Корреспондент “Ъ” увидела, что ждет беженцев в Сирии

Сирийская кампания для России длится почти три года: за это время авиация поразила сотни объектов инфраструктуры радикальных исламистов, поспособствовав возвращению свыше 90% территории страны под контроль правительственных сил. Корреспондент “Ъ” Александра Джорджевич посмотрела на эти территории и увидела, как сейчас в Сирию призывают вернуться тех, кто когда-то бежал подальше от войны.

Перемещения с места на место российские военные организуют в Сирии с особой осторожностью: несмотря на то что группировки радикальных исламистов, по официальным данным, разбиты, вылазки боевиков нередки — тем более с наступлением ночи. Речь не идет о прямых столкновениях: участники «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусры» (организации запрещены в РФ) используют для атак, например, беспилотные летательные аппараты. Представитель Минобороны РФ генерал-майор Игорь Конашенков говорит, что за последний месяц 45 беспилотников, снаряженных взрывчаткой, были уничтожены комплексами ПВО или перехвачены средствами РЭБ. Такая атака была предпринята и во время пребывания корреспондента “Ъ” в Сирии. Пострадавших не было.

Дом с бочкой

Путь с авиабазы Хмеймим до Дамаска занимает час. Незадолго до приземления видны огромные красные пластиковые бочки, находящиеся либо на недостроенных, либо на полуразрушенных домах. Они нужны для того, чтобы нагревать воду естественным путем, то есть от солнца. Крыш на домах зачастую нет. Как правило, от этих бочек в сам дом пущен шланг, который позволяет использовать воду для стирки, гигиены и приготовления пищи. В Сирии ситуация с водой с каждым годом проще не становится: чистой питьевой почти нет и стоит она сравнительно дорого.

Откомандированные в Сирию российские военные говорят, что местные жители часто подделывают воду в бутылках, как и другие напитки. Приходится следить за тем, что ты пьешь: открывая бутылку, обращать внимание на звук. Так, у пластиковой новая крышка будет хрустеть, а у стеклянной — тихо хлопнет. Только такие напитки можно употреблять без страха за свое здоровье.

— Нас собственный пример учит: мы тут попили водички, а я потом четыре дня под капельницей на базе был. Больше что попало не пью,— признается один из военнослужащих.

На пути от аэропорта Дамаска до центра города расположены несколько контрольно-пропускных пунктов (КПП). По стране их стало заметно меньше, чем год назад (см. “Ъ” от 19 сентября 2017 года), но они все равно часть города. На таких пунктах, как правило, проезжающий транспорт проверяют сирийские солдаты и офицеры. Кажется, что тщательного досмотра можно избежать только российским колоннам — в нашей было три больших автобуса, в которых находились журналисты, несколько внедорожников и легковых автомобилей с высшим офицерским составом из России и местным мухабаратом (так называется сирийская ФСБ) и бронеавтомобиль «Тигр» впереди с большим российским флагом.

С недавнего времени Дамаск начал активно призывать сирийских беженцев вернуться на родину, обещая им равные права с теми, кто остался. Начальник политуправления вооруженных сил Сирии дивизионный генерал Хасан Ахмед Хасан говорит, что хочет, чтобы его услышали все сирийцы — «где бы они ни были». «Мы все под единым законом, и, несомненно, достоинство для всех сирийцев должно быть сохранено»,— уверен он. Немецкий журналист спросил о гарантиях безопасности возвращающимся, на что генерал попросил его передать по возвращении в Берлин всем беженцам: «Правительство Сирии создает все условия для их возвращения на родину».

