Как бизнесмен из Старой Станицы построил самый известный частный парк в России

Ростовский бизнесмен Сергей Кушнаренко, владелец одного из крупнейших российских лакокрасочных предприятий, начинал с того, что три года сам замешивал краску у себя в гараже. У него практически нет офисных сотрудников, а почти всю полученную прибыль он тратит на создание в своем хуторе Старая Станица тематического и ландшафтного парка — одного из лучших в мире и при этом бесплатного для посетителей.

ЕКАТЕРИНА ДРАНКИНА

Парк «Лога» находится на окраине хутора Старая Станица, в трех километрах от города Каменск-Шахтинский и в ста километрах к северу от Ростова-на-Дону. Этот парк — мощный культурный шок для посетителей, которые толпами едут сюда не только из близлежащих городов, но и из Москвы и Санкт-Петербурга.

Для москвичей и питерцев культурный шок ощутимей, чем для местных: сначала они с любопытством едут положенные километры по не самой богатой Ростовской области, мимо бесконечных унылых трансформаторных будок, мимо подпираемых местными алкоголиками сельпо и ветхих коровников, а за поворотом на горочке упираются в настоящий средневековый замок, за воротами которого — гигантский, весьма экзотический сад, населенный оленями в просторных вольерах, ланями, павлинами, обезьянами, сурикатами, попугаями и прочими птицами, замысловатыми скульптурами, кривыми зеркалами, поющими фонтанами, прудами с пестрыми рыбами, гигантскими часами с движущимися фигурами, ресторанами, верандами, водопадами, прудами, площадками для барбекю, идеально ухоженными каменными дорожками.

Еще больший шок — когда присмотришься и обнаружишь, что сделано все не из фанеры, как это обычно случается в тематических парках, тем более бесплатных, а из натурального камня, резного дерева, бронзы, металла. Здесь нет незначительных деталей. В уличном туалете — итальянская плитка, расписные потолки и кованый держатель для бумаги в виде рыцаря в звенящей кольчуге. Урны — скульптуры-гномики, двери — шедевры деревянного зодчества, в крошечной гостинице в центре парка все заставлено художественным литьем, каждая батарея в расписном коробе, кровати с гобеленами и резными столбами.

Парк выглядит так, будто в него вложены миллиарды бюджетных денег, на самом же деле он — частный, принадлежит уроженцу этой станицы Сергею Кушнаренко.

Бюджетных средств в нем ни копейки, а вход бесплатный, за деньги только еда в ресторанах, при этом рестораны отличные, а цены небольшие.

«Нравится? — с плохо сдерживаемой гордостью спрашивает местный водитель, который привез нас сюда из Ростова-на-Дону.— Смотрите вот, гуляйте. Я на той неделе итальянца вез, специалиста по паркам — он к Сергею Александровичу приезжал. Так я его тоже спрашиваю: "Понравилось?" А он говорит: "Если сказать, что это лучший в России парк, это мало будет. В мире таких немного! Потому что сделано все как в отелях пятизвездных". Я сам-то не был нигде, но вот человек так сказал. Хотя в этих отелях сколько надо денег оставить? А у нас парк бесплатный, для людей».

Что за богач тут чудит

Сергей Александрович Кушнаренко озабоченно вглядывается в жадные морды японских карпов, которые таращатся на него из пруда на территории лакокрасочного завода. Завод в пяти минутах езды от парка и местами не сильно от парка отличается: те же привитые ухоженные деревья, беседки, сады камней, фонтаны, скульптуры. Только вместо детских площадок — крутой спорткомплекс с бассейном и теннисным кортом, куда ходят заниматься (опять бесплатно, естественно) не только сотрудники завода, но люди с улицы, точнее все жители станицы.

«Че, жрать хотите? — участливо спрашивает карпов Сергей Александрович.— Понятно.— Поворачивается ко мне. — По три ведра корма в день могут съесть. Но такая проблема: как бы они пасти ни разевали, часть корма тонет. Чистить все время приходится, иначе зацветет пруд, и все — каюк карпам. Я вот думаю, как бы сделать так, чтобы корм не тонул сразу! Хочу попробовать делать его вроде попкорна и такой плотности, чтобы не тонул. Вот первую партию сделал — не получилось. Еще пробовать буду».

