировала английские законы о бедных. В начале XIX века во всех штатах законодательство требовало, чтобы муниципальные образования брали заботу о бедных на себя. Забота могла проявляться в разных формах. Первая — фактическая продажа бедняка работодателю с аукциона. Вторая — заключение контракта с зажиточной семьей, которую обязывали бедняка содержать: либо по схеме благотворительности, либо путем предоставления оплачиваемой работы. Третья — помещение бедняка в работный дом. Четвертая — предоставление денежного пособия.

В 1820-х годах в ряде штатов началась своеобразная социальная реформа. Муниципалитеты отменяли денежные пособия и направляли всех бедняков в работные дома, подчеркивая, что это единственный способ привить трудовую этику и отучить от праздной жизни.

В 1880-х годах в стране получила развитие так называемая научная благотворительность: социальные работники приходили к беднякам домой и читали им лекции на тему протестантской морали.

Между 1911 и 1921 годами 40 штатов приняли законы о материнских пенсиях — они выплачивались бедным матерям, в основном вдовам, под тем лозунгом, что

материнство само по себе является важнейшей общественно полезной работой.

В 1935 году, в период Великой депрессии, президент США Франклин Рузвельт добился принятия закона о социальном страховании; им предусматривались государственные выплаты «заслуженным бедным» — вдовам и сиротам. В дальнейшем выплаты были распространены на инвалидов.

Постепенно распространилась практика, когда к вдовам приравнивали брошенных жен. В 1968 году, уже при Линдоне Джонсоне, выяснилось, что они получают 90% всех социальных пособий в США.

Начиная с 1950-х годов в результате бурного технического прогресса множество мужчин теряли работу и просто уходили из семей, чтобы жены и дети могли получать деньги от государства.

Искривление идеи

В наши дни идея социального государства подвергается жесточайшей критике. Утверждается, что она отвлекает вполне работоспособных людей от капиталистического труда и гасит дух предпринимательства. Кое-кто даже называет социальные государства гнездами налоговой клептократии, чье существование противоречит идее свободного капитализма.

В Великобритании опросы показывают, что уровень поддержки схемы социального государства в значительной степени зависит от возраста респондентов. В группе граждан, родившихся до 1945 года, эта идея привлекает 79%, в группе 1945–1965 годов рождения — 62%, 1966–1979 годов — 50%. Среди людей, родившихся после 1980 года, сторонников социального государства — 40%.

Как бы то ни было, госрасходы на здравоохранение, пенсии и пособия в индустриальных социальных государствах неуклонно растут. В 1960 году они составляли 5% ВВП, в 1980-м — 15%, а сейчас — 21%.

Здесь стоит сказать, что во многих странах высокие социальные расходы сочетаются с передовыми темпами экономического роста — например, в Канаде, Швеции, Норвегии.

Реализация идеи социального государства сопряжена с большими трудностями. Огромная проблема — старение населения. В 1975 году на 100 человек в трудоспособном возрасте в странах ОЭСР приходилось примерно 13 человек старше 65 лет, а сейчас — уже 21. Средний размер пенсионного бюджета в странах ОЭСР составляет 8,2% ВВП, во Франции — 14%, в Италии — 16%. Британский офис по бюджетной ответственности подсчитал, что социальные расходы в стране должны вырасти к 2066 году на 6 п. п. по отношению к ВВП, что неизбежно приведет к повышению налогов.

Социальные государства вынуждены корректировать пенсионную политику. Дания и Финляндия, определяя пенсионный возраст, во главу угла ставят ожидаемую продолжительность жизни, а, скажем, Германия и Япония, устанавливая уровень пенсий,— соотношение количества работающих и неработающих граждан.

Пенсионные реформы даются с трудом. Из шести социальных государств, в последние два года решивших повысить пенсионный возраст, три были вынуждены от этих планов отказаться.

Отдельная большая проблема — иммиграция. Как указал в 1978 году знаменитый экономист Милтон Фридман, следует выбрать что-то одно — либо прозрачные границы, либо социальное государство; сочетаются они плохо. Современные опросы эту мысль подтверждают. Например, шведские налогоплательщики готовы финансировать обустройство мигрантов из Голландии, а мигрантам из Болгарии помогать не хотят.

Исследование, которое проводилось в 114 европейских регионах, показало, что там, где мигрантов много, коренное население против того, чтобы чужаки пользовались системой социальных гарантий в полной мере. Так, большинство датчан не возражают, чтобы мигранты имели доступ к бесплатной медицине, но хотят ограничить выдачу им детских пособий и пособий по безработице.

Впрочем, выяснилось, что мигранты способны облегчить ситуацию с финансированием бюджетных расходов на соцподдержку (как уже говорилось, главная беда здесь — старение населения). В той же Дании (а также, например, в Британии) мигранты за последние годы заплатили в виде налогов больше, чем получили в рамках государственной системы социальной поддержки.

Большую проблему представляют и изменения на рынке труда.

Социальные государства появились в 1950-е годы, когда была жива надежда на полную занятость.

Сейчас в индустриальных странах только 60% трудоспособного населения имеет постоянную работу. Но лишь 10% могут считаться безработными — это те, кто работы не имеет, но ищет. А 30% просто ушли с рынка труда.

То есть идеи Уильяма Бевериджа, согласно которому социальное государство должно помогать тем, кто готов упорно трудиться, фактически утратили актуальность. Значительная доля населения трудиться не хочет вовсе, но на помощь все равно рассчитывает.