Советник ДНКВ МИД РФ Андрей Малов — о причинах скептического отношения Москвы к запрету «боевых роботов»

Делегация РФ готовится к участию в сессии Группы правительственных экспертов Конвенции ООН о негуманном оружии, где будет обсуждаться инициатива о запрете смертоносных автономных систем вооружений (САС). О том, почему Москва негативно относится к требованию запретить «боевых роботов», корреспонденту “Ъ” Елене Черненко рассказал высокопоставленный дипломат в отставке, советник департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями (ДНКВ) МИД РФ Андрей Малов.

— Почему Россия скептически относится к инициативе по запрету САС?

— Проблематика смертоносных автономных систем вооружений весьма актуальная, но еще достаточно сырая. Многие ее аспекты остаются непроясненными. Де-факто подобные системы еще не существуют, физически их нет. Как и нет пока универсально понимаемого рабочего определения, что такое САС. Разные страны, международные организации и неправительственные структуры вкладывают свое понимание в этот термин. И на данный момент картина получается достаточно хаотичной. Именно поэтому мы (Россия.— “Ъ”) достаточно скептически относимся к переговорным перспективам этой темы. В то же время, чтобы не ломать сложившийся консенсус, мы решили принять активное участие в дискуссии в рамках Группы правительственных экспертов Конвенции о негуманном оружии.

— Сторонники запрета «боевых роботов» говорят, что технологии искусственного интеллекта развиваются так быстро, что появление полноценных САС — это вопрос ближайшего будущего.

— Дипломатия исходит из реальных возможностей, а не из гипотетических. Создание так называемой суперсингулярности, то есть достижение прорыва в процессе разработки искусственного интеллекта,— это пока еще теория, а не практика. Несуществующие возможности не могут быть фактором, влияющим на переговорный процесс.

— Но ведь Россия (вместе с Китаем) пытается, например, добиться превентивного запрета на милитаризацию космоса.

— Попытки провести аналогию с нашими усилиями превентивно запретить размещение оружия в космосе неуместны. Дело в том, что в случае с космосом речь идет о возможностях, ряд из которых практически уже существует. Вопрос в политической воле — выводить их в космос или не выводить. А САС еще нет в природе.

— Противники «боевых роботов» предупреждают об опасностях, которыми чревата разработка подобных вооружений.

— Заметьте: сторонники радикальных идей пытаются добиться превентивного запрета не просто разработки и создания еще не существующих полностью автономных систем вооружений, но даже ввода ограничений на уже существующие боевые системы (ПРО, ПВО и так далее), которые наделены определенной степенью автономности. При этом почему-то замалчивается, что эти интеллектуальные возможности — алгоритмы выбора цели и мгновенного ее поражения — вкладываются человеком, и он продолжает сохранять контроль над ними. Такие требования вступают в явное противоречие с интересами крупнейших разработчиков, производителей, обладателей и потенциальных покупателей такого рода вооружений. Отсюда скептическое отношение к подобного рода призывам со стороны ключевых игроков в этой области, таких как США, Великобритания, Израиль, Франция, Германия, Япония, Южная Корея и других.

— Но сторонники запрета «боевых роботов» указывают на то, что при появлении полноценных САС человеческий контроль может быть утерян.

— Мы позитивно относимся к обсуждению функции поддержания должного человеческого контроля за подобного рода системами. И в доктринальных документах России, касающихся развития робототехники, вопрос о поддержании должного человеческого контроля за применением вооружений четко прописан, тут никаких сомнений быть не должно.

— Скептическая позиция по вопросу о запрете САС со стороны России, США, Израиля и других стран не связана с тем, что именно они активно разрабатывают такие системы?

— Это упрощенный подход. Вопрос даже не в том, что многие страны работают в этом поле и поэтому не хотят себя ограничивать. На автономность ведь можно смотреть по-разному, кто-то воспринимает ее как зло, а кто-то — как благо. Возьмите, например, высокоточное оружие, которое обладает высоким интеллектом, способностью четко определять цель и поражать ее без существенного побочного ущерба. Это плохо с точки зрения норм международного гуманитарного права или хорошо? Наши военные эксперты убеждены, что более «умное» оружие ведет к уменьшению гуманитарного ущерба, а значит — хорошо.