План послевоенного развития республики готовится по поручению президента Башара Асада. Министр муниципального управления и экологии Хусейн Махлюф, который возглавляет Координационный комитет страны по возвращению беженцев, утверждает, что страна уже готова постепенно «переходить с этапа гуманитарной помощи к этапу восстановления и развития производства». Но сам подчеркивает, что победа над международным терроризмом в Сирии будет считаться завершенной только тогда, когда сирийские беженцы вернутся в свои дома. Местные власти утверждают, что юридическая база для их возвращения подготовлена: так, уже изданы указы об амнистии и созданы центры по приему беженцев. Но не все так просто. Под полным контролем сирийской правительственной армии находятся пока только 12 из 14 провинций (кроме мухафазы Идлиб и части мухафазы Дейр-эз-Зор), и во всех идет работа по восстановлению социальной инфраструктуры и создаются все условия для возвращения граждан. По его словам, благодаря этому на данный момент в свои дома вернулось около 3,5 млн внутриперемещенных беженцев, в том числе в провинции Алеппо, Хомс и Латакия.

Одинаковые виды

По возвращении людей ожидают совершенно разные условия. В крупных городах ситуация чуть лучше, чем в небольших, но проблем с инфраструктурой хватает и там и там. По пути из одной провинции в другую пейзаж меняется несущественно: покореженные от взрывов брошенные машины, разрушенные дома, у тех, что уцелели больше, выбиты стекла, везде разбросан мусор. На земле, до которой у саперов дошли руки, видны следы поиска мин. Практически нет магазинов, поликлиник, больниц и школ. Потери от разрушения объектов энергоснабжения и образования в одной только Восточной Гуте составляют 800 млрд сирийских фунтов. Губернатор мухафазы Риф-Дамаск Алядин Ибрагим говорит, что в провинции и ее окрестностях 1,5 тыс. школ требуют ремонта. «В некоторых районах они были разрушены полностью, в других — частично. Не только школы, но и системы водоснабжения и энергообеспечения, по ним (боевики.— “Ъ”) били в первую очередь»,— рассказывает он, добавляя, что поликлиники и другие социальные объекты были также разрушены. Но в этом году здесь — в Восточной Гуте — в школы уже пойдут 50 тыс. учеников, а во всей стране — около 5 млн детей. Министр просвещения Сирии Хазван аль-Ваз провел экскурсию для журналистов по одной из школ, которую восстанавливают после боев, и рассказал, что из-за критической ситуации в провинции, которая разрешилась буквально недавно, ученики не имели возможности ходить в школу, поэтому для них был продлен учебный год. «Сейчас мы восстанавливаем те (школы.— “Ъ”), что пострадали меньше всего. Кроме России, нам никто не помогает, поэтому те, что сильно разрушены, мы пока не трогаем»,— посетовал министр. У входа в школу дети выстроились в шеренги, встречая российских военных и журналистов, которые приехали вместе, и пару минут школьники кричали «Сирия и Россия едины», после чего бегали по территории и предлагали каждому хлопнуть им по ладони своей рукой. Никто, конечно, не отказывал.

Были и подростки примерно 16–18 лет, одетые в одинаковые синие безрукавки. Они стоят на трассе Бейрут—Дамаск прямо на сирийско-ливанской границе — здесь располагается пропускной пункт Джейдет-Ябус. Они встречают беженцев, которые решили вернуться домой. Как рассказали сами подростки, они учатся в государственном Дамасском университете, однако уточнить свои специальности не смогли, так же как и количество прошедших лет обучения. По их словам, они хотят на добровольных началах морально поддержать прибывающих. Моральная поддержка беженцев заключалась в кричалке: «Мы душой и кровью готовы жертвовать за Башара Асада». С беженцами, которые приехали в тот день с вещами на нескольких автобусах, они общаться почему-то не стали.

Возвращенцы

Во время войны многие мирные жители вынуждены были уехать в другие страны, потому что их дома были захвачены боевиками. Многие бежали в соседний Ливан, поскольку виза сирийцам для этого не нужна. Сейчас они потихоньку возвращаются на родину: по данным российского Центра приема, распределения и размещения беженцев в Сирии и местного Координационного комитета по возвращению беженцев, из Ливана с 18 июля по 13 августа вернулось более 6,3 тыс. человек, а за последние четыре месяца — более 25 тыс. граждан. На пунктах пропуска беженцам оказывают медицинскую и психологическую помощь, дают поесть, воды и предоставляют предметы первой необходимости, составляют документы, после чего они едут либо в свои когда-то брошенные дома, либо в лагеря.

