Корреспондент “Ъ” узнала, как в Кемерово прожили полгода после пожара в «Зимней вишне»

25 сентября исполнилось ровно шесть месяцев с момента пожара в кемеровском ТЦ «Зимняя вишня», где погибло 60 человек. Торговый центр снесен, но предварительное расследование, в ходе которого задержаны и арестованы 12 человек, еще ведется и завершится ориентировочно 25 декабря. Сам пожар повлек за собой проверки по всей России, в ходе которых обнаружено более 280 тыс. нарушений пожарной безопасности. Корреспондент “Ъ” отправилась в Кемерово через полгода после трагедии и узнала, как прожили это время семьи погибших и пострадавших в «Зимней вишне», а также тех, кто их спасал.

Поселок Трещевский находится в 50 км от Кемерово. Полгода назад пятый класс трещевской школы стал меньше в два раза: 6 девочек из 12 учеников 5 «А» погибли при пожаре в «Зимней вишне». После трагедии родители девочек попросили у администрации области построить в память о погибших часовню, так как в маленьком Трещевском нет своего храма или церкви. За час до открытия часовни, строительство которой началось полтора месяца назад, строители спешно докрашивали полусырой цемент постамента часовни белой краской и затирали зазоры между керамическими плитками на полу. В это время к часовне подъехали десять священнослужителей.

— А стол-то будет? — спросил у собравшихся начальник комитета по взаимодействию с религиозными организациями Кемеровской области Евгений Иванов.

Вопрос как-то неловко повис в воздухе.

— Нет, не для владыки стол. Поминальный,— пояснил он.

Директор и завуч трещевской школы уже накрывали в это время стол на улице рядом с часовней. Резали яблоки, несли пироги и блины из школьной столовой, ставили на стол деревенскую сметану.

К открытию часовни собрались более 100 человек. Родственники погибших принесли букеты алых роз, которые купили в ближайшем к Трещевскому городе Топки: в самом поселке таких цветов не найдешь. Их негромкие разговоры о недавней поездке на море, которую им предложили в качестве реабилитации, перемежались репликами о памятниках на могилах:

— Как узнают, что из «Зимней вишни», сразу цены поднимают.

Пока священник освящал часовню, многие в толпе начали плакать, но родственники стояли с каменными лицами. Наконец, один из них, мужчина с татуировками на пальцах, уткнулся лицом в свою шапку, глухо заплакал и ушел в сторону — оттуда, сквозь слезы, смотреть на односельчан. Это дед одной из погибших девочек.

В самом Кемерово 25 сентября специальных траурных мероприятий не проводилось. Но родственники погибших собрались у пустыря, который раньше был «Зимней вишней», чтобы выпустить в небо шары в память о своих родных. В течение всего дня к стихийному мемориалу у пустыря на месте ТЦ несли цветы и венки. Возложил цветы и губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев, подойдя к бывшему ТЦ без охраны и журналистов. Господин Цивилев попросил не снимать его и молча ушел сразу после возложения цветов.

«Сказал бы тогда: "Сиди дома!" — был бы Вадька живой»

25 марта 11-летний Вадим вместе с мамой поехал из маленького шахтерского города Междуреченска в Кемерово на музыкальный конкурс, где он должен был петь вместе с хором (Вадим с первого класса играл на скрипке и фортепиано, занимался вокалом). Как выяснилось уже на месте, конкурс перенесли на другой день. Чтобы школьник не ездил несколько раз в областной центр, его выступление с хором организаторы записали на мобильный телефон, пообещав сообщить позже об итогах конкурса. После этого Вадим с мамой и ее подругой и сыном подруги отправились в «Зимнюю вишню»: мальчики — смотреть мультфильм в кино, женщины — посидеть в кафе на том же этаже.

— Во время телефонного разговора жена сказала мне, что запахло гарью, и обещала перезвонить,— вспоминает отец Вадима Олег Чмыхалов. Он работает директором холдинга, в который входят радио, телевидение и газета города Мыски в Кемеровской области. Его жена спаслась, а сын погиб в кинозале. Его почетную грамоту за первое место в конкурсе прислали в Междуреченск уже после похорон Вадима.

