Заместитель главы миссии ОБСЕ на Украине о том, как завершить войну в Донбассе

Заместитель главы Специальной мониторинговой миссии (СММ) ОБСЕ на Украине Александр Хуг на протяжении более четырех лет информировал общественность о происходящем в Донбассе. Однако 31 октября он покинет свой пост. В интервью корреспонденту “Ъ” Елене Черненко господин Хуг рассказал, почему, по его мнению, за минувшие годы прекратить вооруженный конфликт так и не удалось.

— Правда ли, что вы уходите со своего поста? По какой причине?

— ОБСЕ не карьерная организация, работать в ее структурах можно не более десяти лет. Я достиг этого предела и поэтому покидаю свой пост.

— Кто станет вашим преемником?

— Это решение будет приниматься руководством ОБСЕ, и я не могу его комментировать. Нужно подождать, пока новый человек вступит в должность.

— А когда завершается ваша миссия?

— 31 октября.

— С какими чувствами вы уходите? На какой стадии находится имплементация минских соглашений по урегулированию конфликта на Донбассе?

— Работа специальной мониторинговой миссии ОБСЕ началась на шесть месяцев раньше, чем были подписаны (первые.— “Ъ”) минские соглашения. Я занял свой пост в конце марта 2014 года, а минские соглашения были подписаны лишь полгода спустя. В мандате нашей миссии нет никакой явной отсылки к минским договоренностям. Но благодаря нашему мандату (а именно — поставленной перед нами задаче собирать информацию и докладывать о ситуации с безопасностью), мы оказываем активное содействие имплементации соглашения. Наша главная задача — предоставлять объективную и проверенную информацию людям, принимающим решения (включая подписантов минских соглашений), с тем, чтобы они видели ясную картину происходящего на местах.

К сожалению, проделанная СММ работа свидетельствует о том, что стороны не выполнили даже базовых обещаний, которые были ими даны в рамках минских соглашений. Этот вывод вы можете сделать сами, ознакомившись с более чем тысячей ежедневных отчетов, выпущенных миссией с 2014 года. В отличие от большинства полевых миссий ОБСЕ, в данном случае уже на ранней стадии было принято решение выкладывать все отчеты в интернет. Нам было важно, чтобы собранная информация была доступна не только тем, кто принимает решения, но и широкой общественности, включая СМИ.

— Да, для журналистов эта информация была очень полезной.

— К сожалению, значительная часть журналистских материалов о происходящем в зоне конфликта не была основана на обнародованных нами фактах.

Нередко мы становились свидетелями откровенных спекуляций, которые не способствовали стабилизации обстановки, а лишь нагнетали ее.

— Судя по всему, вы покидаете свой пост с горькими чувствами?

— Нет, вовсе нет. Я убежден, что СММ сыграла важную роль в сдерживании конфликта. То, что без нас было бы хуже, конечно, сложно доказать. Измерить ведь можно лишь насилие, а не его отсутствие. Но как я уже сказал, полагаю, что миссия проделала и продолжает проделывать неоценимую работу.

В мандат СММ ведь также входит оказание содействия установлению диалога, и мы взаимодействуем со всеми, кто в него вовлечен. Это работа не получает большого освещения. Но я могу с уверенностью сказать, что нам удалось хотя бы отчасти уменьшить страдания гражданского населения путем посредничества между сторонами. Была восстановлена часть инфраструктуры, были успешно осуществлены доставки гуманитарных грузов, удалось осуществить обмен погибшими и ранеными, обнаружить часть пропавших без вести людей. Мы ежедневно помогаем гражданскому населению по обе стороны линии соприкосновения. Поэтому я не чувствую горечи.

Вы же, как и я, прекрасно понимаете, что этот конфликт можно прекратить очень быстро. Мы неоднократно становились свидетелями того, как после объявления сторонами очередной приверженности прекращению огня количество нарушений за короткий период времени резко снижалось. То есть если поступал приказ прекратить огонь, он исполнялся. Это означает, что при наличии политической воли ситуацию с безопасностью в регионе можно было бы стабилизировать. Но пока этой воли нет.

— ООН представила отчет о количестве жертв конфликта в Донбассе с 2014 года: их более 3 тыс. Эти данные совпадают с вашими подсчетами?

— Да, в целом эти данные совпадают с информацией, имеющейся у нас. Мы очень тесно сотрудничаем с ООН.

— Вы на днях в очередной раз побывали на территории самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) и в целом на протяжении своей работы в СММ активно перемещались по зоне конфликта. Что говорят вам местные жители?

— Простые люди по обе стороны линии соприкосновения неоднократно говорили представителям миссии, что они рады, что мы есть. Им важно, что о них не забыли, что их кто-то слушает. Конечно, они разочарованы тем, что конфликт продолжается, и мы не можем остановить насилие. Мы — невооруженная гражданская миссия, и у нас нет полномочий принуждать к выполнению обязательств, взятых на себя подписантами минских соглашений. Мы можем лишь фиксировать то, что происходит.

