Дмитрий Бутрин — о том, почему распродажа нерезидентами госдолга РФ пока минимальна

О серьезности или несерьезности происходящего в экономике очень сложно судить по экспресс-реакции рынка. Вернувшемуся из отпуска первому вице-премьеру Антону Силуанову пришлось посвятить публичные выступления в конце прошлой недели едва ли не десятку горячих тем начала августа — от обсуждения инициативы помощника президента Андрея Белоусова по выравниванию отраслевого налогообложения до влияния мини-девальвации рубля (его имеет смысл сравнивать с турецкой лирой) на инфляцию конца года. Если за темой EBITDA металлургов и химиков, как быстро выяснилось, стоит неудачная траектория обычного рабочего письма господина Белоусова в инстанциях (стоившая упомянутым в документе компаниям 0,5 трлн руб. капитализации), то с остальными темами сложнее — вспомнят ли о них через два-три месяца?

В таких вопросах почти незаменимой является оценка происходящего на длинных рядах данных. Например, в России практически все уверены в том, что нерезиденты покидают российский рынок и госдолг, опасаясь введения США санкций на покупку российского госдолга. Это, несомненно, так и выглядит, ЦБ констатирует снижение доли нерезидентов на рынке ОФЗ с весны 2018 года. Но более полная картина происходящего — например, в опубликованных в пятницу статсводках ЦБ — обнаруживает нюансы, меняющие возможные оценки происходящего.

В случае с ОФЗ имеет смысл смотреть не только на долю, но и на номинальные объемы внутреннего госдолга, контролируемые нерезидентами. Сброса российских бумаг весной (Крым) и осенью (девальвация рубля) 2014 года нерезидентами почти не было — колебания рублевых сумм внутреннего госдолга в их владении составляли около 10%. С лета 2015 года по март 2018 года суммы, которые нерезиденты одалживали бюджету РФ, непрерывно росли, увеличившись за четыре года с 0,8–0,9 трлн до 2,2–2,3 трлн руб. Отток — это событие лета 2018 года, он составляет до 20%. То есть происходящее серьезно, но пока не очень масштабно. Сейчас доля нерезидентов во внутреннем госдолге такая же, как летом 2013 года, в долларах она примерно такая же, как пять лет назад, то есть пока никто никуда не ушел.

Цифры по владению нерезидентами еврооблигациями РФ еще более неинтуитивны. Эти бумаги теперь странно считать «внешним долгом РФ для нерезидентов»: с апреля 2015 года резиденты всегда владели более 50% этой части госдолга, сейчас — 57,8%. История еврооблигаций выглядит так: в 2012–2014 годах нерезиденты держали в них около $20 млрд, до лета 2017 года сумма плавно уменьшалась до $4 млрд, к лету 2018 года — выросла до $7 млрд. А резиденты все последние годы держали в этих бумагах $9–10 млрд (летом 2016 года сумма падала до $8 млрд) — и держат. В этой части рынка не происходит ничего значимого, кроме того что Минфин сокращал объем валютного госдолга с уровня 2013 года почти втрое и теперь медленно его восстанавливает.