Как Эдуард Успенский всех победил

Детский писатель должен любить играть. Эдуард Успенский играл всю жизнь. Страсть и азарт позволили ему не терять интереса к жизни до самых последних дней, а для многих других писателей он стал достойным примером отстаивания своих прав.

ЕКАТЕРИНА ДРАНКИНА

Однажды в середине 70-х писатели Юрий Коваль и Эдуард Успенский решили отстоять право на издание своих книг на коллегии Госкомпечати. Устроить бучу — это была, конечно, идея Успенского. Коваль отнесся философски к тому, что после полуслучайной публикации «Недопеска» его больше публиковать не будут, а вот Успенский (из списка издательства выкинули его «Гарантийных человечков» — будущих «фиксиков») был, как всегда, готов яростно драться. Он уговорил Коваля написать совместное письмо в ЦК КПСС. Это письмо стало поводом к созыву коллегии.

Бунтари заранее договорились о «тактике ближнего боя».

«Он человек много говорящий и может трепаться безостановочно,— описывал эту тактику Коваль.— Причем с проклятиями, с воплями, со всякими выходками хулиганскими. Я это знал. Про себя же я знал, что я могу очень точно и кратко… врезать. И мы с ним договорились так: он будет изматывать противника тысячей мелких уколов и ударов, когда же противник будет совершенно измотан и измордован и ничего не будет соображать, тут моя очередь бить».

План был, конечно, блестящий, но из-за горячности Успенского реализовать его не удалось. Как только первый докладчик, имени которого история не сохранила, вышел читать рецензию на книгу «Приключения Васи Куролесова» Коваля, Успенский не усидел на месте и трех минут, вскочил и начал кричать: «Кого мы слушаем? Что за обормот? Что он несет? Вы кто такой? Вы цитируете величайшую литературу в мире. Молчать. Скотина. Дурак. Идиот… Он ударения неправильно ставит. Посмотрите, кто обсуждает Коваля, кто обсуждает меня…»

Досталось на коллегии и Сергею Михалкову, который пришел вроде бы защищать писателей, как «губителю детской литературы», и прочим защитникам. Ковалю «врезать», по сути, так и не пришлось — время от времени ему удавалось только на несколько минут утихомирить буяна. Но, что самое удивительное, напечатали в итоге обоих.

Литература — это борьба

Это был не первый бой Эдуарда Успенского и, как известно, далеко не последний. Историю борьбы за авторские права в России можно писать на его примере, здесь будут и победы, и поражения. Его проигрыш в деле против производителя флешек в виде Кота Матроскина в 2015 году лег (в числе прочих решений) в основу постановления Верховного суда, которое должно было прекратить навеки распри по поводу авторских прав на персонажей старых мультфильмов (все права на персонажей — студиям, а не авторам). Свой последний бой с «Союзмультфильмом» на ту же тему он вел последние полтора года своей жизни — и выиграл его за месяц до смерти.

Отсудивший у производителей йогуртов, жвачки, плюшевых игрушек, книжек, мультфильмов и даже собственных жен и их детей миллионы, Успенский — и тому есть множество подтверждений — не был алчным человеком. Деньги как таковые его не сильно интересовали — он их легко раздавал, делился гонорарами с конкурентами и, требуя компенсации себе, часто заодно умудрялся стребовать еще для десятка-другого писателей, многие из которых благодарны ему и сейчас. В деревне под Рузой, где он в какой-то момент решил превратиться в фермера, вокруг него кормились десятки людей.

В свои зрелые годы, когда за продолжения и спин-оффы своих старых детских сюжетов он мог бы получать огромные деньги, он вдруг засел на четыре года за исторический роман о Лжедмитрии (о втором, который, в отличие от первого и третьего, как пытался доказать Успенский, был настоящим, а не лже-). В это же время, не зная шведского, взялся за перевод «Малыша и Карлсона» — все четыре имеющихся перевода представлялись ему «не очень», у него будет лучше.

