На экранах «Букшоп» Изабель Койшет

В прокат вышла драма Изабель Койшет «The Bookshop», незамысловато названная российскими прокатчиками «Букшоп»,— академичная экранизация романа Пенелопы Фицджеральд. По мнению Юлии Шагельман, старательно культивированная испанским режиссером английская сдержанность не дает этому фильму расшевелить зрительские эмоции.

Середина 1950-х, маленький городок Хардборо в графстве Саффолк. Вдова Флоренс Грин (Эмили Мортимер), уже много лет живущая на скромную военную пенсию мужа, неожиданно (в первую очередь для себя) решает открыть книжный магазин, которого здесь никогда не было. Основной причиной для этого порыва, кажется, стало то, что со своим покойным и все еще горячо любимым мужем миссис Грин познакомилась именно в книжном. Хотя каждый второй сосед считает своим долгом сообщить ей, что читать не любит и считает это занятие бесполезным, Флоренс отважно покупает полуразвалившийся особняк, который в городе называют просто Старый дом, и берется за его восстановление.

Однако не все жители Хардборо готовы встретить открытие книжного просто вежливым любопытством. Как выясняется, причем тоже довольно неожиданно, местная гранд-дама Вайолет Гамар (Патриша Кларксон, завернутая в многие ярды бежевой или бледно-голубой тафты) имеет на Старый дом свои виды — а именно собирается открыть в нем центр искусств. Ее побудительные мотивы тоже не вполне отчетливы — кажется, она действует в основном из вредности, чтобы продемонстрировать, кто в городке настоящий хозяин. Когда первая попытка вежливо запугать миссис Грин и заставить ее освободить помещение не удается, начинается тихое, почти бессобытийное, но упорное противостояние. На одной стороне Флоренс, ее маленькая помощница 11-летняя Кристин (Хонор Книфси) и замкнутый вдовец мистер Брандиш, который никогда не выходит из дома, а единственную отраду находит в книгах (Билл Найи, балансирующий на грани самопародии в том из двух своих обычных амплуа, в котором меньше эксцентрики и больше невысказанной боли одиночества). На другой — миссис Гамар, ее связи в высоких кругах, вплоть до парламента, и понаехавший из Лондона хлыщ Майло Норт (Джеймс Лэнс), телеведущий с подвижными нравственными ориентирами. Хардборские обыватели до поры соблюдают нейтралитет, но, как известно, именно апатичное равнодушие приносит в конечном счете едва ли не больше вреда, чем деятельное зло.

«Букшоп», хоть и снят уроженкой Каталонии и удостоился трех испанских кинопремий «Гойя», идеально воплощает то, что широкая интеллигентная публика обычно понимает под словами «британское кино». Сдержанное, утонченное, меланхоличное и ностальгическое — вот те определения, которые приходят на ум, и каждому из них фильм вполне соответствует. Все конфликты здесь упрятаны где-то глубоко под безупречной вежливостью, чтобы не сказать чопорностью, эмоции выражаются редкими взглядами поверх чашки чая, а уж если кто-то отважился взять кого-то за руку, то мы понимаем, что настало время нешуточных страстей.

Впрочем, автор сценария и режиссер Изабель Койшет не очень доверяет зрителю в умении считывать такие нюансы, поэтому вся картина озвучена закадровым голосом, который зачем-то растолковывает самые простейшие вещи, происходящие на экране (например, сообщает, что Флоренс любила подолгу сидеть в одиночестве на берегу с книгой — в кадре одинокая Флоренс сидит на берегу с книгой; или что саффолкская погода очень переменчива — в кадре чистое голубое небо мгновенно затягивается облаками). С той же настойчивостью войсовер поясняет, что творится в душе и мыслях каждого из героев, в первую очередь, конечно, миссис Грин, чем только мешает деликатной игре Мортимер.

«Истинно английскую» атмосферу авторы фильма взялись воспроизводить с такой тщательностью, что в итоге даже несколько перестарались. Очаровательные в своей неяркости пейзажи, заросшие плющом особняки, неизменно сдержанные и скупые на эмоции мужчины, женщины и даже дети, одетые в твид и вязаные кардиганы,— все эти милые сердцу иностранца стереотипы собраны здесь в такой концентрации, что, несмотря на полностью англоязычный актерский состав, создается стойкое ощущение искусственности в духе «наши играют заграничную жизнь». Но главное — за всеми этими смол-токами и файф-о-клоками потерялась собственно история о конфронтации одиночки и толпы мещан, готовой уничтожить любого, кто имеет смелость хоть как-то высунуться. Актуальная в общем-то для любого времени и страны, она превратилась в зарисовку давно отживших нравов из скучной старой книжки, которую, пролистав в магазине, совсем не хочется забирать домой.