— После сообщения о пожаре я сразу поехал в Кемерово,— вспоминает Олег.— Пришел в школу, где собрались все родственники тех, кто был в «Зимней вишне». Весь день никакой информации не было. Вечером я спросил, имеет ли смысл ехать в морг. Мне ответили: да. Я поехал и опознал сына. Мне пришлось сразу взять себя в руки, потому что похоронами пришлось заниматься. Потом я дал волю эмоциям. Когда один остался, когда вернулся сюда. Не знаю, насколько стало легче. Вроде бы стало. А потом опять накапливается.

Несколько семей погибших, с которым корреспондент “Ъ” попыталась связаться, отказались от общения. Некоторые просто читали сообщения, но не отвечали на них, другие отвечали, что «прошло еще слишком мало времени». Одна из близких подруг погибшей женщины сообщила, что она все еще со страхом вспоминает волну сообщений в соцсетях, полученных маленькой дочкой, погибшей сразу после пожара: в конце марта девочка получила около 750 сообщений. Олег Чмыхалов рассказывает, как во время похорон один из журналистов пытался задавать ему вопросы, когда он стоял прямо у края могилы. Следующие полгода мужчина с журналистами не общался.

Олег Чмыхалов своими глазами видел тела погибших в морге, поэтому его особенно возмущали слухи о сотнях жертв, якобы скрытых властями.

Он рассказывает, как сложно было донести хотя бы до ближайших знакомых, что сказанное «по официальным каналам» — правда.

Мама Вадима Ольга не получила серьезных физических повреждений, только сильно надышалась угарным газом. После выписки из больницы она приехала в Междуреченск, посмотрела на комнату Вадима и поняла, что больше не может находиться ни в этой квартире, ни в этом городе. Ольга уволилась с работы (она была техническим работником на междуреченском телевидении) и уехала в Кемерово, где живет ее мама, брат, сестра. Сейчас Олег и Ольга видятся раз в пару недель, в Междуреченск женщина старается не приезжать.

— Видимся регулярно, в санатории вот были три недели вместе. Расстались только позавчера,— говорит Олег.— Физически она обычный человек, но я не знаю, как там у нее внутри. Мы стараемся с ней не говорить об этом.

Отец Вадима считает, что женщину мучает чувство вины, которое есть и у него самого. «Сказал бы тогда: "Сиди дома!" — был бы Вадька живой»,— говорит он, отворачиваясь.

По словам Олега Чмыхалова, уже через несколько дней после того, как семья узнала о смерти ребенка, специалисты помогли оформить им компенсацию. Всего семья получила 3 млн руб. от собственника ТЦ, 1 млн — из федерального бюджета, еще 3 млн — от Кемеровской области и 1,15 млн руб. от Российского Красного Креста. Такие компенсации платили за каждого погибшего. Все социальные службы вели себя максимально корректно, говорит Олег. Его жена до сих пор созванивается с психологом. Олег от помощи специалистов отказался: «Чем может помочь психолог?»

Компенсацию семья погибшего мальчика решила использовать для того, чтобы помочь «встать на ноги» старшим детям, им 20 и 24, один сын учится в Москве, второй — в Новокузнецке. В июне Олег с женой ездили в паломническую поездку по святым местам Крыма. Вместе с ними были еще 26 родственников погибших. Во время поездки никто из них не сказал другому ни слова о «Зимней вишне».

— Я там для себя решил, что не стоит эту тему поднимать,— объясняет Олег.— Может быть, потом, когда станет легче. Хотя легче и не станет, наверное. Кто-то пытался шутить, веселиться, но было видно, что человек таким образом просто всю эту боль в себе заглушает.

Сейчас Олег Чмыхалов живет один. Он принял решение жены и в какой-то момент готов был и сам уехать из города, в котором все напоминает о сыне. 2 августа Вадиму исполнилось бы 12 лет. «Придет из музыкальной школы — и давай петь в коридоре,— вспоминает Олег.— Голос был сильный. Иногда я брал гитару, и мы вместе играли "Короля и шута": я — на гитаре, он — на скрипке. Он вроде и поиграет пять минут, а все получается. Дети играют часами, репетируют, а он все равно побеждал, его хвалили, на конкурсы отправляли. Если не ленился, то хорошо учился. У него, может, усидчивости не было: то слова "Домашняя работа" с маленькой буквы напишет, то еще что-нибудь». В комнату Вадима он заходит только для того, чтобы полить цветы или помыть пол. Но Олег говорит, что пока не может оставить работу, да и продать квартиру в маленьком шахтерском Междуреченске нелегко.