Собираюсь сказать, что японских карпов в прудах разводят уже сколько-то там тысяч лет и есть, может быть, смысл поинтересоваться, не решил ли кто эту типовую задачку раньше. Но быстро прокручиваю в голове последний час нашей беседы и советовать не берусь: этот человек всегда все делает только по своим рецептам.

Сергей Александрович — крепкий 57-летний мужчина, не знать бы про парк и японские сады для сотрудников — типичный бизнесмен времен первоначального накопления: цепь на шее, золотые часы, рубашка в цветах, мягкое «г» и предлог «на» после каждого слова. Тонкие ростовские сигареты «Сенатор» с золотым фильтром он прикуривает одну от другой, улыбается редко, гневлив.

В День Победы пьяный посетитель парка, неизвестно чем движимый, сорвал из древка советский флаг и топтал его, хохоча во все горло.

Кушнаренко подскочил к парню, засунул ему руку в разинутый рот и схватил за язык — и вырвал бы, если б охрана не оттащила. Вход тому парню в парк пожизненно запрещен.

Натурально впадает в ярость Сергей Александрович, если спросить, отчего он не купит себе виллу за границей, яхту к ней и еще одни часы — вместо закупки в Китае каких-то мудреных динозавров для очередного детского развлечения в парке.

Ни виллы, ни яхты у Кушнаренко нет, да и за границей он бывает редко — пару раз в год, и то в какой-нибудь Турции, чтоб недалеко лететь и время не тратить. Есть машина, есть дом, и стоит дом прямо на границе парка, ничем не огороженный. Посетители иногда забредают внутрь, когда он с женой, например, телевизор смотрит, интересуются, не отель ли это. Посетителей он тогда вежливо просит пройти обратно, а охране парка достается по первое число — почему не досмотрели.

«Яхту на? Виллу? — Кушнаренко дико вращает глазами.— Вы к кому приехали, к "алихарху" на? Я, знаете, с теми люблю разговаривать, кто со мной на одной волне. А когда начинается вот это вот: "А где фишка-то? Бабки где?", я говорю: "А пошел-ка ты вон отсюда!" Если у тебя в мозгах только деньги и бизнес, не хочу разговаривать! Мы по разным берегам с тобой».

История Сергея Кушнаренко полна эпизодов, поверить в которые почти невозможно. Например, история о том, как он в свои сорок один, имея за плечами двадцать лет работы грузчиком и слесарем, двойку по химии в школе и никакого дальнейшего образования, решил заняться производством красок — и для начала три года в одиночку разрабатывал их рецептуру в гараже.

«Нет, ну скажите,— пристаю я к нему,— чего такого может человек без образования в гараже своем намешать, чтобы из этого инновационное производство вырастить? Когда вы начинали в 2000-м, конкуренция-то на рынке уже приличная была…»

«Так родители наши тоже олифу варили на подсолнечном масле. И без образования, а хаты красили,— запальчиво отвечает Сергей Александрович.— Только дома желтели через месяц уже… А я хотел, чтоб не желтело ничего, вот и ковырялся. Это все как началось-то? Надо было мне дом покрасить. Достал я мешок цинковых белил, добавил краситель. Посмотрел — не то качество. А покупные краски таких денег стоят — жуть, хотя в себестоимости-то недорого все, я ж понимал. И стал придумывать. Ингредиенты известные — лак, пигмент, наполнитель, добавки. Намешаю — покрашу деревяшку — не нравится. Еще мешаю. Я и оборудование первое своими руками сделал! А насчет конкуренции я вам так скажу. Я когда первую партию красок сделал уже на арендованном кусочке территории — вон там, сто метров всего было,— показывает он в угол одного из цехов.— Так вот, я когда первую партию сделал, пять тонн, взял грузовик, погрузил и сам повез в Краснодар на рынок продавать. Так я подхожу к продавцам, открываю банку с белой краской — и вся краска, какая есть на рынке, рядом с моей белой — серая, желтая, бурая — любая, но не белая. У меня тут же все взяли на реализацию. Я думал, месяц будут продавать. Так я не успел еще до дома доехать — мне звонят эти мужики, говорят: продали все, еще вези!»

