Банк России обещает сохранение стабильности даже при падении цен на нефть вдвое

В сентябрьском докладе о денежно-кредитной политике (ДКП) Банк России улучшил качественные и отчасти количественные оценки роста экономики в 2019–2021 годах. Несмотря на повышение 14 сентября ключевой ставки, при постоянных ценах на нефть около $70 за баррель параметры роста ВВП лучше текущих прогнозов, а при падении цен на нефть до $35 за баррель к базовому сценарию ЦБ экономика вернется уже в 2020–2021 годах. Во всех сценариях наиболее проблемным ожидается 2019 год, но он даже при ухудшении ситуации не окажется принципиально более сложным, чем 2018 год.

Доклад о ДКП опубликован Банком России ночью 15 сентября — скорее всего, в документ вносились правки, связанные с принятым накануне решением ЦБ поднять ключевую ставку до 7,5% — логика большинства положений доклада между тем не противоречила бы и решению сохранить ключевую ставку на уровне 7,25%. Доклад содержит ретроспективные оценки (в частности, повышение оценок динамики ВВП в 2018 году — связанное с пересмотром соответствующих оценок Росстата по промпроизводству) и очередной набор прогнозных сценариев ЦБ: помимо базового сценария, в предпосылках более или менее соответствующего прогнозу Минэкономики для бюджета (в этом сценарии предполагается плавное снижение цен на нефть с 2019 года до уровней около $55 за баррель), Банк России оценивает поведение макроэкономических показателей в 2019–2021 годах в случае неизменных цен на нефть на текущем среднегодовом уровне $70 за баррель, а также рисковый сценарий — при быстром падении цен на нефть до $35 за баррель с сохранением ее на этом уровне постоянно (то есть при неспособности сохранять сделку ОПЕК+ и агрессивной конкуренции нефтепроизводителей на внешнем рынке).

ЦБ в этих прогнозах основывается на статистике, не учитывающей ослабление рубля в августе—сентябре 2018 года в полном объеме, впрочем, в логике прогнозов эти обстоятельства скорее второстепенны.

Несмотря на то что аналитики Банка России всегда дополняют список факторов, влияющих на августовские события, «усилением санкционной риторики», на деле в ЦБ уверены, что ослабление эффективного курса рубля и рост оттока капитала, в том числе с рынка госдолга РФ, в основном есть следствие мирового оттока капитала на развитые рынки из развивающихся, причем Россия — наименее страдающая от этого эффекта экономика: ЦБ приводит расчеты по изменениям котировок CDS на российский госдолг в сравнении с индексом по крупнейшим долговым рынкам emerging markets — гэп между российскими и средними для развивающихся рынков рисками растет.

ЦБ также не дает оценок влияния девальвации на будущий рост (только на инфляцию), впрочем, утверждается, что по крайней мере апрельское ослабление рубля существенно на макропоказатели не повлияло. ЦБ также приводит расчеты по изменению в будущем агрегата «широкие деньги» (M2x), демонстрирующий, что валютная волатильность на структуру кредита в экономике влияния не оказала.

Три сценария ЦБ не дают оценок будущего рубля (регулятор ограничен в этом режимом плавающего курса), однако расчеты ЦБ по всем трем вариантам показывают: в ситуации «валютного правила» они не слишком различаются.

Вариант с постоянными ценами на нефть вообще мало отличается от базового, а для рискового варианта главное отличие — небольшая рецессия 2019 года и выход (при сохранении цен на нефть в $35 за баррель) в 2021 году к траектории, аналогичной базовому бесшоковому варианту.

Оценки ЦБ решений, принятых правительством с момента публикации последнего доклада о ДКП (июнь 2018 года), достаточно консервативны. Выводы доклада ЦБ о влиянии повышения НДС на инфляцию, ВВП и инвестиции (см. “Ъ” от 3 сентября) полностью интегрированы в отчет по ДКП. Влияние расходов нацпроектов на макроэкономику оценивается как положительное, но скорее за границами прогноза: «планируемые бюджетно-налоговые и структурные меры начнут оказывать значимое влияние на темпы и структуру роста российской экономики ближе к концу трехлетнего прогнозного горизонта — в основном в 2021 году» и «могут оказывать определенное влияние на структуру экономического роста», в частности, увеличивать долю инвестиции в структуре выпуска. Наибольшее влияние окажут среди них расходы Фонда развития. Кроме того, ЦБ предполагает реальным на прогнозном горизонте вложения бюджетного профицита в виде инвестиций в экономику при достижении ФНБ уровня 7% ВВП. Изменение пенсионного возраста «внесет дополнительный вклад в повышение темпа прироста ВВП на уровне около 0,1 п. п. в 2019 году и 0,2–0,3 п. п. в 2020–2021 годах». Наконец, «большое значение» ЦБ придает фиксированию тарифов «потолком» инфляции в 4%, подчеркивая важность соблюдения этого принципа регионами.

Расчеты ЦБ по прогнозному платежному балансу на 2019–2021 годы также очень позитивны. В сценарии с постоянными ценами положительное сальдо баланса до 2021 года составит 5–6% ВВП, сальдо финансового счета будет выше, чем в базовом сценарии,— около 2% ВВП. Базовый сценарий ЦБ предполагает сокращение в 2019 году прироста конечного потребления домохозяйств до 1,3–1,8%. Отдельный интерес представляют расчеты ЦБ по выходу чистой финансовой позиции домохозяйств с лета 2018 года в положительную область — впервые с лета 2014 года.

Дмитрий Бутрин