«Несокрушимый» разминулся с правдой о войне, считает Андрей Архангельский

В российский прокат вышел «Несокрушимый» — патриотический фильм про реальный подвиг танкистов во время войны. Но и в этот раз авторы фильма умудрились скрыть подлинные обстоятельства подвига

Мы много раз упрекали создателей патриотического кино в том, что они воспевают полупридуманные или мифические истории, проходя мимо подлинных подвигов. На этот раз к авторам сложно придраться, и как бы мы ни относились к Российскому военно-историческому обществу (при поддержке которого снят фильм), внутренне за них даже радуешься. Вот у вас в руках — совершенно понятная, подлинная история, остается ее лишь рассказать, и, наконец, появится у нас патриотический фильм, который не стыдно смотреть.

В основу фильма положена история подвига экипажа танка КВ-1. Летом 1942 года в районе хутора Нижнемитякин Тарасовского района Ростовской области экипаж Семёна Коновалова сумел уничтожить несколько десятков танков, бронемашин и автомашин противника. Эпизод этот примечателен тем, что вскоре после боя на место выехали техники, которые смогли подсчитать подбитые вражеские машины; таким образом, у подвига — что на войне случалось нечасто — есть очевидцы. Сам Коновалов вскоре стал Героем Советского Союза, дожил до победы.

Существует целая традиция «танковых фильмов» и у нас, и в мире, главный конфликт там всегда построен на отношениях внутри экипажа. Трое, четверо, пятеро совершенно разных людей — все они как-то должны превратиться в единое с машиной целое. Классический советский «танковый фильм» — «На войне как на войне» 1969 года, где задан был стандарт «экипажа машины боевой»: циник, бывалый, недотепа, новичок. На их отношения накладывает отпечаток война, постепенно сбивая их в единый коллектив. В тех фильмах гораздо меньше правды войны — все пронизано заботой «партии и правительства», к тому же подернуто позднесоветским — надуманным — лиризмом и сентиментальностью. Но в чем не откажешь советскому кино при всей его идеологизированности, так это в психологической достоверности человеческих отношений. В «На войне как войне» члены экипажа самоходки ссорятся, мирятся, дуются и таят обиды друг на друга, но за полтора часа фильма мы узнаем характер каждого из них.

Взяв за формальную основу тот же набор типажей, авторы «Несокрушимого» никак это не развивают: члены экипажа так и остаются функциями, «винтиками» фильма.

Повышенный авторами в звании сразу до капитана Коновалов (который был в реальности лейтенантом, что соответствовало должности командира танка) муштрует экипаж кроссами и занятиями в духе «подъем-отбой». При этом никаких черт характера он не демонстрирует, кроме стальной воли в каждом движении. Герой совершенно лишен способности к коммуникации, как сказали бы сегодня. Он только рычит, бурчит и дерется с замполитом. Авторам, вероятно, кажется, что причины героизма именно в безапелляционном стиле управления; но невозможно представить, что при таких «отношениях» возникла бы сплоченность и взаимовыручка экипажа на поле боя. Про лирическую историю героя умолчим ввиду ее полной абсурдности (авторы сумели соорудить в полевых условиях подобие любовного треугольника вокруг женщины-техника, которая к тому же еще и жена Коновалова, от которой он вроде бы собирает уйти). Но это еще можно принять и даже закрыть глаза на нелепость фронтовой любви, которая тут нужна для соблюдения гендерного баланса (в таком фильме, понятно, сплошные мужчины).

Фирменный стиль Военно-исторического общества — чем они гордятся и подчеркивают при всяком случае — точность деталей. В том, что касается техники, нужно отдать им должное: все танки настоящие и даже заботы танкистов — настоящие. Примерно треть фильма мы наблюдаем быт танкистов: танк требует обслуживания, на фронте постоянно не хватает деталей, их приходится добывать самим. Танкисты вынуждены по ночам пробираться на нейтральную полосу, чтобы снять нужные детали с подбитых танков. Нужно отметить, что актеры в кадре довольно уверенно разговаривают на профессиональном жаргоне танкистов. Такую «специализацию» было трудно представить в советском кино. На этом, впрочем, следование исторической правде заканчивается.

Главная проблема, как всегда, создана самими же авторами на пустом месте. Авторы подорвались на простом вопросе: как танк Коновалова оказался один в чистом поле, из-за чего и вынужден был принять неравный бой?

Ответ очень простой: танк встал из-за неполадок, а когда его починили — так на войне бывает,— на него случайно вышла колонна противника. Воспользовавшись выгодной местностью и неожиданностью, а также мощью (КВ-1 — тяжелый танк), танкисты победили врага в неравном бою. К тому же в армии тогда уже практиковался метод танковых засад, введенный еще осенью 1941 года. Казалось бы, нет ничего проще, чем все дальнейшее также рассказывать близко к реальности. Но авторы, как уже стало привычно, вместо этого зачем-то городят целый водевиль. Первый КВ сломался, экипаж бросили в бой в качестве простой пехоты (!); во время боя (!) замполит сообщает танкистам, что, мол, нашли для вас еще один танк, брошенный; экипаж отправляется этот танк искать, находит, чинит; причем чуть раньше туда — по совпадению — также отправилась и героиня-техник.

Что заставляет авторов идти на такое неправдоподобие, при том что правда проста и ничуть не менее захватывающа? Авторы, вероятно, рассчитывают, что это кино будут смотреть люди, для которых что танк, что танковый полк — примерно одно и то же. Однако Коновалов воюет не один. Есть части, соединения и объединения, в состав которых он входит. Герои-танкисты не знали, что спустя 70 лет патриотическим воспитанием будут заниматься люди, которые исходят из концепции «миф лучше правды». Коновалов воюет на Юго-Западном фронте, июль 1942 года: за полтора месяца до этого советские войска постигла катастрофа: неудачное харьковское наступление, которое закончилось окружением нескольких армий. Бой, который ведет Коновалов, происходил уже летом 1942-го, войска фронта отступают вплоть до Сталинграда, ведя бои в окружении, к счастью, не таком фатальном. Если бы авторы придерживались исторической достоверности, им не пришлось бы выдумывать причины поломки и самой ситуации в целом. В полуокружении танк оказался на острие удара противника, экипаж воспользовался ситуацией, показал свои лучшие качества. Все понятно, все логично. Ничего объяснять не надо, потому что сама ситуация понятна. Но авторы, по-видимому, не решаются признаться, что наша армия отступает. И они придумывают этот эпизод со случайной находкой, вот этот «танк в кустах» (в котором еще и почти полный боекомплект). В реальности экипаж танка после знаменитого боя четыре дня будет пробираться к своим, захватив по дороге немецкий танк, и вернутся к своим на трофее. Этот эпизод авторы фильма игнорируют, зато они заставляют героев совершить нечто еще более неправдоподобное: захватить вражеский танк буквально во время боя!

…Это какой-то особый дар, талант: выдумать даже там, где фантазия не требуется, где реальность к тому же еще и вполне кинематографична и драматична! Правда на войне всегда оказывается интереснее выдумки — если это слово тут применимо. Из-за ложно понятого патриотизма авторы вынуждены придумывать заново обстоятельства подвига, и из-за этого даже правдивый подвиг выглядит неубедительно. Болезненное пристрастие к выдумке, а по сути к искажению истории, об опасности чего нас все время предупреждают: это в своем роде вечная загадка патриотического кино. И нынешний фильм не стал исключением.

Андрей Архангельский