Врата рая

«Престиж-холдинг» (так называется лакокрасочный завод Кушнаренко) — компания не публичная, принадлежит ИП Кушнаренко. Полных финансовых данных здесь не раскрывают, но даже в районной администрации знают, что компания продает в год около 40 тыс. тонн продукции (краски «Престиж», «Казачка», «Q8») и платит около 70 млн руб. налогов в год, благодаря этому Старая Станица — чуть ли не единственное недотационное поселение в Каменском районе.

Глава администрации рассказывает:

«У нас и газ есть в отличие от некоторых, и свет, и фонари… Все на налоги "Престиж холдинга". А те, кто рядом с парком живет, вообще себя миллионерами возомнили: считают, что их дома с видом на парк стоить должны как на Рублевке…»

Производил бы завод, очевидно, еще больше краски и платил бы еще больше налогов, но чуть не половина цехов, как можно обнаружить, побродив по территории, занята подсобными производствами для строительства парка.

«Вот, смотрите, двери почти готовые для храма! — Кушнаренко показывает некое уменьшенное подобие флорентийских "Врат рая" — сложносочиненные, с барельефами и затейливой кромкой двери, которые будут установлены в храме Сергия Радонежского на краю парка — лестница к нему из полутора сотен ступеней уже построена, фигура святого стоит, а в храме заканчивается отделка.— Вот на этом станке вырезали, красками нашими под золото покрасили — все!»

Цех заставлен сотнями расписных досок, потолочных балок, элементами мебели. На продажу ничего не производится, все для парка.

«Гостиницу в парке видели? — спрашивает Кушнаренко.— Это не гостиница была, а бытовка для озеленителей. Но парк разрастался, и я решил переделать бытовку в гостиницу в русском стиле (у нас там все в русском стиле потому что). Так вот, за каждую такую кровать огромные деньги просят. За резные столбики в ресторан — по полмиллиона! А мне этого добра тонны надо! С ковкой та же история. Заборчик вокруг спорткомплекса нужен был — мне насчитали 12 млн руб. за кованый заборчик. А я как раз на выставке одной был, там немцы ковочное оборудование за 9 млн продавали. Понятно, да? Один заборчик 12 млн, а оборудование 9 млн. Я нанял художников, бригаду кузнецов обучил, и за несколько месяцев, как вы понимаете, оборудование себя с лихвой окупило».

Помимо деревянного цеха и ковки здесь делают также стеклянные витражи.

«Опять та же история. Вот это витраж тиффани, а вот этот — наш наливной. Тиффани по тысяче долларов квадратный метр стоит! А всего-то надо вот: стеклорезом кусочки вырезать, в фольгу обмотать и спаять. Машина, которая и отрисует, и бугорочки на стекле — конку — делает, она мне в миллион рублей обошлась. А потом девочки из пипетки краску отливают. Мне же только на храм нужно десятки метров витражей, а на все мои задумки и не сосчитать вообще».

Делегации иностранных партнеров здесь принимают в японском саду камней с беседкой, предназначенной для отдыха сотрудников после обеда, обедают все вместе в заводской столовой (правда, со скатертями и официантками), спортом занимаются в спортзале, а вот в офисное здание Кушнаренко заходит не часто, да и народу там немного.

«А у меня офисных сотрудников — раз-два и обчелся,— говорит Кушнаренко.— Я сам все делаю. Никаких там этих… маркетологов! директоров по сбыту! пиарщиков, прости господи! — этого добра у меня нету. Дармоедов не кормлю».

Как можно без большого офиса и без собственной дилерской сети функционировать четвертому по объемам лакокрасочному производству в России (после питерского «Текс», ростовского «Эмпилс» и ярославского ЯЗЛМ) — еще одна загадка Старой Станицы. Одних только садовников на заводе — пятьдесят человек и столько же в парке. А еще отдельно строится детский сад «Лукоморье» (в виде сказочного лабиринта), и хоть он будет передан на баланс администрации, Кушнаренко намерен сам нанимать и отслеживать работу всех — от заведующей до последней нянечки.

«Потому что я ж помню по своему детству, какие педагоги бывают,— распаляется он.— Такие, что плати им хоть сто тысяч, они будут с дитем как с врагом народа. Им только в трудколонию строгого режима. Вот у меня не будет таких. Будут те, которые… по призванию…»

Секрет работы по 16 часов в сутки в исполнении Кушнаренко прост: «Не бухать». То есть совсем, ни грамма.

