В прошлом году накануне Дня шахтера бригада кузбасских шахтеров установила мировой рекорд по добыче угля — 1,5 млн тонн за месяц. В этом году горняки готовы превысить свое достижение. Это стало возможным благодаря новым технологиям. Современный шахтер — это универсальный оператор суперсовременной техники, которая делает работу безопасной

Дизелевоз — подвесной. Желтые вагончики медленно движутся под сводом ствола шахты. Вдоль стен — трубы и провода. Это вены, которые несут жизнь на глубину 350 метров — воду, электричество, эмульсию, необходимую для работы техники в забое. Наверх выводят метан. От поверхности, бледного далекого треугольника света, дизелевоз разом отрезает вентиляционный шлюз: гигантские ворота, которые открываются, пропуская дизелевоз, и захлопываются за ним. Мы проезжаем один шлюз, второй, третий...

«Здесь, как на подводной лодке,— говорит директор шахты им. В.Д. Ялевского Александр Кавардаков,— нужны отсеки для распределения воздуха. В минуту под землю закачивается 15 тысяч кубометров воздуха». Путевые стволы — подземные дороги — обрамляют пласт угля глубиной 2,5 километра. Шахта им. Ялевского — самая производительная в мире. Именно здесь поставила мировой рекорд бригада Евгения Косьмина.

Под сводами через каждые несколько метров — небольшие серые коробочки. Это датчики, которые собирают информацию и передают на единый пульт диспетчеру. Он видит, где находится каждый шахтер, какая концентрация метана в разных точках шахты.

— Диспетчер буквально нажатием одной кнопки может сразу оповестить всех о нештатной ситуации,— говорит Александр Кавардаков.— Связь осуществляется через систему, установленную в фонаре каждого шахтера. То есть светильник сам скажет, что «опасность, выходите на поверхность» и направит к выходу.

Дизелевоз с грохотом тормозит у энергопоезда. Это несколько вагонов, где сосредоточена аппаратура, обеспечивающая питанием технику забоя. Вагоны покрыты белой инертной пылью — она осаждает угольную пыль, которая в случае возгорания может стать катализатором взрыва. На сияющих голубым дисплеях — вся информация об энергоснабжении забоя. Над одним из вагонов установлен щит с планом работы на месяц. Бригада собирается побить собственный мировой рекорд и добыть 1 млн 600 тысяч тонн угля. Со сводов мелким дождиком капает вода. Около энергопоезда нас встречает Евгений Косьмин — бригадир, герой Кузбасса. Лицо в угольной пыли, широко улыбается. Ему всего 32 года. В шахту впервые спустился 12 лет назад, работал электрослесарем.

— Что это вы такие перепуганные?— смеется он.— Спокойно, современная автоматика,— кивает он на энергопоезд.— В 2014 году у нас появился новый диспетчерский аналитический центр, который контролирует всю работу под землей. Оборудование новое, у нас стало очень много датчиков, следят за каждым движением не только шахтеров, но и техники. Это очень удобно. Я со спокойной душой спускаюсь в шахту и знаю, что моя жизнь и тех, кто меня окружает, в безопасности. Эта система максимально исключает и человеческий фактор. Некоторые, например, раньше любили прокатиться на ленте, которая уголь из шахты вывозит. Ну лень пешком идти, а так сел и поехал. Из-за непредусмотренной нагрузки могло и задымление начаться. Теперь, если нагрузка на ленту выше допустимой, она автоматически останавливается. В 70-х годах была такая печальная статистика: 1 человеческая жизнь на 1 млн тонн угля. Сейчас получить серьезную травму в шахте можно, только если ты совсем безответственный. А таких под землю не пускают… Пошли, я вам нашего лютого зверя покажу — современный комбайн LS900.

Забой — сердце шахты, то место, где и добывают уголь,— удерживают гидравлические крепи. Их горизонтальные лезвия формируют свод, поддерживают его вертикальные колонны. 234 крепи открывают стену угля длиной 400 метров. Это самый большой забой в России — здесь 6 млн тонн угля. Его начали разрабатывать только в апреле, уже добыли 4 млн тонн угля. «Весь пласт мы "съедим" за 4 месяца,— поясняет директор шахты Александр Кавардаков,— 15 лет назад на весь Кузбасс было всего три бригады, которые добывали миллион тонн угля в год. А сейчас мы столько в месяц добываем!»

