Власть нашла новый источник дохода — самозанятых. Александр Трушин пришел к выводу, что законодатели умудрились обложить налогом тех, кого не существует

Государственная дума одобрила в первом чтении новый закон, по которому с 1 января 2019 года начнется эксперимент по введению «налога на профессиональный доход». В народе его уже окрестили «налогом на самозанятых». Среди экспертов не нашлось тех, кто безусловно поддерживает эту инициативу. «Огонек» присмотрелся к феномену самозанятых и выяснил, что законодатели умудрились обложить налогом тех, кого не существует

В небольшом подмосковном поселке живет хороший человек Алексей Михайлович, соседи уважительно зовут его Михалычем. Он умеет делать все. Дом поставить деревянный или кирпичный, крышу покрыть — пожалуйста. Провести воду, электричество, установить газовый котел — легко. Гараж, баня — да что угодно. И работает в одиночку. У него в руках любой инструмент — как влитой. Если после него приезжают муниципальные службы, например электросчетчик опломбировать, языком цокают: отлично сделано.

Руки золотые — еще не все. Главное — очень ответственное отношение к работе. Позвонишь ему, говорит: «Я на объекте». А встретишь на улице — он сразу начинает рассказывать, что это за объект и как там трубу проложить или отопление подвести. Люди к Михалычу в очередь за два года записываются. Плату берет умеренную: свою работу ценит, однако, понимает, что клиенты — люди среднего достатка и деньги тоже трудом зарабатывают. Лет ему под 60, на пенсию он себе уже заработал, с 15 лет в колхозе трудился. Живут вдвоем с женой, есть маленькое хозяйство. Дочь замужем далеко от Москвы. Дом свой, очень небольшой, только недавно сайдингом обшил, а то, бывало, посмотришь и не скажешь, что тут мастер живет.

Сказать ему, что он теперь самозанятый — крепко его обидеть. Да он и слова такого не знает. Оформлять ИП, покупать патент или регистрироваться еще как-то — да зачем ему это надо, Михалыч про это и не думает.

Масса негативных явлений

Полностью новый закон называется так: «О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима "Налог на профессиональный доход" в городе федерального значения Москве, в Московской и Калужской областях, а также в Республике Татарстан (Татарстан)».

У закона есть предыстория. Первой о самозанятых заговорила в 2013 году вице-премьер Ольга Голодец: «У нас на рынке труда накопилась масса негативных явлений. В России из 86 млн граждан трудоспособного возраста только 48 млн работают в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не понимаем».

С тех пор численность трудоспособного населения (мужчин в возрасте 16–59 лет и женщин от 16 до 54 лет) уменьшилась на 10 млн человек. Сколько сейчас самозанятых — точно сказать невозможно. Одни источники называют цифру 8 млн, другие — 14 млн, третьи — 16 и даже 27 млн человек.

В ноябре 2013 года Минфин и Минэк предложили ввести патенты для самозанятых. Они могли получить патент на месяц, три месяца или полгода из расчета по 1000 рублей в месяц. Но, во-первых, желающих не нашлось, во-вторых, при патентной системе надо заключать договоры с клиентами (а так называемым самозанятым это совершенно не нужно), а в-третьих, чиновники не определились, как развести в законе индивидуальных предпринимателей (ИП) и самозанятых граждан.

Два года самозанятые продолжали жить сами по себе, их никто не трогал — до тех пор, пока правительство в 2015 году не подготовило антикризисный план в связи с объявленными санкциями и падением цен на нефть. Поскольку денег в стране стало мало, правительство решило поискать их в самостоятельной деятельности граждан, которую чиновники толковали однозначно — как «теневую сферу». Была создана межведомственная группа (Минфин, Минтруд, ФНС), которая попыталась разобраться с самозанятыми. Рассматривалось два варианта: либо ввести форму деятельности «самозанятый гражданин», что потребовало бы изменения Гражданского кодекса и всего законодательства, либо форму «самозанятый индивидуальный предприниматель» — ИП нового типа.

На этом дело опять застопорилось. Причин оказалось тоже две. Первая: самозанятые — это не предприниматели. Вторая: они не имеют отношения к теневому сектору экономики. К этому мы вернемся чуть позже.

В декабре 2016 года президент Владимир Путин на заседании Совета по стратегическому планированию и приоритетным проектам предложил определить, наконец, правовой и налоговый статус самозанятых, а до тех пор объявить для них налоговые каникулы. Правительство так и поступило. Оно определило три категории самозанятых — репетиторы, домработницы и нянечки. Все остальные не попали в зону государственного внимания и могли продолжать самозаниматься чем хотят. Этим же трем категориям граждан объявили налоговые каникулы до конца 2018 года и предложили добровольно стать на учет в налоговой службе. Итог: на 1 октября 2018 года, как сообщила ФНС, зарегистрировались 2587 человек. Причем, как считают эксперты, большинство из них — это бывшие ИП, перерегистрировавшиеся в самозанятых ради налоговых каникул (с ИП ведь тоже непросто. Если у него в один год были доходы, с которых он мог платить налоги и сборы, а в другой год ничего, то ты показывай хоть сто нулей, а все равно от 20 до 30 тысяч рублей в год страховых и пенсионных взносов надо платить).