— Только с кошкой говорю,— пытается шутить Олег.— Даже готовить самому для себя не хочется.

Радуясь возможности сменить тему, он лезет в инстаграм показать пирог, который приготовил друзьям еще до трагедии. Говорить об этом ему легче, чем о «Зимней вишне», но он с марта неотрывно следит за всеми новостями о расследовании. Ему постоянно звонят представители Следственного комитета и суда, приглашая на очередные заседания, но приезжать у него не получается из-за работы. При этом Олег уверен, что исключить повторение трагедии можно только в том случае, если все нарушители будут наказаны.

Сгоревшая кредитная история

Ирина Остапенко называет себя и других предпринимателей, арендовавших торговые точки в ТЦ, такими же жертвами «Зимней вишни», как и семьи пострадавших. 19 августа владелица торгового дома «Ирина», торгующего косметикой, ювелирными изделиями и нижним бельем, вместе с группой других бизнесменов, чьи магазины находились в ТЦ «Зимняя вишня», записала видеообращение к президенту. В нем арендаторы попросили помочь добиться возмещения ущерба, понесенного в результате пожара, закрытия и сноса ТЦ. Предприниматели разместили видео на своих страницах в социальных сетях, а Ирина отправила ролик на официальный сайт Кремля. На момент сдачи этого материала видео посмотрели как минимум 32 тыс. раз.

По словам Ирины Остапенко, после выхода видеообращения «ситуация с выплатами изменилась на 180 градусов», и после пяти месяцев молчания собственника ТЦ и чиновников часть предпринимателей уже получили свои компенсации, в том числе и сама Ирина. Юристы из городской администрации Кемерово пригласили бизнесменов из «Зимней вишни» на встречу с представителями «КДВ групп», где они заключили досудебное соглашение.

Предпринимателям по соглашению возмещается 70% ущерба (ранее бизнесмены подали иски о взыскании в общей сложности более 100 млн руб.).

Арендаторы «Зимней вишни» соглашение подписали, отказавшись от дальнейших претензий.

По словам Ирины Остапенко, поводом для записи видеообращения к президенту стали слова судьи, произнесенные во время одного из заседаний, о том, что у Кемеровского кондитерского комбината (собственник ТЦ, структура «КДВ групп») есть перспектива банкротства. Когда возникла идея досудебного соглашения, предприниматели поспешили согласиться на возмещение 70% ущерба, так как, по словам госпожи Остапенко, боялись остаться ни с чем. Выплаты, по ее словам, происходят партиями: на данный момент компенсации получили те, чей ущерб не превышал 1 млн руб. Сейчас на очереди предприниматели, чей ущерб составил до 2 млн руб., и те, кто «находится в сложной жизненной ситуации», как, например, женщина на последних месяцах беременности.

Как рассказала “Ъ” Ирина Остапенко, часть предпринимателей (22 из 67 арендаторов) лишились своего бизнеса из-за пожара. Некоторые переехали в торговые точки, выделенные администрацией ТЦ по просьбе властей, по льготной цене, однако столкнулись с отсутствием покупателей либо с повышением аренды до обычной спустя всего два месяца. У самой Ирины осталось две торговые точки, субсидию, которую она получила от кемеровских властей (100 тыс. руб.), она потратила на закупку новой партии товара, а компенсацию ущерба по досудебному соглашению потратит на погашение долгов перед банками.

По ее словам, часть банков пошла погорельцам навстречу, отказавшись от штрафов и пени и предоставив возможность оплатить половину стоимости кредита. Со Сбербанком и ВТБ соглашение об изменениях условий кредита не достигнуто, говорит госпожа Остапенко, Почта-банк предоставил возможность перекредитования на невыгодных условиях. По словам Ирины Остапенко, катастрофа «Зимней вишни» испортила кредитную историю ее семьи.