Один из таких — лагерь для беженцев Хирджилла в провинции Риф-Дамаск. Только из провинции Идлиб туда в ближайшие дни приедет более 1,5 тыс. беженцев, в перспективе их число может составить порядка 15 тыс. человек. Но пока, по словам директора лагеря Абдурахмана Хаттыба, в лагере находится 700 человек. Изначально здесь жили беженцы, вышедшие по гуманитарным коридорам из Восточной Гуты.

Всего таких пропускных пунктов в стране 36, все они организованы для возвращения беженцев в Сирию, но тем не менее не везде они пользуются такой популярностью, как на границе с Ливаном. Пункт пропуска Насиб на сирийско-иорданской границе готов принять до 4 тыс. беженцев в день и 50 автомобилей, но с момента своего открытия принял всего лишь 318 человек, говорит начальник местного филиала российского Центра по приему и распределению беженцев Михаил Киласьев. Встречать новых возвращающихся в Насиб приехали уже знакомые подростки в синих безрукавках, готовые озвучить свои кричалки. Только в тот день возвращаться домой в Сирию из Иордании никто не стал.

На данный момент уровень разрушений инфраструктуры крупных городов и населенных пунктов Сирии составляет от 40% до 70%. Хотя свой вклад в помощь в организации поствоенного урегулирования делают не только разные государства (помощь Сирии, кроме России, уже оказали Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Китай, Сербия и другие), но и международные гуманитарные организации. Так, российский Центр по примирению враждующих сторон второй год подряд проводит работу совместно с гуманитарными организациями ООН, Международным Комитетом Красного Креста и Сирийским Арабским Красным Полумесяцем. Последний близок к правительству Сирии, а значит, почти вся помощь жителям Арабской Республики проходит через военные каналы — российские или правительственные. Кроме того, эта ситуация является ограничением для части структур, у которых с Минобороны РФ отношения по разным причинам не сложились. Как рассказал “Ъ” военный источник, пока не получилось добиться успеха в контактах с «Врачами без границ» (Medecins Sans Frontieres; MSF). По его словам, обе стороны переговоров хотят сотрудничать, но проявляют известное упрямство и не готовы друг другу уступать. «У "Врачей без границ" совсем не простое устройство внутри организации: каждое подразделение может себе позволить не согласовывать действия с другим. Так, если бюро в Брюсселе изъявило желание возить помощь через Минобороны РФ, это не означает, что на следующий день другое бюро не повезет груз в обход этих каналов, и возникают конфликты»,— объяснил он. На сегодняшний день эта организация в Сирии широко не представлена, называть причины этого в MSF “Ъ” не стали.

Что же касается ООН, то организация занимается в Сирии не только вопросом возвращения беженцев, но и безопасностью. Так, миссия довольно давно присутствует, в частности, на Голанских высотах. Боевики вторглись в эту демилитаризованную зону шесть лет назад, и почти все посты ООН прекратили свою работу. Всего было 57 постов по обеим линиям разграничения — «Альфа» и «Браво». 14 августа возле второй линии было выставлено четыре поста российской военной полиции. Заместитель командующего российской группировкой в Сирии генерал-лейтенант Сергей Кураленко уточнил, что в самой демилитаризованной зоне постов военной полиции нет, они расположены только на линии. «В ближайшее время выставим еще два, будет шесть. Впоследствии планируем довести их до восьми при необходимости уже»,— продолжил генерал. «Мы оказываем всемерное содействие миссии ООН для того, чтобы флаг ООН стоял на всех постах и миссия работала в полном объеме в демилитаризованной зоне»,— подчеркнул господин Кураленко. Сейчас посты ООН, по его словам, практически по всей демилитаризованной зоне сильно повреждены: «В основном на них дислоцировалась "Джебхат ан-Нусра", на некоторых постах были созданы школы подрывников, находились боевые группы».

