Номинант на премию Коммерсантъ Инициативы

Андрей Бартенев

В начале ноября объявят результаты Untitled Prize — первого общероссийского конкурса молодых художников, тогда же откроется выставка победителей во Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства и благотворительный аукцион при поддержке Sotheby's. Председателем жюри Untitled Prize стал Андрей Бартенев. "Стиль. Инициативы" поговорил с художником о том, что получилось и что не получилось у устроителей конкурса, как жюри выбирало победителей, какие удалось выявить тенденции в масштабе страны, увидев творчество молодых художников во всем его многообразии.

Как для тебя началась история с Untitled? Почему ты согласился стать председателем жюри?

Это было весной. Я открывал выставку в моей галерее "Здесь на Таганке", туда пришла команда фонда Untitled, они посмотрели экспозицию, а потом сказали: "Андрей, у нас для вас предложение". И рассказали про планирующуюся премию, цель которой открывать новые таланты. Это совпало с моими жизненными установками. Ведь одна из моих целей и целей "Здесь на Таганке" — находить новые имена, раскрывать их потенциал. Это невероятно интересно, и можно выполнять эту задачу по-разному — становиться куратором выставки или создавать прецеденты конкурса и премии.

Вы с другими членами жюри отсмотрели немало работ: из 200 прошедших по условиям конкурса вы отобрали 30 финалистов. Лично у тебя были фавориты? Были ли сюрпризы?

Для меня еще одной причиной участия было желание посмотреть на ту визуальную перспективу, которая откроется в финале конкурса. Мне интересно, когда за хаотичными творческими процессами стоят графики, статистика, когда они могут стать предметом исследования.

Сначала мы думали о технических сложностях сравнения работ: вот как сопоставить графику с живописью и как мы будем сравнивать их с инсталляцией, если таковая появится на конкурсе? Но когда я получил огромный каталог страниц в семьсот с анкетой, описанием, оценочной таблицей и изображением самой работы, то я понял, что наши опасения не полностью оправдались. Инсталляций не было, только в эскизном состоянии. Общая тенденция — традиционная живопись на холсте разного формата и разного качества технического исполнения. Были и работы, которые явно носили психиатрический характер. Были и те, кто был замучен знаниями, академизмом. Меня, как человека, который любит разные жанры и любит совмещать несовместимое, это немного опечалило. Ведь несмотря на прогрессивный лозунг Untitled — некое обращение к неизвестности, конкурс без границ,— тенденцией стало представление традиционной живописи на холсте маслом или акрилом, в крайнем случае в смешанной технике, а также огромное количество графики.

И как сравнивать графику с живописью?

Вот тут как раз наши опасения про жанры оправдались! Но тут помогла наша европейская коллега — художник, профессор Мюнхенской академии художеств Антуанетта фон Суарма. Она стала разбирать произведения по их смысловому наполнению, она же создала таблицу оценки работ, которая помогла выявить финалистов. И это было интересно. Особенно с таким составом жюри — ведь это авторитеты в разных практиках, люди с разным творческим вкусом (в жюри кроме Бартенева и Суармы — глава российского представительства Sotheby's Ирина Степанова, арт-критик, куратор и историк искусств Сергей Хачатуров, руководитель отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи Ирина Горлова, директор Музея Москвы Алина Сапрыкина, коллекционер и меценат Оксана Бондаренко.— "Стиль. Инициативы"). Мнение каждого было невероятно интересно слушать.

Разногласия на этапе выбора финалистов были?

Мы еще не дошли до этапа разногласий! Мы определили тот объем, который нам интересен, но мы отбирали работы по их фото и описаниям. Победителей мы выберем по оригиналам (ведь только они дают полное впечатление, эмоциональный опыт), то есть непосредственно перед объявлением результатов и открытием выставки.

Какая картина мира вообще открылась? Есть что-то общее между работами кроме уже сказанного? Можно ли сложить какой-то собирательный образ этого молодого художника?

Большинство художников пытаются работать с красотой. Сейчас попробую объяснить, что я имею в виду. Будто бы есть струна красоты, и она издает звук, который искажает ее. Кто-то пытается закрутить эту струну, кто-то порвать, кто-то отрицать ее вообще. И ты видишь этот конфликт между естественным стремлением к красоте и ее отрицанием. Еще есть некая самоцензура. Желание понравиться. Кроме того, можно сказать, что все художники работают в рамках устоявшихся галерейных традиций, никакого шока, взрыва не было.

А ты ждал?

Конечно, я ждал! Из финалистов получится отличная выставка, но ты всегда надеешься на чудо, на сокровище, которое найдешь.

Мы можем сказать, что это проблема роста проекта? Что сейчас о нем узнает куда больше людей и вот в следующем году мы увидим и взрыв, и чудо?

Я совершенно согласен. Более того — это первый опыт, не только участники и наблюдатели, но и сам фонд нащупывает ту дорогу, по которой ему двигаться. В России, в Москве очень много премий в области современного искусства — надо запомниться, надо сформировать свое лицо, быть отличающимися от всего вокруг. Нужно то, что будет вызывать любопытство и ожидание от премии. И тогда, я надеюсь, будет несколько иной состав участников. И жанрово тогда это станет шире и, возможно, более экспериментально. Важно и другое — художник может написать одну хорошую картину, но это не значит, что он способен на большее, что с этой личностью можно будет работать год, два, три, четыре... Что талант, личность будет развиваться. Это тоже покажет будущее. Но как бы то ни было — открывать новые имена необходимо, от этого изобразительная жизнь становится богаче. Ведь даже если мы сталкиваемся с художником одной картины, он остается в памяти и практике других авторов, которые более сильны, и тем самым влияет на развитие искусства. И тем более удивительно, что нередко художники негативно относятся к конкурентам. Я стараюсь своим ученикам объяснить одно: нет одного конкурента, другого, всех нет! Что будет? Ты умрешь от скуки, начнешь себя изъедать. Жизнь художника без ландшафта культурной жизни вокруг куда сложнее, только вот эта окружающая художественная действительность и дает свободу. Художнику необходима культурная среда.

Среди молодых художников на современной арт-сцене кого бы ты выделил, кто ее формирует? За кем стоит следить особенно пристально?

В России и Москве художнику сложно быть постоянно практикующим, мало поддержки искусства, а от этого страдают все. Не только творцы, но и зрители. Недостаточно фондов, спонсоров, тех, кто просто выделит деньги на создание работы. Данила Поляков для меня блестящий современный художник, продолжатель дела Влада Монро. Но есть полтора человека, кому в нашей стране нужно такое искусство. Вот что чудовищно. Кроме Полякова я бы выделил Катю Щеглову, Андрея Илюшкина, Вову Перкина, которому мы помогли развиться с Игорем Маркиным, мы вложили в него свои средства и внимание. Сделали ему персональную выставку, показали его работы на Cosmoscow. И за год мы увидели не только его личный рост, но и качественный рост его кружка "перкинистов". И это еще одна очень важная вещь — умение художника делиться, отдавать.

Ты начинал в конце 1980-х. Если можно сравнить, то когда было легче начинать путь художника — тогда или сейчас? И когда интереснее?

В конце 1980-х люди были счастливые и открытые. 90-е были фантастическим временем для любого начинания. Все, что ты придумывал, встречалось на ура. Был голод. Художники вдруг стали поп-звездами. И мы с другими художниками, с которыми мы начинали тогда, были одной семьей. Сейчас этого нет. И я бы желал молодым художникам иметь эту внутреннюю спайку, чтобы они поняли, что они не конкуренты друг другу, они конкуренты той среде, которая отрицает творчество как таковое.

Беседовала Анна Минакова