Однако регистрация никак не решала проблему статуса самозанятых. Во-первых, она охватывала лишь небольшую часть этих людей. А во-вторых, каникулы подходят к концу и надо как-то определяться. В мае 2018-го правительство представило в Госдуму законопроект о самозанятых гражданах. В нем было все то же: каникулы няням, репетиторам и домработницам продлевали до 31 декабря 2019 года, если они уведомили ФНС о своей деятельности. К тому времени они должны будут определиться: платить НДФЛ по ставке 13 процентов, стать ИП или прекратить работать. Все остальные Алексеи Михалычи могли продолжать свой полезный труд без оглядки на налоговую инспекцию.

А уже осенью появился другой проект, подготовленный группой депутатов Госдумы и Совета Федерации во главе с Андреем Макаровым. Этот законопроект и был спешно принят в конце октября в первом чтении.

Dura lex

Этот закон предполагает провести, начиная с января 2019 года, эксперимент, в котором будет опробован специальный налоговый режим — «налог на профессиональный доход». Эксперимент, как и сказано в его названии, будет проходить в четырех регионах: Москва, Московская и Калужская области и Республика Татарстан. Срок эксперимента — до 31 декабря 2028 года.

Суть закона, если изложить кратко, следующая. Граждане (в тех четырех регионах) должны зарегистрироваться в ФНС с помощью мобильного приложения «Мой налог». А затем с каждой сделки отчислять налоговикам 4 процента, если она проводилась с физическим лицом, или 6 процентов, если с юридическим.

В законе прописаны опять только три категории самозанятых: репетиторы, домработницы и няни. Конечно, видов самостоятельной деятельности гораздо больше.

Но, как говорят эксперты, разработчики закона не смогли найти способы их законодательного регулирования.

Определения самозанятых в законе нет. Но есть определение профессионального дохода — это «доход физических лиц от деятельности, при которой они не имеют работодателя и не привлекают наемных работников по трудовым договорам» (статья 1, пункт 2). А уже в следующем пункте речь идет об индивидуальных предпринимателях, которые могут применять новый налоговый режим.

На этом «светлая» сторона законотворческой инициативы заканчивается, дальше начинается старинная русская песня про татарский полон: у кого денег нет — у того жену возьмет; у кого жены нет — у того дитя возьмет. В интерпретации законодателей звучит так: кто первый раз не сообщит в ФНС, сколько он заработал, у того изымут 20 процентов, во второй раз — все 100. А к злостным уклонистам будет применяться 171-я статья Уголовного кодекс РФ (незаконное предпринимательство).

Аргумент подо все это подложен убойный: налоги надо платить, статья 57 Конституции РФ гласит: «Каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют». Точка.

Или все же запятая?

Большинство экспертов «Огонька» отмечают, что в проекте закона не дано определения понятию «самозанятые граждане». Это важный момент, потому что в «Определении Конституционного суда от 08.02.2001 № 14-О*(721)» сказано: «Из конституционного понятия "законно установленный налог" вытекает требование надлежащего (полноценного) установления налога. Во-первых, это подразумевает определение всех существенных элементов налога в законе: налог не может быть признан установленным, если в законе отсутствует какой-либо существенный элемент налога — субъект, объект, налоговая база, порядок и сроки уплаты, налоговый период, ставка и порядок исчисления…» То есть, прежде чем требовать от граждан поделиться доходами, сначала надо бы определить, кто такие самозанятые и чем они занимаются. Ничего этого в проекте закона нет, как нет и определения объекта налогообложения и налогооблагаемой базы.

Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа компании ФБК, подчеркивает, что государству контролировать, как самозанятые платят налоги, будет очень трудно: «Придется просто верить самозанятым на слово, какой доход они получили. Но логика законодателей такая: сначала надо хотя бы заставить платить эти 4 или 6 процентов, а потом искать способы контроля. Например, обяжут фиксировать доходы и расходы по своей самозанятости, если взять, скажем, парикмахера-надомника. Государству ведь всегда будет казаться (и не без оснований), что ему недоплачивают. Вряд ли нынешний компромиссный вариант останется надолго».

Кто гуляет сам по себе?

