Владимир Путин предостерег ядерные державы от атак и рассказал о месте России в мире

Президент России Владимир Путин в 15-й раз рассказал о своих взглядах на международную ситуацию на площадке дискуссионного клуба «Валдай». Среди прочего он признался, что удовлетворен операцией в Сирии, назвал массовый расстрел в Керчи «результатом глобализации», заверил, что американский лидер Дональд Трамп умеет слушать собеседников и «не токует как тетерев», напомнил, что «Крым — это наше», а также ответил на вопрос, не боится ли принимать на себя ответственность за ситуацию в мире. Цитаты Владимира Путина — в подборке “Ъ”.

О массовом убийстве в Керчи

Это результат глобализации, как ни странно. В соцсетях, в интернете целые сообщества созданы. Все началось с известных трагических событий в школах Соединенных Штатов. Люди с неустойчивой психикой каких-то героев для себя создают.

Это значит, что все мы, вместе взятые, не только в России, в мире в целом, плохо реагируем на изменяющиеся условия в мире. Это значит, что мы не создаем нужного, интересного и полезного контента для молодых людей. И они хватают вот этот суррогат героизма. Это приводит к трагедиям подобного рода. А героизму есть место в настоящей нашей жизни. И одно из направлений этого героизма — защита цивилизации от язв сегодняшнего дня, одна из которых, важнейшая и острейшая,— это, конечно, терроризм.

Об отношениях с США

Такая шутка есть старая, с бородой — вопрос: «Как вы расслабляетесь?» — ответ: «Я не напрягаюсь». То же самое касается напряжения в международных делах. Мы не напрягаем никого. Мы не создаем никаких проблем. Мы, что ли, создаем эти проблемы? Нет. Это же нас все обвиняют в чем-то. Причем с высокой степенью вероятности, как говорят, мы сделали то-то и то-то, туда вмешались, там что-то натворили. Причем никто не считает нужным предъявить какие-либо доказательства. Для меня ясно, я уже об этом говорил: это результат внутриполитической борьбы в западном мире в целом, за условия выхода Великобритании из ЕС, внутри самих США между демократами и республиканцами, внутри самих республиканцев.

Кому-то показалось, что очень удобный инструмент решения внутриполитических проблем — это разыгрывание антироссийской карты. Это вредно для всех, надеюсь, это пройдет когда-то. Судя по всему, нужно дождаться, чтобы были урегулированы внутриполитические кризисы. Произойдет это после выборов в Конгресс или нет — я не знаю пока. Я не знаю пока, но может быть. Или это произойдет в 2020 году, когда состоятся очередные выборы президента Соединенных Штатов, тогда ему (президенту Дональду Трампу.— “Ъ”) не нужно будет оглядываться постоянно на тех, кто спекулирует на антироссийской риторике.

Об отношениях с Дональдом Трампом

Действующий президент настроен на стабилизацию и выравнивание российско-американских отношений. Мы, во всяком случае, к этому готовы в любой момент. У нас с ним нормальный, вполне профессиональный диалог. Я вижу, он реагирует на аргументы собеседника. Он может не соглашаться с чем-то так же, как и я с ним не соглашаюсь в чем-то. У нас разные взгляды на некоторые вещи, разные подходы, но это нормальная дискуссия двух партнеров. Я не разделяю мнение тех, кто говорит, что он токует как тетерев и не слышит никого, это неправда.

Были ли вредными или полезными наши встречи с президентом Трампом? Я считаю, что, несмотря на попытку дискредитировать эти встречи, они все-таки были скорее позитивными, чем негативными. Лучше общаться и контактировать друг с другом, чем — извините за моветон — собачиться и ругаться не переставая.

Об ответе на санкции и их последствия

Мне кажется, не нужно сиюминутно реагировать на некоторые вещи, которые могут усугубить как-то ситуацию, но, безусловно, нужно всегда реагировать и защищать свои интересы. Мы так и делаем — и Китай, и Россия.

Что касается сыра, санкций и последствий, если их отменят: ну во-первых, мы пока не видим, что что-то будут отменять, поэтому спите спокойно. Это первое, а второе — чем дольше это продолжается, тем меньше шансов для тех, кто ушел с нашего рынка, на него вернуться.

Об исчезновении в Турции саудовского журналиста

Он ведь жил в Соединенных Штатах Америки. Он не в России жил, а в США. И в этом смысле, конечно, США несут определенную ответственность за то, что с ним произошло. Это само собой разумеется.

В отношении России время от времени предпринимаются какие-то шаги, даже санкции по надуманным, как я уже много раз говорил, причинам. Без всяких доказательств применения якобы нами химического оружия. Хотя мы химическое оружие уничтожили, а те же Соединенные Штаты пока не хотят взять на себя такое обязательство. Никаких доказательств в отношении России нет, но шаги предпринимаются. Здесь говорят, что убийство произошло в Стамбуле, но никаких шагов не предпринимается. Нужно разобраться с едиными подходами к проблемам подобного рода

О российской операции в Сирии

Мы должны предотвратить худшее развитие событий. А худшим развитием событий для нас было бы что? Полная самоизоляция этой территории, полная деградация государственности и инфильтрация с этой территории значительной части боевиков на территорию РФ и территорию сопредельных с нами государств, с которыми у нас нет таможенных препятствий и, по сути дела, границ и безвизовый режим. Вот это бы представило для нас реальную, очень серьезную опасность. И мы своими действиями в значительной степени эту опасность предотвратили. Потому что мы нанесли огромный урон террористам на этой территории. Большое их количество уничтожено. Некоторые из них, слава богу, отказались от дальнейшей деятельности подобного рода, просто сложили оружие, разуверились в тех принципах, которые они считали правильными. Второе, не менее важное,— мы сохранили сирийскую государственность и в этом смысле стабилизировали ситуацию в регионе.