Бизнес-омбудсмен по Кемеровской области Елена Латышенко заявила “Ъ”, что встречи чиновников с бизнесменами и обсуждение возникших проблем начались уже 4 апреля, арендаторам ТЦ предоставили бесплатные юридические консультации и субсидии, за которыми обратились более 50 предпринимателей, а также услуги микрокредитования от государственного фонда поддержки предпринимательства. По словам госпожи Латышенко, администрация Кемеровской области направила обращения в банки с просьбой рассмотреть варианты снижения финансовой нагрузки по кредитным обязательствам пострадавшим при пожаре. «Предприниматели точно не остались одни»,— говорит бизнес-омбудсмен.

«Пожарные не думают ни о чем, а только о том, как спасти людей»

Жены обвиняемых в халатности пожарных Сергея Генина и Андрея Бурсина Галина Борисова и Татьяна Бурсина практически всегда приходят на встречи вдвоем: говорят, так легче. Они едва сдерживают слезы. Галина, муж которой Сергей Генин был арестован 11 апреля, с момента задержания Андрея Бурсина в июле помогала Татьяне разбираться, как передавать передачи, добиваться сведений о ведении следствия. Напомним, руководитель службы пожаротушения первого отряда ФПС по Кемеровской области Андрей Бурсин, по версии следствия, «не организовал управление силами и средствами пожарно-спасательного гарнизона города Кемерово на месте пожара, а также проведение разведки пожара надлежащим образом». Начальник пожарного караула пожарно-спасательной части №2 города Кемерово Сергей Генин, по версии следствия, «проигнорировал сведения, предоставленные ему очевидцем, и не сверил с имеющимися планами-схемами кратчайшие пути к месту спасения людей, направив свое звено к дальнему от своего местонахождения лестничному маршу». Обоим пожарным предъявлено обвинение по ст. 293 УК РФ «Халатность», им грозит до семи лет лишения свободы. Вины своей обвиняемые не признают. Всего обвиняемых двенадцать, среди них четыре сотрудника МЧС, чиновники и работники торгового центра.

«Сейчас все обвинение строится на показаниях пострадавших: медленно шли, не тех спасли, не то делали… При чрезвычайных ситуациях люди в панике, они расценивают действия пожарных и время по-другому»,— говорят жены пожарных. «Все пожары разные. Внутри пламя, высокая температура, плотная задымленность, неизвестность. Попадая туда, пожарные не думают ни о чем, а только о том, как спасти людей»,— добавляет Галина Борисова.

— Мне Сергей звонил: «Мы спасли, мы спасли!» — когда он вынес живого человека из ТЦ,— вспоминает жена Сергея Генина.— А его обвиняют, что он не спас остальных… Во вторник, 27 марта, был страшный день: пожарных отправили на встречу с родственниками, чтобы они объяснили, почему не смогли спасти их родных.

Для мужа это было полной неожиданностью: он должен был ехать разбирать дальше «Зимнюю вишню», а их повезли в школу, где был штаб пострадавших. Так нельзя поступать, родственники были на эмоциях.

Женщины считают, что состава преступления в действиях пожарных нет:

— Если бы они остались хладнокровно стоять у здания или отказались бы идти внутрь, это была бы халатность,— говорит Татьяна Бурсина.— Пожарные шли туда, не зная, что там все нарушено, думая, что здание оборудовано всеми системами безопасности. Люди погибли не от действия или бездействия пожарных, а от безграмотности и нарушений администраций ТЦ.

В группе поддержки «Пожарные НЕ виноваты!» в соцсети «ВКонтакте» сейчас 1,3 тыс. человек. Они помогают семьям пожарных собирать деньги на адвокатов, на которых те тратят около 100 тыс. руб. в месяц. Срок ареста Сергея Генина недавно продлен до 7 октября, Андрей Бурсин останется под арестом до декабря. По словам женщин, надежды на освобождение адвокаты им пока не дают.