«Я свою бочку пива выпил, когда на пивзаводе работал слесарем в юности, лет семь подряд. А когда бизнесом занялся… Все ж на мне! Снабжение, сбыт, разработки… Планировать надо. И это ж кайф такой, когда один все тянешь, и в конце месяца все получается — это всю усталость обнуляет. Энергия — ффуууух — утраивается, удесятеряется. Сон — это дело привычки. Когда поначалу неделями не спал, думал: лягу только — сутки посплю. А ляжешь — не идет сон. Сейчас больше шести часов вообще не могу проспать, никогда. Но если выпить — все. Когда начал бизнесом заниматься — редко, но выпивал. Но потом понял, что если выпить хотя бы граммов двести, то какой-то кусок дня выпадет, надо на следующий день переносить, а там тоже дел невпроворот. И все планирование пошло-поехало. И чувствуешь, что водка — это тяжело. И не нужно вообще. Дел-то сколько еще — какая водка на».

«Пришли люди — не прогонять же»

Слушаешь о планах Сергея Александровича и диву даешься: кажется, что присутствуешь на заседании градостроительной комиссии регионального центра в год, когда кризисом и не пахнет. Аквапарк (итальянцы будут строить, москвичи не то качество дают), парк аттракционов (тоже итальянцы), колесо обозрения (а это московская одна фирма есть — она как раз лучшая в мире), парк динозавров, еще ресторан, еще гостиничный комплекс, банный комплекс, спа…

Экономику проекта Кушнаренко описывает так. Сейчас он только на зарплаты работникам парка тратит 3 млн руб. в месяц, и в летний сезон благодаря ресторанам эти затраты окупаются. Стройка, конечно, не окупится никогда — но не для того и строил. Но если построить еще хотя бы аквапарк и отель, проект будет более устойчивым, а то на рынке ведь кризис, у конкурентов производство краски падает, не ровен час и «Престиж-холдинга» коснется.

Узкое место — электричество. Сейчас парк потребляет 632 кВт электроэнергии в сутки, для развития нужно еще столько же. Энергетики сначала просили за подключение 97 млн руб., но потом парк «Лога» посетил губернатор, приехало телевидение, парк был провозглашен витриной области, и энергетикам велели не жадничать. Но с тех пор прошел год, а подключения все нет. Единственное, что область пообещала и почти уже сделала для своей «витрины», это дорога: с начала года на бюджетные деньги делают съезд с трассы «Дон» до самого парка.

«А из-за электричества затянули мы стройку,— нервничает Кушнаренко,— вон отель строится, я бы его уже в этом году запустил. Люди едут со всей страны, им переночевать негде. Стыдобища!»

«А вы поначалу-то как парк планировали? — осторожно интересуюсь я.— Были какие-то границы у этого проекта? Или как?»

«В самом начале,— говорит Сергей Александрович,— я никак не планировал. Я себе дом строил… Точнее, не себе, а сыну. И сотрудникам… В общем, это длинная история».

Длинная история в коротком изложении выглядит так. Первые десять лет после запуска производства денег Кушнаренко не тратил — ни на себя, ни на удовольствия, только на бизнес. К 2008-му появились свободные деньги, и он пообещал жене, что построит им на старость новый дом — в тихом месте, в тенистой балке (на местном наречии балка называется «лога»). Когда-то, в детстве в эту логу они бегали играть после школы — там были тополя, речка, пустырь с футбольными воротами. Потом вместо тополиной аллеи появилась свалка.

Кушнаренко вывез с этой свалки первые 20 «КамАЗов» мусора и построил дом. Но его представления о справедливости требовали, чтобы, построив себе дом, построить дома для сотрудников — хотя бы для ближнего круга, с которыми начинал. А, кроме того, съездив первый раз в Турцию, он всех своих сотрудников по очереди хоть на недельку отправил туда же. Вывез еще 50 «КамАЗов» мусора, построил целый коттеджный поселок — 15 домов с бассейнами, по себестоимости в рассрочку новые владельцы потихоньку расплачивались. Затем — та же история с домом для сына.