Теперь самое время разобраться, кто такие самозанятые. Более или менее полное исследование провел Аналитический центр НАФИ, насчитавший в 2017 году в России почти 14 млн человек (в 2016-м — 8 млн), работающих на себя. Опрос проводился в 42 регионах страны. Так вот, только 11 процентов опрошенных считают свою деятельность единственным источником доходов. То есть 89 процентов могут иметь постоянную или временную работу, получать зарплату, с которой работодатель и платит налоги и страховые взносы. А значит, самозанятые — это вовсе не ИП, большинство работает по найму.

В исследовании НАФИ выделены 16 видов деятельности самозанятых. И если год назад (в 2016-м НАФИ тоже исследовал эту тему) среди самозанятых были в основном люди в возрасте от 35 до 44 лет, то теперь все больше молодых от 25 лет. Связано это с бурным развитием сектора e-commerce. Поэтому на первое место вышла неконтролируемая сфера торговли (11 процентов). Затем идут строительство — 9, ремонт — 5, услуги такси — 4 процента. Все остальные — репетиторы, парикмахеры, мебельщики, кулинары, няни, охранники, дизайнеры и даже телеграмеры — занимают от 3 до десятых долей процента. А 28 процентов опрошенных хоть и считают себя самозанятыми, но чем зарабатывают на жизнь, не признались даже социологам. Заметим: те три категории самозанятых, на которых распространяется новый закон,— даже не большинство самозанятых. А самая многочисленная группа — деятели e-commerce — фактически и есть те ИП, скрывшиеся от уплаты налогов. И судя по стремительному росту этого сектора, именно на эту «черную» торговлю, казалось бы, и надо было бы обратить внимание законодателям.

Но даже эти данные НАФИ не могут не быть приблизительными, потому что не каждый будет открыто говорить о своих доходах. И вряд ли можно найти репетитора, который живет только подготовкой детей к ЕГЭ или олимпиадам — большинство преподают в вузах и школах. И делают за школу то, что она не дорабатывает. Недавно знакомая рассказывала: «Дочь пришла из школы в слезах, что-то на уроке не поняла, подошла к учительнице, попросила объяснить. А та в ответ: "Нет, надо было на уроке слушать". Ну, я за телефон, звонить репетитору…» Есть вузы (те же творческие), в которые без репетиторов не поступить, хоть будет 100 баллов ЕГЭ.

Другой пример. Таксистов-бомбил на улицах крупных городов действительно все меньше, они как-то организованы службами заказов. А вот в небольших райцентрах взять на станции сошедших с поезда пассажиров и отвезти в деревню, куда автобусы не ходят, считается большой удачей. Может, такой владелец потрепанных «жигулей» где-то и числится на работе, но, если день свободный, извозом за день заработает больше. А по дороге расскажет, почему он «бомбит»: «На заводе получаю 15 тысяч в месяц и поди на них с семьей проживи даже в нашей дыре».

Директор Центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС Андрей Покида считает, что для подавляющего большинства граждан, включенных в самозанятость, это дополнительная форма подработки: «Наши граждане на протяжении последних 25 лет привыкли к подработкам, с которых они государству ничего не платят. Наверное, это вырабатывает особую культуру поведения, двойственность, связанную с постоянным переходом из белого в серый сектор экономики».

Андрей Покида обращает внимание на то, что спрос на услуги или товары самозанятых очень велик: «У нас ежегодно примерно половина населения неофициально обращается к самозанятым. У них расценки, как правило, ниже, чем у официалов. Возьмите, например, неофициальных ремонтников: качество их работы не хуже, а бывает, и лучше, чем у дезовских работников. Самозанятый понимает, что вы посоветуете его своим друзьям, поэтому и старается на совесть».

Фактически речь идет о поисках путей облегчения существования для тех, кто не много зарабатывает,— и в качестве получателя услуг, и тех, кто их предоставляет. Индекс ВЦИОМа показывает затянувшийся спад социального оптимизма — в сентябре этого года он опустился до 40 процентов.

Ольга Моляренко, доцент кафедры местного самоуправления НИУ ВШЭ, по гранту Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники» занимается темой «Конструктивная роль неформальных отношений в системе государственного и муниципального управления». Она отмечает, что «у большинства самозанятых проявляется желание не зависеть от государства, спрятаться от него. Они исходят из того, что на официальных локальных рынках труда для них нет мест с достойной зарплатой. Они сами нашли себе источник доходов, клиентов, а потому считают, что государству они ничего не должны, и предпочитают с ним не взаимодействовать: нам государство ничего не дало, и мы ему — тоже».

