Нобелевская версия мирового инновационного развития с последующим концом света

Премия национального банка Швеции по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля в 2018 году присуждена Полу Ромеру и Уильяму Нордхаусу за работы, рассматривающие технологический прогресс и изменение климата как эндогенные факторы экономического роста. Идеи Пола Ромера и Уильяма Нордхауса могут быть объединены в одну тему только формально. Впрочем, они в состоянии поддержать в сознании общества образ современной экономической науки как надежного основания инновационной и экологичной экономики будущего.

Нобелевская премия в области экономики в 2018 году присуждена двум экономистам, по разным причинам известным в России. Йельский экономист Уильям Нордхаус — соавтор популярных в позднем СССР и России 1990-х изданий учебника Пола Самуэльсона «Экономика: вводный анализ». Пол Ромер в последние годы активно цитируется как один из теоретиков, обосновывающих идеи «инновационной цифровой экономики». Кроме того, Пол Ромер в январе 2018 года досрочно покинул пост главного экономиста Всемирного банка, выдвинув в адрес своих подчиненных подозрения в занижении рейтинга Doing Business в отношении Чили после избрания в этой стране в 2014 году президента Мишель Бачелет — представителя Социалистической партии Чили. Нобелевский комитет в обоснование совместной премии заявил, что господа Нордхаус и Ромер награждены за «создание методов, адресованных к самым фундаментальным и проблемным темам нашего времени — долгосрочного устойчивого роста мировой экономики и благополучия мирового населения».

Для объединения работ двух экономистов в одну номинацию, внешне соответствующую идее прогрессивного движения экономической науки к обоснованию экологичного и устойчивого роста, Нобелевскому комитету пришлось проделать необычный трюк. Темы, которыми занимаются Пол Ромер и Уильям Нордхаус, можно объединить в одну лишь формально — на том основании, что и «вопросы изменения климата», над которыми работает Нордхаус, и «вопросы технологического развития», предмет интереса Ромера, рассматриваются ими в роли эндогенных факторов роста: первый как негативный, второй — как позитивный.

Наиболее цитируемая работа Пола Ромера «Возрастающая отдача и экономический рост» 1986 года — популярная альтернатива модели экономического роста Солоу—Свана: если Роберт Солоу, один из основоположников неоклассической экономики, был вынужден рассматривать технологический прогресс как экзогенный фактор роста, то Ромер, основываясь на работах Кеннета Эрроу, включал и технологический прогресс, и инвестиции в «человеческий капитал» как эндогенные факторы (модель Эрроу—Ромера). Ряд предположений Ромера, в частности о диффузии знаний (немонетизируемых — в частности, в силу истечения сроков патентов, из-за бесплатности перенятия навыков сотрудниками фирм у коллег и существования спонсируемой государством фундаментальной науки, работы которой бесплатны для всех), позволяют в его моделях обойти предполагающееся в модели Солоу—Свана затухание экономического роста в силу конкуренции.

Из идей Ромера есть несколько неочевидных следствий — часть из них широко используется в экономической политике крупных стран. Так, при обоснованности предположений Ромера крупные экономики должны иметь естественные преимущества в темпах роста ВВП, инвестиции в образование и университеты должны резко и быстро увеличивать экономический рост, инвестиции в обучение персонала компаний крайне рентабельны (это сейчас азы «инновационной экономики»), а отказ от защиты патентов в юрисдикции — способствовать росту ВВП (это положение довольно популярно, но не в среде экономистов). Конкурентами модели Эрроу—Ромера с эндогенным ростом выступают АК-модель, модели Узавы—Лукаса и Мэнкью—Ромера—Уэйла. Общими выводами этих моделей являются необходимость и плодотворность госсубсидирования R&D-активности и госрегулирования процессов инноваций. Частным выводом из идей Пола Ромера является идея «чартерных городов» — создание современных «инновационных» мегаполисов с частным управлением в странах третьего мира (по модели Гонконга) для ускорения экономического развития этих стран, их Ромер пытался создавать с переменным успехом на Мадагаскаре и в Гондурасе.

Занятия Уильяма Нордхауса, в свою очередь, очень далеки от идей Ромера: он занимался вопросами технологического развития до 1970-х с Джеймсом Тобином, но более известен как автор концепции «моделей интегрированной оценки (IAM)», в целом отрицающей возможности классических матмоделей (в том числе разрабатывавшихся Ромером) для исследования эффектов на стыке экономики и потребления ресурсов. Модели Нордхауса DICE и RICE, разработанные в 1990-х, являются основанием для предположений об ограничении экономического роста эффектом «антропогенного глобального потепления». Хотя сам Нордхаус придерживается более осторожной позиции, утверждая, что DICE-модели мировой экономики не позволяют прямо говорить о возможности такого эффекта, а лишь демонстрируют риски «глобального потепления» из-за выбросов CO2 (популярная книга Уильяма Нордхауса «Климатическое казино: риск, неопределенность и экономика для мира потепления»), сам он может считаться одним из интеллектуальных предтеч глобальной борьбы с «антропогенным изменением климата». Научные интересы Нордхауса, впрочем, довольно близки к «новой экономике» — это в том числе измерение экономического роста вне концепции ВВП, экономика древнего Вавилона, «нерыночная» и «геофизическая» экономика.

Базовая проблема экономической Нобелевской премии-2018 — в том, что идеи Ромера и Нордхауса, по крайней мере в приложении к глобальному потеплению, должны расходиться: неограниченный рост ВВП, основанный на технологическом прогрессе как эндогенном факторе, должен в модели Ромера приводить к сокращению до нуля такого воздействия на окружающую среду, если оно угнетает экономический рост. Нобелевский комитет констатирует в этом сложном случае: «Лауреаты не дают окончательных ответов, однако результаты их исследований приблизили нас к ответу на вопрос о том, как можно достичь устойчивого глобального экономического роста».

Дмитрий Бутрин