«И когда сыну дом строил, мусор вывозил уже с территории, копнули поглубже — забили родники. Я подумал: сейчас засыпать — 200 тыс. руб. надо, песок по 3 тыс. за тонну. Дай лучше камушком обложу — будет пруд, рыбку запущу — внучата будут рыбку ловить. У меня их шестеро, трое у дочки, трое у сына… Ну я так и сделал: поставил песочницу, площадку, рыбку запустил.

И тут народ как повалил со всей станицы — мама дорогая! Детишек выгуливают, пикники устраивают. А я что скажу: "Подите вон, это я для себя построил?" Да никогда в жизни я так не скажу. Мне приятно даже, что людям нравится».

Кушнаренко построил еще площадку. Потом еще пруд. Потом дорожки, псевдо-замок, ресторан… В процессе пришлось начать выкуп земли: пока она находилась в статусе земли поселений, на ней ни построить, ни охрану наладить. Объявил среди сотрудников конкурс на название. Предложения были цветистые: «Эльдорадо», «Венеция», «Сады Семирамиды»… Но Кушнаренко решил, что как называлось это место «лога» испокон веков, так и будет называться. Сколько он на все это потратил — не помнит: сначала это были десятки миллионов, потом счет пошел на сотни.

«Ну вот храм, допустим.— Сергей Александрович берется считать, хотя и без энтузиазма.— Я что, собирался его один строить? Нет. Приезжал владыка, благословил храм строить. Мы создали попечительский совет. Я сказал: если храм всем миром выстроим, я сразу миллион рублей жертвую. Стройку начали — помощи нет. Строим дальше, ждем, может, кто присоединится. Ау! Никого… соседский карьер только камнем помог. Кажется, миллионов восемьдесят вложил туда… Может, больше».

Где можно сэкономить без ущерба для качества — экономит с азартом. Например, скульптуры в парке по большей части — из бетона, выкрашенные под бронзу, металл, дерево, латунь — про бетон ни за что не догадаешься. Но цель (теперь уже) — не сэкономить, а построить такой парк, о котором будут знать во всем мире.

Изредка бывая в Москве или за границей, Кушнаренко сравнивает парк с лучшими отелями и ресторанами, и, как правило, сравнение в пользу «Логи». А откуда у коренного жителя хутора Старая Станица твердые представления о прекрасном — он не знает, сам, спрашивал у матери — постановила, что от прадеда, тот был архитектором в Шахтинске.

«Одно за другое цеплялось и цеплялось,— с ужасом в глазах говорит он.— Я и подумать не мог, что столько всего наворочу! Мусора вывез в итоге две тысячи "КамАЗов"… Жена смеется: нормальное ты мне тихое место нашел, тише не придумаешь… Камней натаскал сколько… У нас вот эти гигантские камни — это "лунный камень" называется, они уникальные, ученые гадают, откуда в них эти дырки. Вон тот, кажется,— Кушнаренко показывает на огромный, размером с избушку, белый камень с дырой внутри как будто гигант просверлил.— Когда я его вез, пять колес у грузовика лопнуло. А я их десятки сюда свез».

Мы сидим в резной беседке рядом с рестораном в парке. Вместо того чтобы любоваться закатом, Кушнаренко напряженно следит за официантками, снующими между террасой и зданием: ловко ли подают, достаточно ли сала к борщу, нет ли в залах недовольных. В конце концов, недовольный находится. Пузатый мужчина, оставив семью на веранде, идет поздороваться с Сергеем Александровичем за руку и сообщить, что в субботу вот пришел в семь утра на пикник, а мангальные площадки уже все заняты.

«Лучше бы ты уже деньги брал, чесслово! — вкрадчиво доказывает мужчина.— А то в выходные не протолкнуться… А так — за вход заплатил, мангал забронировал и сиди себе…»

«Не будет, Петрович, по-твоему! — устало говорит мужчине Кушнаренко.— Вот ты очереди своей к мангалу дождешься, посидишь с семьей, рыбку в пруду половишь, пожаришь ее. А потом все за собой уберешь, до последней бумажки. Так ведь? Так. А возьми я с тебя хоть 50 руб. за это место? Ты же скажешь: буду я убирать еще, уплочено! А я хочу, чтобы мы все вместе делали что-то. Вон в Москве поди все есть! И у нас с тобой должно быть. Я буду делать что-то, и ты делай. И все пусть хоть что-то делают, каждый, на».