При этом мирные граждане по обе стороны линии соприкосновения неоднократно говорили нам, что это не их конфликт и что они лишь хотят, чтобы он прекратился.

— Постпред РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич обвинил организацию в «двойных стандартах» в связи с тем, что она не отреагировала на убийство лидера ДНР Александра Захарченко. По словам дипломата, СММ ОБСЕ постоянно контактировала с ним и могла бы как-то высказаться. Почему не было реакции?

— Я не могу комментировать заявление посла Лукашевича. Могу лишь сказать, что мы зафиксировали этот инцидент, как фиксируем все остальные. Мы пытались получить доступ к месту взрыва, но нам его не предоставили. Вооруженные формирования не пустили сотрудников СММ в район кафе, где все произошло. Все было перекрыто. Это отражено в нашем отчете за 31 августа. Мы не занимаемся спекуляциями и поиском виновных. Мы также не уполномочены расследовать инциденты. Мы не полиция. Мы — наблюдатели.

— Как вы оцениваете имплементацию так называемого школьного перемирия?

— Это уже 14-й раз, когда стороны «переподтверждают» свою приверженность соблюдению минских соглашений и объявляют перемирие. Эта цифра говорит сама за себя. Вы вдумайтесь: подписанты минских соглашений уже в 14-й раз обещают выполнить принятые на себя четыре года назад обязательства.

Но сценарий каждый раз развивается одинаково: после подтверждения приверженности прекращению огня количество обстрелов на время резко снижается, но затем вновь возвращается на прежние уровни. Относительное затишье, как правило, длится не более двух-четырех недель. Одна из причин продолжающегося насилия в том, что вооруженные силы Украины и вооруженные формирования (самопровозглашенных ДНР и ЛНР.— “Ъ”) по-прежнему слишком близко расположены друг к другу, как и их военная техника. Минские соглашения подразумевают отвод сил и вооружений. Однако даже эти базовые пункты в полной мере не выполняются. Также есть мнение, что основная причина может лежать в политической плоскости и не ограничиваться Украиной.

Как я уже говорил, я абсолютно убежден, что при наличии политической воли ситуацию можно было бы взять под контроль.

Когда поступает приказ прекратить огонь, на линии соприкосновения быстро воцаряется тишина.

— Но когда возобновляются перестрелки, каждая из сторон утверждает, что она лишь отвечала на вражеский огонь.

— Да, об этом неоднократно говорили как представители вооруженных сил Украины, так и члены вооруженных формирований, но минские соглашения не предусматривают исключений для ответного огня. Это все равно считается нарушением перемирия.

— Нуждается ли СММ в расширении своего мандата, в дополнительных силах или оборудовании? Что можно сделать, чтобы работа миссии стала более эффективной, или уже все сделано?

— Сейчас важнее всего, чтобы стороны выполняли взятые на себя обязательства. Миссия старается максимально эффективно выполнять свой мандат, но стороны этому не способствуют. Они ограничивают свободу передвижения сотрудников миссии, вмешиваются в работу нашего оборудования, не разрешают нам открывать новые базы и так далее. Я не уверен, что увеличение количества наблюдателей приведет к улучшению обстановки в регионе. Важнее, чтобы стороны реагировали на наши отчеты. Если в отчете сказано, что мы обнаружили танки в месте, где их не должно быть, то на следующий день нас, по идее, должны пригласить вновь посетить это место, с тем чтобы показать, что вся техника отведена. Но это происходит крайне редко. Я бы сказал, почти никогда. То есть прежде чем говорить об увеличении количества наблюдателей СММ, стороны должны начать добросовестно взаимодействовать с теми представителями миссии, которые уже работают на местах.

— Проработав в составе СММ несколько лет, готовы ли вы согласиться с мнением, что наблюдателей в Донбассе недостаточно, а нужны миротворцы?

— На этот счет высказываются разные мнения, но до обсуждения конкретных предложений ведь дело еще не дошло, а без конкретики перспективы размещения миротворцев в зоне конфликта комментировать сложно.

Могу лишь сказать, что считаю дискуссию о миротворцах полезной. Она показывает, что нынешних усилий по урегулированию конфликта недостаточно. Кроме того, дебаты о миротворцах вновь вернули Донбасс на первые полосы мировых СМИ, что тоже важно. Об этом конфликте нельзя забывать, обстрелы продолжаются, люди продолжают гибнуть. О гуманитарном аспекте этого конфликта, на мой взгляд, говорят слишком мало. Приводится статистика, звучат обвинения, муссируются слухи на тему о том, откуда поступает оружие, и так далее. А мирное население продолжает страдать по сегодняшний день. Нарушения перемирия происходили ежедневно. За последние четыре года не было ни одного дня, когда бы мы не зафиксировали нарушения режима прекращения огня, а каждый выстрел ставит под угрозу невинных граждан. Я собственно и согласился на эту работу в надежде облегчить страдания гражданского населения. Если бы те, кто принимает решения, руководствовались интересами мирного населения, конфликт бы давно прекратился.