Творчество как воровство в новом фильме Романа Полански

В прокат вышел фильм Романа Полански «Основано на реальных событиях». Михаил Трофименков находит чересчур жестоким мнение мировых кинокритиков, которые назвали фильм худшим опусом 83-летнего мастера. Однако полагает, что автор «Ребенка Розмари» не слишком уверенно чувствует себя в социопатии.

Возможно, главная проблема фильма "Основано на реальных событиях" заключается в личности соавтора сценария Оливье Ассаяса, не выходящего во Франции из моды на протяжении тридцати с лишним лет. Ассаяс — экс-критик-синефил и режиссер-хамелеон — способен имитировать любой стиль, от тяжеловесного, "папиного" классицизма до киберпанка, но начисто лишен индивидуальности. Вот и эта экранизация романа Дельфины де Виган напоминает целый ворох фильмов на тему вторжения в чью-то частную жизнь врага-узурпатора, кражи чужой личности или творчества как воровства.

На ум приходят и великий "Слуга" Гарольда Пинтера и Джозефа Лоузи, и экранизации романов Стивена Кинга "Мизери" и "Тайное окно", и даже какая-нибудь "Одинокая белая женщина". Только вот ассоциаций с прославившими Полански психопатологическими триллерами почему-то не возникает. Возможно, правы те критики, которые оборачивают против Полански его горделивое замечание: дескать, раньше он снимал фильмы о противостоянии мужчины и женщины, а вот о противостоянии двух женщин снял впервые. Критики намекают: несмотря на свою человеческую и творческую умудренность, режиссер чисто умозрительно — без "электрических разрядов" — конструирует дуэль своих героинь.

Модная писательница Дельфина (Эмманюэль Сенье) страдает то ли от психологической опустошенности и так и не пережитого самоубийства матери, которой посвятила роман, то ли от утомительной славы (ох уж эти сеансы раздачи автографов и бесконечные интервью), то ли от пустоты парижского интеллектуального света. Короче говоря, страдает, и точка. А тут еще и сожитель — не менее модный ведущий литературного ток-шоу (Венсан Перес) — отбыл в длительную командировку в США.

Одиночество Дельфины компенсирует юная особа, именующая себя "просто Эль" (Ева Грин),— пишется как буква L, а звучит как "Она" — Elle по-французски. Начинается все с робкой просьбы об автографе, а заканчивается пленением Дельфины в ее собственной квартире, куда Она вселяется явочным порядком.

Если Дельфина не клиническая идиотка — а оснований для такого предположения фильм не дает,— она должна была бы вызвать полицию и санитаров при первом же подходе к ней девицы, выдающей себя за коллегу — "писателя-призрака", сочиняющего биографии звезд. Ева Грин со своей сатанинской алой губной помадой напоминает сразу всех ведьм, которых переиграла в кино. Не вызывает никаких сомнений, что лжет она как дышит, о чем бы ни рассказывала — о трагической ли гибели отца и мужа, или об упущенном шансе сочинить мемуары за Жерара Депардье. Лжет — это еще полбеды. Но Она еще и непрестанно бредит о некоей "потайной книге", которую Дельфина обязана написать. Тем не менее Дельфина покорно передоверяет ей свою переписку, позволяет выступить вместо себя на встрече с молодыми читателями, хотя перепутать их — хотя бы в силу возрастной разницы — решительно невозможно.

Теоретически это история изощренной социопатки, манипулирующей хрупкой психикой героини, но в экранной злодейке никакой изощренности нет. Более того, по фильму щедро раскиданы маленькие и большие тайны — от оскорбительных анонимок, которыми кто-то терроризирует Дельфину, до реального прошлого узурпаторши. Ладно еще, что какие-то из этих тайн так и остаются неразгаданными. Но их обилие никак не компенсирует отсутствие Тайны с большой буквы и вызывает лишь скорбную ностальгию по вязкой, роковой атмосфере обреченности, которая составила славу Полански.