Вчера мы достаточно подробно говорили об этом с президентом Египта. Он разделяет эту позицию. И ее разделяют очень многие государства в мире. Поэтому я считаю, что мы в целом добились тех целей, которые перед собой ставили, начиная операцию в Сирийской Арабской Республике. Ну и результат… смотрите, сколько лет до нас страны, которые взяли на себя, чаще всего добровольно, может быть, даже с не лучшими целями и задачами, которые они перед собой ставили, участие в этих операциях по борьбе с террором. Какой результат-то был за предыдущие три года? Нулевой! А мы за эти годы освободили практически 95% всей территории Сирийской Республики, это первое. А второе, утвердили там государственность. Не позволили развалиться государству как таковому.

О ядерном оружии

Мы живем в мире, в основе безопасности которого лежит ядерный потенциал. Россия — одна из крупнейших ядерных держав. И как ответ на строительство ПРО США мы совершенствуем свои ударные комплексы. Некоторые уже стоят у нас на вооружении, некоторые будут поставлены в ближайшие месяцы, я имею в виду систему «Авангард». Мы обогнали всех наших партнеров и конкурентов в этой сфере. Высокоточного и гиперзвукового оружия ни у кого нет. Некоторые планируют испытать его через полтора-два года, испытания начать, а у нас уже на вооружении стоит. Это высокотехнологичное и современное оружие. Мы в этом смысле чувствуем себя уверенно.

В нашей концепции ядерного оружия нет превентивного удара. Наша концепция — это ответ на встречный удар. Мы готовы и будем применять ядерное оружие только тогда, когда удостоверимся в том, что потенциальный агрессор наносит удар по нашей территории… Конечно, это катастрофа, всемирная. Но мы не можем быть инициаторами этой катастрофы. Потому что у нас нет превентивного удара. Мы в этой ситуации как бы ждем, что в отношении нас кто-то применит ядерное оружие. Сами ничего как бы не делаем. Но агрессор должен знать, что возмездие неизбежно. Что он будет уничтожен. Ну а мы — жертвы агрессии. И мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут. Потому что они даже раскаяться не успеют.

О телеканале RT

Что происходит в некоторых странах, где они (журналисты RT.— “Ъ”) работают? Их закрывают. Это что значит? Боятся конкуренции. Вот что это означает. Мы же здесь никого не закрываем. А им создают условия, невозможные для осуществления их прямых функций. Создают им проблемы. Это значит, что мы выигрываем. У нас есть-то всего одна радиостанция, мы не являемся монополистами, у нас нет мировых СМИ, как CNN, Fox News, Би-би-си. У нас есть одно достаточно скромное СМИ. Если даже оно вызывает такую изжогу и боязнь влияния на умы, значит, мы выигрываем эту конкуренцию.

О принадлежности Крыма

Крым — это наше. А наше почему? Не потому, что мы пришли и что-то схапали. Ведь здесь те, кто будет со мной спорить, у них спор-то заходит моментально в тупик. Потому что мы все здесь демократы. А демократия – это что такое? Это власть народа. А она как проявляется? С помощью референдумов, выборов и так далее.

Люди пришли в Крыму на референдум и проголосовали: хотим быть независимыми, а следующим шагом — хотим быть в составе Российской Федерации. Напомню в сотый раз, в Косово не было референдума, там только парламент проголосовал за независимость — и все. И все, кто хотел поддержать и разрушить бывшую Югославию, сказали: «Вот и слава богу, мы с этим согласны». А здесь — не согласны. Тогда давайте будем спорить, смотреть документы ООН. Посмотрим, что такое устав ООН, где написано о праве наций на самоопределение. Будем спорить бесконечно, но мы исходим из волеизъявления людей, живущих на этой территории.

О национализме

Если мы хотим, чтобы Россия сохранялась, развивалась, укреплялась, а государствообразующим народом, безусловно, является русский народ, то в интересах русского народа сохранение этой страны. А если мы будем выпячивать пещерный национализм вперед, поливать грязью представителей других этносов, мы развалим страну, в чем не заинтересован русский народ. А я хочу, чтобы Россия сохранилась, в том числе и в интересах русского народа. И в этом смысле самым правильным, самым настоящим националистом и самым эффективным являюсь я. Но это не пещерный национализм, дурацкий и придурочный, который ведет к развалу нашего государства.

Об ответственности за принятие значимых для всего мира решений

Инстинкт самосохранения есть у всех, и это проявляется в том числе в страхе, это способ реакции на возможные угрозы. Но вы знаете, еще когда я после университета пришел на работу в органы безопасности и потом в разведку, всегда соответствующим образом воспитывали: если взялся за какое-то дело, за какую-то работу, нужно заранее понять, с чем она связана. Если берешься, тогда ты должен действовать аккуратно, не бесшабашно, не безответственно, оценивая все риски нужно действовать, но уже ты не должен думать о личном самосохранении.

О страхе как возможном методе управления

Нет, это плохой метод управления, потому что очень ненадежный.

Подготовили Екатерина Мареева и Павел Тарасенко