Вдоль стены угля движется комбайн. Он вырывается из темноты с жутким рычанием, под его двухметровым лезвием уголь с сухим звуком выстрела обрушивается на ленту. После прохода комбайна всю гигантскую конструкцию нужно сдвигать вперед, в образовавшееся пространство,— крепи и ленту. Делается это нажатием кнопок.

— Продвижение вперед — не самая простая задача,— рассказывает Евгений.— Горой непросто управлять, с ней нужно договариваться. Там порода выступает, там, наоборот, свод мягкий. Ах ты так, думаешь, ну тогда я вот так.

Крепи приходят в движение. Забой делает шаг вперед. «Отойди от крепи, милая,— кричит Евгений,— ножку поранит».

Виртуальная шахта

Пятеро мужчин с блестящими рюкзаками, из которых к маске на груди выведены ребристые трубки, медленно идут вдоль стены комнаты. «Подключиться к респираторам!» — громко командует один. Все надевают маски. «Обстановка метана по нулям! — кричит он же.— Продолжаем движение!» На мужчинах шлемы виртуальной реальности, в руках контроллеры, с помощью которых они управляют собой в виртуальной шахте. Они отрабатывают горноспасательные работы на конкурсе между бригадами шахт в центре подготовки и развития персонала в Ленинске-Кузнецком. Задача — обнаружить и ликвидировать возгорание в виртуальной шахте. Если надеть шлем, то виртуальная шахта оказывается пугающе реалистичной. Движущаяся лента конвейера с углем, черные своды и белый плотный дым. Нужно максимально быстро найти источник горения, потом гидрант (вдоль стен шахты протянуты трубы с водой, на которых через равное расстояние расположены гидранты), подключить к нему шланг и потушить пожар. «Наша платформа "Живая шахта" позволяет спасателям самостоятельно принимать решения и действовать,— рассказывает разработчик виртуальной шахты Павел Гусев, ведущий специалист группы функциональной аналитики Сибирской угольной энергетической компании (СУЭК).— Каждое свое движение спасатели отрабатывают до автоматизма. Платформа в целом предназначена для обучения тех, кто будет работать под землей. Не только горноспасателей и шахтеров. Но и, например, машинистов дизелевоза. Наша платформа — самая передовая в мире. Пока больше ни у кого такой нет. Мы ее запустили только в этом году».

В центре подготовки и развития персонала СУЭК есть также интерактивный тренажер подвесного локомотива. Машинисты, прежде чем погрузиться в шахту, изучают все на 3D-модели. Некоторые программы обучения шахтеров разрабатывала компания, которая специализируется на подготовке команд подводных лодок для военно-морского флота. «У нас задача общая — обеспечение живучести,— объясняет директор центра Алена Каргаполова.— Безопасность — это наше все. Например, у нас здесь смонтирована система аэрогазового контроля последнего поколения. Она контролирует содержание в шахте взрывоопасных газов, метана в основном. Будущие диспетчеры, которые будут заниматься аэрогазовым контролем, учатся работать не только с данными на мониторе, но видят, как на самом деле устроена вся сложная система датчиков в шахте. А их сотни».

Система аэрогазового контроля выглядит как набор сереньких коробок, соединенных проводами.

«Включи им, чтобы метан пер»,— просит преподаватель. Со страшным визгом включается сирена. «Сигнализация срабатывает, когда содержание метана больше 1 процента. Взрывоопасное содержание метана больше 5 процентов,— объясняет Алена Каргаполова,— как только сигнализация включилась, шахта мгновенно автоматически обесточивается. Кроме того, если где-то повреждение кабеля или падение напряжения, также автоматически дается команда на отключение питания. Искры нет, и ничего взорваться не может. Здесь цифровой протокол передачи. Все автоматизировано. Работу всех семи шахт отделения "СУЭК-Кузбасс", все 473 километра горных выработок контролирует единый диспетчерский центр».

Перед горным диспетчером видеостена, куда поступают данные с 10 забоев, даже, например, из шахты, расположенной на глубине 350 метров в 200 километрах от единого диспетчерского аналитического центра. Видно, с какой скоростью движется каждый комбайн, около какой крепи он находится, даже какая на его борту температура и сколько угля добыто в каждом забое сегодня. Когда глубоко под землей стальные крепи начнут двигаться, диспетчер тоже это увидит.