Симон Кордонский, заведующий проектно-учебной лабораторией муниципального управления НИУ ВШЭ, так и говорит, что «самозанятость в России — это способ выживания. Сам феномен самозанятости не понят государством и не принят им. Самозанятые — это не работники по найму, не предприниматели и не служилые люди. Это промысловики, деятельность которых считают теневой только фискалы. Отходники, гаражники, трудяги в распределенных мануфактурах на виду, они не совершают ничего противозаконного. Они делают свое дело, изготавливают изделия и оказывают персонифицированные услуги всем, кто в них нуждается и готов за них платить. Они строят дома и бани, шьют обувь, собирают дары природы, ремонтируют все, что можно отремонтировать. И многое другое. Они не предприниматели, а выживальщики».

В отличие от других экспертов Симон Кордонский не считает, что самозанятые исключены из экономической или социальной жизни. Другое дело, что они не включены в огосударствленную экономику. А на уровне муниципалитетов, особенно малых, их вклад в обустройство жизни весьма велик: «Самозанятые принимают участие — и добровольное, и не добровольное — в решении множества реальных проблем, в том числе и тех, которые возникли в муниципалитетах в последнее время в силу государственной политики "оптимизации" образования, здравоохранения, и пр. Они "платят" многочисленным инспекторам за возможность промышлять. И благодаря им муниципалитеты решают много своих проблем».

Есть еще одна особенность самозанятых: в этой сфере больше, чем в других, действуют рыночные отношения. Наверняка больше, чем в легальной экономике, которая все сильнее прогибается под давлением государства. Для самозанятых две вещи важнее всего: спрос и репутация. Потому что, если ты один раз оказал некачественную услугу или продал невкусные пирожки, второй раз к тебе не пойдут. В этом, если верить Адаму Смиту и Рикардо, основа капитализма.

Что с них взять?

Численность самозанятых постоянно колеблется. Эксперты отмечают, что эти колебания связаны с состоянием официальной экономики. Если она растет, в ней все больше появляется высокооплачиваемых мест и число самозанятых снижается. И наоборот, в кризисные времена она увеличивается. Чем больше проблем в официальной экономике, тем больше людей уходят в неформальный сектор. В прошлогоднем исследовании Центра социально-политического мониторинга РАНХиГС «Система социальных гарантий и льгот в сфере занятости и оплаты труда…» приводятся такие данные: за один только год, с 2016-го по 2017-й, число работников, имеющих неофициальную дополнительную работу (доходное занятие), возросло с 30,4 до 35,5 процента (то есть это почти 27 млн человек).

А если в ближайшие годы экономический рывок не состоится, сколько же будет этих самозанятых? С такими темпами через год доберемся до 40 процентов. Так что намерение государства получить с самозанятых хотя бы 4 процента объяснимо.

Игорь Николаев считает, что самозанятых можно бы и освободить от налогов: «В условиях затяжного кризиса, когда реальные доходы населения снижались четыре года подряд, в 2014–2017 годах (небольшой их рост весной и летом этого года тоже уже закончился), обкладывать дополнительным доходом тех, кто зарабатывает на пропитание сам, несправедливо. Да и деньги там небольшие, разворовывают у нас гораздо больше».

Но даже независимо от экономической ситуации, продолжает Игорь Николаев, на самозанятых надо смотреть как на источник будущего роста экономики: «Человек начал сам чем-то заниматься. Заработал какие-то деньги. Почувствовал вкус к самостоятельной предпринимательской деятельности. Может быть, захочет перейти в статус индивидуального предпринимателя. Если и там пойдет дело — будет создавать малое предприятие, а это новые рабочие места. Бизнес должен так выращиваться. Не нужно гоняться за копейками самозанятых, если из них будут вырастать предприниматели, с которых можно потом получить гораздо больше налогов».

Кстати, в Грузии, например, все самозанятые обязательно регистрируются. Но пока они находятся в таком статусе, то есть пока они не пользуются наемной рабочей силой, они не платят налоги. Ни лари. И ничего — страна от этого не разорилась.

Андрей Покида предлагает ввести для самозанятых минимум необлагаемого налогом дохода. Такая мера есть во многих развитых странах. Кстати, в царской России в 1913 году доход менее 100 рублей в год (минимум заработной платы фабричных рабочих) не облагался налогом (для сравнения: квалифицированный рабочий Путиловского завода получал до 1200 рублей в год). Эксперт говорит: «У большинства самозанятых доходы невеликие и нерегулярные. Например, если человек получает от подработки в селе около 8 тысяч рублей, это меньше российского прожиточного минимума. Почему бы таких людей не освободить от налогов? Они ведь не просят подачки у государства, зарабатывают сами. Это вопрос социальной справедливости».

Но нет пока на этот вопрос ответа. Правда, есть надежда, что за 10 лет, на которые рассчитан эксперимент по новому закону, что-то изменится к лучшему. Или сама тема забудется, как и многие другие социальные проекты, затеянные инициативными чиновниками и государством, занятым собой.

Александр Трушин