Наталья Радулова — о природе мужской тяги к деревне

Как пережить мужской кризис

Летом у моего соседа случился, как говорит его жена, бзик. Толик переселился в деревню. Подозреваю, он давно это замыслил, ведь целый год писал возмущенные сообщения в наш общедомовой чат: ему не нравились пробки на МКАДе и «повышенное содержание вредных примесей в приземном слое воздуха» в Москве, он проклинал общественный транспорт, «неживые» продукты в супермаркетах и гул газонокосилки за окном: «Сколько можно брить эту траву! Дайте ей просто расти!» Он говорил, что жизнь городского жителя это: «Сон-метро-работа-метро-сон», жаловался на шум в «монолитном муравейнике», а однажды я даже видела его в парке с бумажной книгой Василия Шукшина.

В общем, Толик решил стать деревенским. «Девочки, он словно сломался,— пожаловалась его супруга Марина в другой наш чат, женский.— Говорит, что устал от мегаполиса. Переехал в дом бабушки, во Владимирскую область, меняет там отопление, зовет нас, предлагает сдавать здесь квартиру, а там завести хозяйство... Я в шоке! Люблю его, но как же ребенок, школа? Да и я к деревенской жизни не приспособлена. Поделитесь, пожалуйста, мыслями на этот счет».

Девочки поделились, конечно. Одна сообщила, что у ее отца точно такой же бзик произошел в среднем возрасте: «Хозяйство — это хорошо, но корма дорогие, сено дорогое. А самостоятельно косить папеньке быстро надоело. Вставать в пять утра, кормить коз, кур и бычков, выгребать навоз ему тоже не понравилось. В итоге мама, промучившись пару лет, продала всю живность». Другая соседка рассказала о своем дяде, который купил хиленький домик и убеждал родственников: «Я его восстановлю вот этими вот руками! Картоху посажу!». Прошло семь лет, дом в том же состоянии, правда, дядя удачно женился, его новая супруга сделала косметический ремонт и сама теперь «стоит на огороде кверху попой». Третья соседка подвела итог: «Ох уж эти мужики со своими грезами о хозяйстве! Что мой папаша мечтал в деревне жить и гусей разводить, что муж гражданский сейчас о том же ноет! А как все дальше будет — об этом они не думают».

Вот и Толик особо не задумывался, как оно дальше будет. Уволился с работы, повесил гамак в саду, подобрал котенка, ходил с дочкой на озеро каждый день, прочел всего Шукшина и взялся за Солоухина. Удаленную работу не искал: какая удаленка, если интернет ловит только на холме, за околицей. Марина приезжала с продуктами к ним на выходные и вопросов «А что дальше?» не задавала. Тоже наслаждалась деревенской тишиной, высокой травой и закатами. Выжидала мудрая Марина, поглядывая на недоделанное отопление...

И в сентябре Толик закряхтел: дочь пошла в первый класс московской школы, соседи-дачники собрали свои яблоки и тоже исчезли, дороги размыло, на холм было трудно взобраться даже в сапогах, а счета за электричество — три обогревателя на полную мощность! — вообще стали какими-то безобразными. Подросший котенок шастал на улице, потом орал под окном кухни, требуя его впустить, пришлось держать форточку открытой, что сохранению тепла тоже не способствовало. Толик снял гамак и купил тазик — мыться в летнем душе уже не получалось. Однажды, сидя за столом и перекусывая консервами — на клеенке отпечатались маленькие грязные кошачьи следы,— Толик заплакал... А может, и не плакал он, не знаю. Знаю лишь, что он уже дома. «Два часа в ванне лежал! — отчитывается Марина.— Сводил нас в ресторан и кино, все новости перечитал, абонемент в спортклуб купил, кота к ветеринару свозил. Вакансии просматривает!» Устал Толик от деревни. Начинает новую жизнь.