В соседней комнате перед такой же стеной из 12 мониторов сидит диспетчер по безопасности. Он видит любые изменения в системе безопасности шахты, например остановку конвейера или вентилятора. Желтые движущиеся кружки — это шахтеры в забое. Если хотя бы один кружок будет продолжительное время не двигаться — диспетчер свяжется с ним и спросит, что случилось. Неожиданно на экране появляется красный квадратик. «Нарушение запрета на работу,— комментирует диспетчер,— этому шахтеру инспектором по безопасности было запрещено выходить на работу, а он все равно взял наряд. Сейчас выясним, в чем дело. Скорее всего после этого ему объявят выговор». Самая суровая система оповещения все-таки у диспетчера аэрогазового контроля. Здесь при любом отклонении стандартных значений автоматически оповещаются главный инженер, директор шахты, а если неполадка не устранена, то и генеральный директор компании.

— Эта система единственная в мире, она у нас появилась в 2014 году,— рассказывает замглавного механика по автоматизации систем управления технологическими процессами «СУЭК-Кузбасс» Сергей Бабак,— раньше диспетчер сидел на телефоне, обзванивал забои и заполнял журнал. Сейчас любое движение техники, человека, воздуха, газа в шахте диспетчеры видят в реальном времени. С точки зрения безопасности все очень сильно изменилось. Теперь сам специалист под землей знает: за ним следит «большой брат», время реакции и принятия решения в разы сокращается. Теперь невозможно скрыть ни одно происшествие. А раньше датчики просто отключали, чтобы не прерывать работу из-за, как казалось рабочим, мелочей. Сейчас это невозможно.

Универсальный шахтер

— Еще 15 лет назад все было совсем по-другому,— вспоминает Геннадий Кривошеин, почетный шахтер, бригадир проходчиков.— В шахте было очень много физического труда. ГРОЗы (горные рабочие очистного забоя) сами чистили крепи, двигать их приходилось вручную, без кнопок, то есть если рычаги заклинивало, крепи могли падать. И важно было не отстать от комбайна, иначе кровля начнет осыпаться. Все это в пыли, полусогнувшись — забой был где-то метр двадцать высотой.

У Сибирской угольной энергетической компании есть несколько комплексов безлюдной выработки. И комбайн, и механизированные крепи управляются оператором, который находится за пределами забоя. Сейчас такие полностью роботизированные установки применяются в невысоких забоях, там, где высота пласта угля не больше 1 метра 60 сантиметров. Чтобы шахтеры не проводили восемь часов согнувшись, за них все делают машины. За такими безлюдными комплексами будущее, считают некоторые эксперты угольного рынка. Не значит ли это, что шахтеров ждет массовое сокращение? Что со временем их окончательно заменят машины?

— С кадрами у нас сложный вопрос,— отвечает Анатолий Мешков, технический директор «СУЭК-Кузбасс».— Школа прежнего периода — это большой набор шахтерских профессий. С точки зрения иерархии сначала это машинист подземных установок, потом горный рабочий подземный, затем он может вырасти до проходчика или ГРОЗа и уже только после этого машинист горно-выемочных машин. Но сегодня нам на самом деле нужен человек одной профессии. Современный оператор, который может управлять механизированной крепью и современным комбайном. Для этого требуется совсем другой уровень подготовки. Мы у себя в компании открыли большой учебный центр в Ленинске-Кузнецком и сами готовим этих операторов. Но наше законодательство требует, чтобы профессии были разноплановые, а вот современное производство требует единую профессию. Мы вплотную подошли к разработке нового профессионального стандарта. И главное — это не значит, что количество шахтеров будет уменьшаться, просто мы всех должны дотянуть до одного профессионального уровня.

Шахтеры же считают, что совсем без людей забой обходиться не сможет.

— В шахте становится интереснее работать, много новых механизмов. Они, конечно, могут многое, но не всё,— признается Евгений Косьмин.— Еще давно мне один старый шахтер сказал: если ты когда-то пришел в шахту и тебе понравилось, уже больше ты отсюда не выйдешь. Она тебя затягивает. И это так. Мне в отпуске начинает забой сниться. Я прихожу на работу с адреналином. Меня это заводит. В шахте воздух другой, каждая шахта пахнет по-своему. Одинаковых нет. Здесь внизу красок вроде бы нет. Но я их замечаю — 50 оттенков черного. А когда выходишь из шахты, небо совсем другого цвета, чем было, когда ты спускался. Ты ярче ощущаешь красоту.

Наталия Нехлебова, Кемерово, Ленинск-Кузнецкий