Деньги тут были не главным, главное — амбиция, игра.

«В основе своей жизнь по-прежнему мне нравится — из-за моих дочек, из-за работы и из-за жизненного азарта. Я все еще состязаюсь со всем миром и с разными людьми и организациями»,

— писал 70-летний Успенский своему другу финскому писателю Ханну Мякеля.

В этом состязании, конечно, он иногда заигрывался. Когда воевал со второй (впоследствии ставшей четвертой) женой, уходя от нее. Когда судился и говорил нелицеприятное в прессе о третьей. Когда обижал коллег — победа должна была достаться ему, хоть бы и ценой невинных жертв.

Битва при Чебурашке

Много лет конфликтовали между собой два автора Чебурашки — писатель Успенский и художник Шварцман. Всем знакомого персонажа — ушастого и черноглазого — нарисовали на зубной пасте, и Шварцман хотел получить ему причитающееся с компании «БРК-косметик», которая эту пасту делала. Но компания, оказывается, уже заплатила Успенскому, хотя он в своей книжке описал кого-то другого: «Глаза у него были большие и желтые, как у филина, голова круглая, заячья, а хвост коротенький и пушистый, такой, какой бывает обычно у маленьких медвежат».

Леонид Шварцман подал иск в Головинский суд Москвы против компании о взыскании компенсации в размере 4,7 млн руб. за незаконное использование Чебурашки, проиграл, и долгие годы коллеги не разговаривали. Некоторые предприниматели, правда, чтобы никого не обижать, платили обоим — и Шварцману, и Успенскому. Так поступил глава Bosco Михаил Куснирович, когда поместил Чебурашку на олимпийскую форму для российской сборной.

Переключиться с одной игры на другую — вместо партийных бонз начать «войнушки с буржуинами» — для Успенского это была не проблема. Какая разница, главное, чтобы весело.

Свою первую фирму — кооператив «Самовар» — он зарегистрировал уже в 1987 году. Фирма должна была стать издательством, собрать лучшие силы в детской литературе, но из этого, в общем, ничего не вышло.

Зато фирма «Чебурашка» (их было несколько, по мере надобности одни «чебурашки», например те, в которых совладельцами были становившиеся бывшими жены, отправлялись на склад, вместо них регистрировались новые) — компания, занимавшаяся отслеживанием авторских прав Успенского,— процветала.

Расцвет деятельности — конец 90-х. В это время «Чебурашка» заключил с десятком фирм договоры о предоставлении права использования Котов Матроскиных, слова «Простоквашино», изображения Дяди Федора и собственно Чебурашки. Один только бренд «Простоквашино» поступил в распоряжение одновременно финской компании Raisio, петербургского «Петмола», компании «Юнимилк». В оплату одной из этих сделок, как рассказывал сам Успенский, он потребовал дом — большой, в престижном районе Подмосковья, с большим участком (у него уже было два дома — в Переделкино и под Рузой, этот стал третьим, а несколько лет назад к ним добавился еще один, в Анапе, купленный за 15 млн руб.).

Никто, никто не мог укрыться от цепкого взгляда правообладателя. В 1999 году в рамках досудебного урегулирования согласился платить процент с продаж калужский производитель наполнителей для кошачьего туалета «Матроскин», в 2005-м — казахский производитель мороженого «Простоквашино», а в 2003-м Успенский получил рекордную выплату от японской SP International, выпускавшей значки, игрушки, кассеты с популярным героем Chebi. Как хвастался Успенский впоследствии, японцы согласились платить $3 млн плюс роялти.

Не все проходило гладко. Например, регистрацию товарного знака, содержащего словосочетание «Дядя Федор» (товарный знак принадлежал некоему ЗАО «Дядя Федор»), оспорить не удалось, хотя суды продолжались два года и закончились отказом Апелляционной палаты. Но побед было заметно больше, чем поражений.