«Люди не просили: "Выплати нам ущерб". Люди просили: "Помоги получить что положено"»

Представителем семей погибших девочек из поселка Трещевский, Ирины Остапенко и еще десятка людей, связанных с «Зимней вишней», стал кемеровский адвокат Дмитрий Малинин. Он говорит, что это был его личный способ пережить трагедию. По его словам, после пожара они с коллегами создали общественный центр по работе с пострадавшими, в котором есть три направления: психологическое, организационно-социальное и юридическое. В центре работали коллеги господина Малинина из Кемерово, Москвы и других городов, предприниматели, психологи, бизнес-тренер и журналист. Психологи центра общались не только с родными погибших (которые в основном находились на попечении специалистов из МЧС), но и с обычными горожанами, которые пережили стресс во время трагедии. Волонтеры организационно-социального направления отвечали за то, чтобы немного облегчить горе пострадавших: «Например, договорились с одной из клиник о бесплатном проведении процедуры ЭКО тем семьям, в которых погибли единственные дети, а родить ребенка уже не получается,— говорит Дмитрий Малинин.— Или другой пример: помогли матери погибших детей, которые занимались плаванием, провести детские соревнования по этому виду спорта в память о ее сыне и дочери».

Дмитрий Малинин выступает координатором центра по работе с пострадавшими по многим вопросам, но основная часть его помощи жертвам «Зимней вишни» — юридическая. «Многие не понимали: а зачем нужна помощь? Ведь потерпевших и так защищает следствие. Но людям, во-первых, спокойнее, когда они работают с юристом и могут в любой момент следствия задать ему вопрос. Вторая причина — следствие работает только до определенного этапа, потом дело переходит к прокуратуре, а пострадавшим очень важно, чтобы все время их сопровождал один компетентный специалист».

По словам юриста, проблемы, с которыми столкнулись пострадавшие, были связаны не только с уголовным делом. «Например, отец одного из погибших детей, не живший с семьей и плативший мизерные алименты, получил половину компенсации,— рассказывает господин Малинин.— Он сначала отдал деньги матери ребенка, а через несколько дней пришел и говорит: "Верни мне все деньги назад". Она отказалась, и мужчина подал на нее в полицию заявление о мошенничестве. Мы отстояли правоту женщины».

Дмитрий Малинин рассказал, что юристы общественного центра работали со всеми категориями пострадавших: с родственниками погибших, с теми, кому был причинен вред здоровью, имущественный вред, с арендаторами помещений. Изначально Дмитрий не брался за помощь арендаторам, однако потом «ситуация с компенсациями бизнесменам достигла точки кипения»: «Когда прошло два месяца, бизнесмены жаловались, что им никто не помогает. Помещения выкупали у собственников, потому что губернатор поставил задачу ТЦ снести. Если собственникам ущерб возместили, то чем виноваты арендаторы? В чем логика? У них есть право требовать возмещения. Люди не просили государство: "Выплати нам ущерб". Люди просили: "Помоги нам получить что положено"».

Господин Малинин, по его словам, вместе с другими юристами добился приостановки сноса здания «Зимней вишни», начатого кемеровскими властями еще в мае, когда следственные действия со зданием не были завершены (см. “Ъ” от 21 августа). «Чем чреват досрочный снос: если не зафиксируют какие-то факты, потребуется дополнительная экспертиза. А как ее проводить, если объекта экспертизы нет? Она невозможна, а все сомнения по Конституции у нас толкуются в пользу обвиняемого. Нам такой исход был совсем не нужен. У нас была однозначная позиция: нельзя сносить, пока не будет решения»,— говорит Дмитрий Малинин.

Если в марте, сразу после пожара, помогать пострадавшим на месте вызвались более 20 юристов, то сегодня в общественном центре в Кемерово с пострадавшими работает всего девять специалистов: многие не смогли рассчитать свои силы и вернулись к своей основной деятельности. Но, по словам Дмитрия Малинина, эти девять человек из Кемерово при поддержке коллег из Москвы и других городов доведут до своего логического завершения всю начатую работу с пострадавшими — до вступления в силу приговоров по уголовным делам и решений о компенсации вреда.

На месте «Зимней вишни» — пустырь. Черная земля за железным забором.

Галина Сахаревич, Кемерово