Олег Богданов — о перспективах российской валюты

Игроки рынка пытаются спрогнозировать дальнейшие колебания российской валюты. Накануне она снова слабела на фоне заявлений министра экономического развития Максима Орешкина, а также действий Центробанка, который за два дня приобрел американской валюты на 35 млрд. Ситуацию в прямом эфире прокомментировал экономический обозреватель «Коммерсантъ FM» Олег Богданов.

На открытии торгов в четверг 79 руб. стоил евро, 68,25 стоил американский доллар. Если брать к вечернему закрытию, то тут небольшой рост российского рубля — где-то в пределах 0,1%.

Но обстановка очень тревожная. Помимо факторов, о которых уже говорили, — и действия Центрального банка в пользу Минфина, который продолжает соблюдать бюджетное правило, и прогнозы Минэкономразвития понижению темпов роста, которые мы услышали, — играют еще достаточно значимую роль внешние факторы. Это, конечно, ужесточение монетарной политики в США. В среду были опубликованы протоколы американского Центробанка — они намерены и дальше повышать процентную ставку, поэтому в четверг с утра растет доллар на всех рынках. Следующий фактор — очень серьезные изменения в корпоративно-банковском балансе. Есть недовольство 15 крупнейших западных банков, которые работают в России, тем, что планирует сделать российский регулятор — ограничить вывод средств клиентов в головной банк 20% достаточности капитала, такая суровая мера.

Еще мы только в среду узнали, что во втором квартале швейцарский банк Credit Suisse заблокировал, заморозил средства российских клиентов на $5 млрд — достаточно значимое действие и серьезная мера. Узнаем мы это постфактум. И, конечно, это противостояние российского государства и конкретных коммерческих западных банков, которые вынуждены соблюдать американские санкции и работать в этой траектории, в этом тренде, приобретает и для нашего корпоративного сектора, и для финансового сектора крайне негативное звучание.

Я думаю, что это тенденция, это прецедент, и очень серьезный, и к этому нужно нашим властям серьезно относиться. Не только американские банки будут последовательно выполнять санкции американского казначейства, американского правительства, но все европейские финансовые структуры вынуждены будут идти по этой траектории.

И многие компании, которые держат счета там и могут оказаться под колпаком американской администрации, должны делать выводы.

Должны делать выводы в нашем Центральном банке и в Министерстве финансов, куда и как наши резервы направлять, где их «парковать» с безопасным результатом для российского населения, потому что это наши государственные резервы. Нельзя забывать, у американского государства есть опция блокировать и резервы государственных структур, центральных банков — пример Ирана здесь очевиден.

То, что сделали с «Русалом» и с Олегом Дерипаской, и с Виктором Вексельбергом — это такой пример, показательная порка. Это может случиться с нашими банками, которые попали в лист американских сенаторов. И законопроект мы все видели — там шесть крупнейших государственных банков. Если по такому же сценарию пойдет дело, то понятно, что последствия будут даже намного хуже, чем можно прогнозировать. К этой ситуации нужно готовиться. Если мы выстраиваем такую внешнюю политику, то нужно понимать, что отвечать будут жестко — американцы могут это сделать, есть все возможности и средства. Поэтому главный вопрос нашим властям: готовы ли они к такой борьбе?

О перспективах рубля ответ очевиден: рубль будет чувствовать себя плохо или очень плохо, или совсем плохо. Варианта «хорошо» нет здесь.

В текущей ситуации его не бывает, потому что есть внешние осложнения, связанные с глобальными трендами в мировой экономике, давление на emerging markets, есть санкционные темы, есть геополитические темы, есть внутренние темы, которые у нас, так сказать, не решены — операции Центрального банка в пользу Минфина. Это какая-то неопределенность, во всяком случае, будем так говорить, недосказанность. Мы многих вещей не знаем, мы узнаем постфактум, через два-три месяца о том, что делают наши власти — что происходит с резервами, как происходит регулирование и так далее. И если неблагоприятные внешние и внутренние факторы сойдутся в одну точку, то здесь можно ожидать самых нехороших последствий, даже трудно предположить каких.

Стабильность валюты — это такой один из китов экономики.

Если валюта нестабильна, начинаются дисбаланс и турбулентность, и это вызывает нервозность у населения, граждане начинают нервничать.

Это должны учитывать, это социальный фактор. И если власти финансовые доведут ситуацию до дисбаланса — мы помним, что было в 2014 году, эту ситуацию нельзя забывать, — то тут, конечно, бюджетное правило находится на десятом месте по сравнению с социальной стабильностью.

Да, ЦБ в интересах Минфина покупает валюту, чтобы бюджетное правило выполнять, и отправляет в швейцарские или в какие-то другие банки. Они говорят, что это наша подушка, наша безопасность. Но я смотрю, что на этой подушке могут спать совершенно другие люди. Поэтому вот вопрос остается открытым. Да, все правильно с точки зрения макроэкономики, с точки зрения преподавателя в Высшей школе экономики, который рассказывает про финансовую подушку и про то, что нужно золотовалютные, валютные резервы накапливать. Но с точки зрения жизни реальной мы видим, что не работает эта система. В консерватории надо, видимо, что-то исправлять.