Наследие войны

Сильно пострадала от рук боевиков и провинция Алеппо: боевики разрушили две трети жилого фонда и 90% объектов промышленности, говорит губернатор провинции Хусейн Диаб. «Алеппо является второй по величине мухафазой в Сирии, крупнейшим промышленным, культурным и образовательным центром страны. Война оставила страшные следы», — говорит он. В довоенное время в провинции проживало около 6 млн человек, в том числе 2 млн жителей в городе Алеппо. Сейчас в мухафазе живут 3 млн, с учетом около 1,2 млн вернувшихся. По его словам, полтора года назад, после освобождения города, власти приступили к восстановлению города и промышленной инфраструктуры (в провинции восстановлено 500 заводов). В первую очередь восстанавливаются объекты энергетики, идет восстановление медучреждений и пунктов неотложной медпомощи, отремонтированы десятки километров дорог. Проводится восстановление исторического центра, жилых кварталов и образовательных учреждений. Восстановление социально значимых объектов и жилья стало необходимым условием для возвращения беженцев.

В центре города Алеппо, про который все так много слышали из новостей, стоит древняя Цитадель, ей больше тысячи лет. Выглядит со стороны она довольно внушительно: огромное круглое сооружение желтого камня, практически не тронутое войной, вокруг — глубокий ров, затем почти пустая мощеная площадь, а за ней — руины разрушенных домов. В этой части города шли ожесточенные бои. Директор комплекса Ахмед Гариб обещает, что одна из древнейших крепостей в мире будет восстановлена уже в следующем году. Три года сирийские военнослужащие держали оборону и не сдали крепость, сохранив историю от разрушения. «Цитадель является самым историческим важным местом города Алеппо. Кроме этого, расположенная на высоте, она является стратегически важным пунктом, и боевики, конечно, хотели ее занять»,— сказал директор. Ремонт обойдется правительству Сирии в 100 млн сирийских лир, но посильную помощь оказывают и международные организации, в том числе ЮНЕСКО, в список всемирного наследия которого Цитадель входит. Внутри нее пока встречается мусор, покореженные оградки и другие небольшие разрушения. Но даже сейчас всего за 11 месяцев кое-что местным жителям удалось сделать, чтобы площадь не выглядела такой пустой и устрашающей: по правую сторону от главной лестницы, ведущей в Цитадель, располагается кафе с красивыми диванчиками и креслами. Там пьют кофе с кардамоном и отдыхают пока только местные, но в перспективе, как надеются в Алеппо, появятся и туристы. Туристов ждут не только в Алеппо, но и в Пальмире: она будет готова к приему путешественников летом 2019 года. По словам губернатора провинции Хомс Таляля Барази, помощь предложило ЮНЕСКО, а также Россия, Польша, Италия и другие страны и учреждения, а также европейские негосударственные организации. «Это мировая история, и она принадлежит не только Сирии»,— подчеркивает он. Количество внутриперемещенных беженцев в Сирии в 2016 году достигало 6 млн человек, чуть меньше — 5 млн — бежали за пределы страны — в Ливан, Иорданию, Турцию и Европу. Россия приняла чуть больше 1 тыс. человек и на этом остановилась — с 2018 года РФ отказывает сирийцам даже во временном убежище. Позиция сирийского правительства и российских властей схожа: все считают, что сирийцы должны жить у себя дома.

Сирийские граждане, политики, представители местных силовиков в частных беседах предпочитают говорить не о войне, а о спасении беженцев и улучшении гуманитарной ситуации в республике. Но признают: на это потребуются десятилетия, сотни миллиардов долларов, политическая воля всех стран.

И конечно, желание самих беженцев вернуться в свой дом, который им пришлось покинуть из-за войны.

Александра Джорджевич, Сирия