Константин Михайлов обеспокоен судьбой Корнилиево-Комельского монастыря

Что не показали участникам Всероссийского съезда госорганов охраны памятников

Мы спешили в Вологду на Всероссийский съезд органов охраны памятников истории и культуры (прошел с 12 по 17 сентября.— «О»): начинало смеркаться, но не заехать в Корнилиево было нельзя. XVI век, мощи преподобного, основателя монастыря, что почивают под спудом, древность, былая слава. Всего 20 с небольшим километров южнее Вологды, километра полтора в сторону от федеральной трассы — и вот он, Корнилиево-Комельский монастырь на берегу Нурмы, в лесу, в тишине. Идиллии, впрочем, не было и в помине. Не то что в Вологодской области — во всей России, пожалуй, не сыскать столь ценного памятника XVI столетия, который находился бы в столь бедственном состоянии. Руины — уже не то слово. Это монастырь-призрак. Трещины, разломы в могучих стенах, провалившиеся древние своды, кирпичные завалы, лесок на них, небо, смотрящее в глазницы пустых окон.

В официальных списках памятников архитектуры это называется Трапезной палатой с Воскресенской церковью. Ее современники — Введенский собор и шатровая колокольня второй половины XVI века — уже погибли. Но и то, что выжило, впечатляет — грандиозная архитектура, исполинские своды, опирающиеся на центральный столп, как в Грановитой палате в Московском Кремле. Очень похоже на Трапезную в Ферапонтовом монастыре, которую историки связывают с именем знаменитого мастера XVI века Григория Борисова. Не знаю, сколько еще у ученых времени проверить эту гипотезу — надо спешить, иначе корнилиевская трапезная останется только на фотографиях. Руины стоят только благодаря крепости древних конструкций. Но и она ведь не беспредельна.

Глядя на эту разруху, пожалуй, можно еще представить, как в 1497 году в Комельский лес на берегу Нурмы пришел инок Кирилло-Белозерского монастыря Корнилий, будущий преподобный, выходец из знатной ростовской боярской семьи Крюковых. Как рубили здесь в 1501-м первый деревянный храм Введения Богородицы во Храм. Но с трудом верится, что бывали здесь великий князь московский Василий III с супругой Еленой Глинской. Что шумела в XVI веке у стен монастыря ярмарка. Что в обители были книгописная и иконописная мастерские. Что здесь Корнилий Комельский сочинил для монастыря устав, который считается третьим русским монашеским уставом — после трудов Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Что в 1765-м на монастырских источниках с целебной водой был открыт «минеральный колодезь», возле которого к середине XIX века возник курорт: устроили лечебницу и больные за плату принимали холодные и теплые ванны. И на фото столетней давности смотришь с удивлением: на них старинный городок с пятиглавым собором, высокой колокольней, жилыми и хозяйственными корпусами. Никаких руин, никакой разрухи.

Все это принес Корнилиево-Комельскому монастырю век ХХ. После революции 1917-го он был закрыт и сменил нескольких хозяев: санаторий Архангельского союза леса и сплава, лагерь для интернированных польских военных, затем — для немецких и финских военнопленных, потом — для советских заключенных. Затем здесь была размещена областная психиатрическая больница.

Ее я хорошо помню — видел летом 1985-го, работая в Вологде на практике в областной газете «Красный Север». Не без препирательств меня пустили внутрь. Жуткое было зрелище: под сводами XVI века громоздились нары в три яруса, помещение было разгорожено на клетушки… Обитателей лучше не описывать. Но над ними были кровли, теплилась хоть какая-то жизнь. А потом психбольницу вывели, и обитель стала превращаться в призрак.

Весной 2017-го судьбой Корнилиево-Комельского монастыря занималась прокуратура. 10 мая на сайте прокуратуры Вологодской области появилось извещение: «Установлено, что на территории Грязовецкого муниципального района расположен объект культурного наследия регионального значения "Ансамбль Корнилиево-Комельского монастыря: трапезная палата с церковью Антония Великого (Воскресения), церковь Богоматери Всех Скорбящих Радости", который находится в неудовлетворительном состоянии и фактически является бесхозяйным. По итогам осмотра указанного объекта выявлено, что он находится в аварийном состоянии, его повреждения свидетельствуют о непригодности к эксплуатации, об опасности обрушения и пребывания людей в зоне расположения конструкций».

Прокуратура, не тратя времени даром, подала в суд на муниципальную администрацию: «Учитывая, что охранные обязательства надлежащим образом не оформлены, обязанность по проведению работ по сохранению объекта культурного наследия на кого-либо не возложена. При таких обстоятельствах прокуратурой Грязовецкого района в Грязовецкий районный суд направлено исковое заявление с требованием обязать администрацию Грязовецкого муниципального района обратиться в орган, осуществляющий госрегистрацию прав на недвижимое имущество, с заявлением о принятии объекта на учет в качестве бесхозяйного в целях признания права муниципальной собственности на него и возложения обязанностей по проведению мероприятий к его сохранению на орган местного самоуправления».

Вынесла прокуратура и представление в адрес областного госоргана охраны памятников: «Каких-либо мероприятий (обследований), связанных с контролем за состоянием данного объекта комитетом по охране объектов культурного наследия Вологодской области не проводилось… Оставление рассматриваемого объекта без внимания и контроля со стороны уполномоченного органа повлекло приведение его в аварийное состояние, а также создание угрозы его возможной утраты».

Елена Кукушкина, председатель областного комитета по охране памятников, рассказала мне в сентябре 2018 года, что суд удовлетворил иск прокуратуры, но принятия «бесхозяйного объекта» в собственность района пока не случилось. Чтобы оно случилось, идут судебные процессы. К началу 2019-го, считает Елена Николаевна, вопрос, скорее всего, решится. После этого, видимо, начнутся новые судебные процессы, потому что бюджет муниципального района не осилит восстановление монастыря, а заботиться о памятнике архитектуры по нашим законам обязан именно его собственник.

Наши законы, однако, позволяют восстанавливать за счет федерального бюджета памятники, находящиеся на балансе религиозных организаций. Если бы в Корнилиево-Комельском монастыре была монашеская община, митрополия и область могли бы подать в Минкультуры России заявку на реставрацию его памятников в рамках финансируемых федеральных программ.

Однако среди возрожденных после 1991 года храмов и монастырей Вологодской области Корнилиево-Комельский не значится.

На неоднократные предложения светских властей взять остатки обители на свой баланс Вологодская епархия (ныне митрополия) согласием не ответила.

Оттого-то так странно — после корнилиевских впечатлений — читать, что она ныне претендует на ряд храмов и других зданий в благополучных, восстановленных и сохраняемых за государственный счет музеях-монастырях области — Ферапонтовом и Кирилло-Белозерском.

Константин Михайлов, главный редактор сайта «Хранители наследия»