Алексей Беглов, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:

— Нужно различать крестный ход и паломничество. Потому что большая часть крестных ходов — это то, что существует внутри богослужений. Другое дело, паломничество к почитаемой святыне, иконе или мощам. В России и ранее были масштабные крестные ходы, которые представляли собой форму коллективного паломничества. Например, с Курской-Коренной иконой Божией Матери. И когда мы сейчас говорим о крестных ходах, мы будем иметь в виду коллективные паломничества, подчиненные особому ритуалу.

Это явление сейчас переживает ренессанс. В XX веке произошло возрождение пилигримажа не только в христианском контексте. Почему — вопрос открытый. В советское время были разные периоды в развитии этой религиозной практики. В 1920-е годы продолжало жить дореволюционное паломничество — видимо, в тех же формах, что и до революции. Известно о приходских паломничествах из Москвы в Дивеево и Саров. В 1930-е, прежде всего в период коллективизации, по крестьянской традиционной культуре был нанесен мощный удар. Паломничества стали затухать, но не исчезли полностью. Более того, стали появляться новые места притяжения богомольцев, связанные, как правило, с уничтоженными святынями. Популярными стали святые источники. Они, как правило, находились на месте или вблизи разрушенных монастырей, храмов, часовен. 1940-е — настоящий расцвет пилигримажа. Во время войны власти использовали массовую религиозность и крестные ходы, чтобы собрать с населения дополнительные денежные суммы. На крестные ходы или паломничества советская власть не только закрывала глаза, но и поощряла, потому что туда приезжали сотрудники финансовых органов и собирали со служащих священников налог за совершение богослужений. Более того, до 1948 года власть санкционировала участие в крестных ходах легального духовенства, чтобы контролировать процесс и собирать деньги. Для местных властей крестные ходы тоже были важны — скажем, в село Великорецкое в Кировской области, одно из самых известных мест паломничества, в период совершения крестного хода съезжались местные райпотребсоюзы, чтобы сделать многомесячный план продаж. В целом после Великой Отечественной войны крестных ходов стало больше, и они стали более массовыми. Женщины составляли основной костяк, но мужчины разного возраста тоже принимали участие: бывшие военные, паломники, люди, давшие обет,— очень разные люди. Практика была настолько традиционной, что председатель колхоза вполне мог закрыть глаза на то, что половина колхозников ушла, потому что так заведено.

Но с 1948-го, когда в отношениях власти с церковью возникают заморозки, духовенство перестает участвовать в крестных ходах, хотя они продолжают совершаться. В 1949 году глава Совета по делам Русской православной церкви Георгий Карпов написал записку в ЦК, в которой перечислил более 20 мест массового паломничества, существовавших на территории СССР. Из других подобных документов мы узнаем, что в 1948-м в импровизированном паломничестве к закрытой Курской Коренной пустыни принимали участие 15 тыс. человек. Карпов использовал существование нелегальных, с точки зрения советской власти, форм религиозности для обоснования необходимости открытия церквей (на что власть пошла в годы войны). С 1948 по 1954 год в СССР перестали открываться ранее отобранные у верующих храмы. А чиновники Совета по делам Русской православной церкви считали, что это не вполне правильно, что лучше церкви понемногу открывать, чтобы перевести верующих из нелегального положения в легальное.

При Хрущеве был нанесен мощный удар по местам паломничества: милицейские кордоны, аресты организаторов, штрафы. А сами места паломничества оскверняли — закатывали в бетон источники, к которым приходили верующие, или строили на их месте скотный двор. Причем удар нанесли не только по православному паломничеству, но и по мусульманскому. Поэтому массовость паломничества в 1950-е и 1960-е годы снижается, хотя не исчезает сама практика. В 1970-е известны паломничества индивидуальные или в малых группах, например, в места, связанные с Серафимом Саровским. Но затухающая практика получила новый импульс с неожиданной стороны. Возникает, скажем так, «культурное паломничество». В 1960–1970-х интеллигенция в нашей стране начала посещать памятники старины: усадьбы, монастыри, церкви. В издательстве «Искусство» начала издаваться так называемая желтая серия путеводителей по регионам СССР с перечислением этих памятников. Во многих случаях, пусть и скрыто, речь шла о религиозных объектах. Скажем, обложку путеводителя по достопримечательностям Калужского края украшала гравюра с изображением Оптиной пустыни. Это включалось в контекст поисков культурной идентичности. Но для кого-то это культурное паломничество подспудно было религиозным.

В конце 1980-х начало возрождаться коллективное паломничество как таковое. Молодые люди со слов старых прихожанок начинают восстанавливать маршруты крестных ходов. Так, например, возрождается Великорецкий крестный ход.

Записала Мария Башмакова