Вести столь мощный артиллерийский огонь по противнику одному детскому писателю было бы, конечно, не под силу. Главный его помощник в борьбе — с конца 60-х годов до последнего вздоха (умер в 2015-м) — секретарь, а чаще назывался литературным секретарем — Анатолий Галилов.

В жизни Успенского он был совершенно незаменим. Как сказано про него в одной из пьес Эдуарда Николаевича, он «умеет делать все, даже суп». В этой пьесе литературный секретарь умеет летать на метле, «выглядит хорошо и похож на повзрослевшего Дядю Федора», и он — бывший следователь. Почти все перечисленное — правда.

В советское время литературный секретарь для писателя, которого практически не публиковали, был экзотикой, а тут еще такая биография. Анатолий Галилов получил юридическое образование, служил в органах госбезопасности, чуть не стал инвалидом в результате нападения в ходе одного расследования, после больницы поступил на службу к Успенскому. По воспоминаниям современников, Галилов действительно был человек очень деятельный, но при этом интеллигентный — отнюдь не сутяга и не стяжатель.

Последний бой

«В Москве в эти дни очень холодно, много снегу. Настроение и у меня, и у многих других не очень веселое. Налицо разнузданный капитализм, кражи, обманы, недисциплинированность и полное отсутствие идеалов. Семейного идеала у нас не было, а коллективный идеал был утрачен. Теперь мы живем для себя — пытаемся жить. Без более серьезных целей, нравственных устремлений, без любви»,— писал он в 90-е годы грустное письмо тому же Ханну Мякеля.

Однако действовать грусть почти не мешала.

Успенский стал олицетворением борца за авторское право, и многие представители цеха ориентировались на него, борясь с остатками советских представлений о прекрасном.

В 2010 году в Басманном суде Успенский проиграл дело против ООО «Флэшмастер», которое производило USB-накопители в форме кота Матроскина и Чебурашки. Компания ранее уже заплатила за использование знака ФГУП «Фильмофонд киностудии "Союзмультфильм"» и отказывалась платить автору текста, ссылаясь на то, что визуальные изображения даны в форме, значительно отличающейся от письменной. Окончательный отказ в числе прочих дел лег в основу решения Верховного суда от 2015 года. Согласно этому решению, права на персонажей всех мультфильмов, произведенных на российских киностудиях до 1992 года, принадлежат киностудиям, авторам положены только роялти.

«Мединский издал приказ, что все принадлежит студии и ничего не принадлежит авторам,— рассказывал он, чуть путая фактуру, в интервью изданию "Медуза" в ноябре 2017-го.— Многие авторы с этим согласились, а я не согласился, как я продавал, так я и продолжаю делать».

Когда в начале 2017 года «Союзмультфильм» собрался снимать продолжение «Простоквашино», используя вроде как принадлежащие ему права на персонажей, Успенский пошел в свой последний бой. На студии божатся, что к Успенскому обратились сразу, как только появилась идея делать мультсериал, с предложением участвовать в разработке сценария. В том же интервью «Медузе» он, однако, утверждал, что писать сценарий ему не предлагали, а предлагали деньги — 5 млн руб.: «А пяти миллионов мне на полгода не хватит, у меня дом, прислуга… мне японцы три миллиона долларов заплатили, а таких цен, как пять миллионов, нет на рынке».

Успенский сражался как лев: писал письма во все инстанции, на студию письма начинал с фразы «Бандитам с "Союзмультфильма"», поминал, как предыдущее руководство «украло права на Чебурашку» и потом Алишер Усманов их выкупал, и обвинял нынешнее руководство в том же самом. Позже, когда сериал все-таки появился, взывал к совести актеров, участвующих в озвучке сериала.

В конце концов в июле этого года была заключена сделка по урегулированию спора, условия которой, очевидно, Успенского устроили. «Союзмультфильм» с облегчением отчитался об урегулировании спора. Как говорил бессмертный Кот Матроскин: «А мы уже помирились! Потому что совместный труд (для моей пользы) — он объединяет!»