Что показали молодежные Игры в Аргентине. Борис Валиев — из Буэнос-Айреса

В октябре в столице Аргентины прошли третьи летние юношеские Олимпийские игры (ЮОИ), собравшие участников в возрасте от 15 до 18 лет. «Огонек» присмотрелся, зачем нужен взрослым Олимпиадам этот молодежный формат и какие виды на будущее у нашего спорта

Перевернута пятая (с учетом двух зимних турниров) страничка в истории этих соревнований, и она стала, если говорить о сугубо спортивных итогах, самой яркой для российских спортсменов за последние годы. В Буэнос-Айресе наша команда впервые победила в неофициальном командном зачете. Причем как! 52 из 94 россиян, вышедших на старт, вернулись домой с наградами. В общекомандной копилке 59 медалей, из них 29 золотых, 18 серебряных и 12 бронзовых. Даже Китай, уверенно опережавший всех на двух предыдущих летних ЮОИ, на сей раз далеко позади: 36 медалей (18–9–9).

Победа, как принято говорить в таких случаях, в одну калитку, но воспринята она тем не менее дома неоднозначно. Одни назвали ее знаковой для отечественного спорта, уверены, что открывает большие перспективы, особенно на фоне того, что эти Игры — первые после того, как Олимпийский комитет России (ОКР) был восстановлен в правах и мы снова получили возможность выступать на Олимпиадах с собственным флагом и гимном.

Другие, напротив, считают победу на ЮОИ «диетической», говорят о «золотой пыли в глаза» и уверены, что эти медали никоим образом не отражают истинный расклад сил в мировом спорте высших достижений.

Игры как экзамен

Прежде чем выяснять, кто же прав, давайте присмотримся к незнакомому многим формату.

Для начала следует восстановить справедливость. Когда сегодня кто-либо говорит, что идея юношеских Олимпийских игр, стартовавших в 2010-м в Сингапуре, принадлежит экс-президенту Международного олимпийского комитета (МОК) бельгийцу Жаку Рогге, это значит, что человек либо ничего не слышал о прошедших в 1998 году в Москве Всемирных юношеских играх (ВЮИ), либо кривит душой, поскольку автором и двигателем идеи Олимпийских игр для 15–18-летних на самом деле является не экс-глава МОК, а бывший мэр российской столицы Юрий Лужков. Именно он в свое время ее анонсировал и претворил в жизнь — еще в 1998-м. Организаторы ВЮИ, собравшие, напомню, тогда в Москве свыше 7 тысяч спортсменов из 131 страны, сделали все, чтобы добиться права именовать их олимпийскими. Однако МОК, возглавляемый в ту пору Хуаном-Антонио Самаранчем, разрешение на это не дал: он ограничился тем, что великодушно предложил свой патронат.

А через 12 лет МОК провел в Сингапуре… первые юношеские летние Олимпийские игры, ничем по формату не отличавшиеся от ВЮИ. На старт там вышли 3,5 тысячи спортсменов — вдвое меньше, чем в Москве. Правда, стран было представлено на 73 больше, но это опять же благодаря олимпийскому статусу: участие в них всех национальных олимпийских комитетов являлось ключевым фактором для МОК. При его финансовой поддержке в Сингапуре отметились команды всех существовавших на тот момент национальных комитетов.

Так что, как хотите, но Москва, боровшаяся, кстати, с Сингапуром за проведение одобренных МОК летних юношеских Олимпийских игр (и уступившая победителю всего 9 голосов), имеет формальное право оспорить первый порядковый номер этих состязаний. Как и то, что юношеские Олимпийские игры (а им, как теперь очевидно, уготована долгая жизнь) — нерукотворный памятник Жаку Рогге. Впрочем, одно несомненно: кого ни считай изобретателем всемирных комплексных соревнований для юных спортсменов, цель их (цитирую здесь Рогге) приобщить к миру олимпизма юных атлетов, стимулировать к покорению новых вершин как в спорте, так и в жизни.

В самом деле, формат и статус ЮОИ — идеальная ступень к взрослому спорту в условиях, максимально приближенных к атмосфере настоящих Олимпиад.

Это, если хотите, уникальная обкатка кандидатов в национальную сборную, генеральная репетиция участия в Олимпийских играх, что для любого юного атлета является заветной мечтой.

Завоевать награду в конкуренции команд из 206 стран (столько было в Буэнос-Айресе), дорогого стоит и для выработки характера, для веры в себя. Кто прошел через это, уже не будет потеть от волнения при слове «Олимпиада» и уж тем более «чемпионат»…

Это, во-первых. А во-вторых, юношеские Олимпийские игры — отличная возможность апробировать новые спортивные дисциплины перед включением их в программу взрослых Игр. Лаборатория, как выразился нынешний президент МОК немец Томас Бах, для проверки на олимпизм новых видов спорта, еще не получивших этого статуса.

Так было, например, с регби, вернувшимся в олимпийскую семью в 2016-м после обкатки в программе ЮОИ-2010 в Сингапуре. Гольф, который после 112-летнего перерыва зрители вновь увидели в олимпийском Рио-де-Жанейро в 2016-м, прошел предварительный экзамен на юношеских Играх в Нанкине-2012. А репетиция женских прыжков на лыжах с трамплина перед дебютом на Олимпиаде-2014 в Сочи была на ЮОИ-2012 в Инсбруке…

Программа ЮОИ в Буэнос-Айресе была в этом плане весьма показательна: организаторы включили сразу четыре дисциплины — BMX-фристайл, скалолазание, баскетбол 3 на 3 (стритбол) и карате,— которые откроют свою взрослую олимпийскую историю на Играх-2020 в Токио.

Наконец, в-третьих, юношеские Олимпийские игры — безошибочный экзамен для организаторов на готовность проведения в будущем взрослых Олимпийских игр.

От секьюрити до ауры

Буэнос-Айрес, на мой взгляд, этот экзамен выдержал. Пусть и не без накладок, одной из которых стало, в частности, открытие Игр. Решив провести эту церемонию на главной улице у знаменитого монумента Обелиск, построенного в 1936 году по случаю 400-й годовщины основания города, хозяева явно не справились с обустройством зрительских мест и условий работы для прессы. А поскольку народу собралось много — под 200 тысяч, хаос вышел знатный, и это несколько притушило красочный сценарий самой церемонии.

Есть вопросы и к службам безопасности. Начали они с беспримерной бдительности по части аккредитации (обязательные для заполнения анкеты включали бесчисленные вопросы, вплоть до девичьей фамилии матери), а по ходу самих Игр явили пример исключительной безалаберности. Не поверите, один из моих российских коллег, прилетевший в Буэнос-Айрес без аккредитации (в надежде получить ее на месте), проработал почти весь срок на Играх (включая прошедшую в их рамках сессию МОК) с… аккредитационной карточкой ЧМ по футболу-2018. Он просачивался с ней даже сквозь плотные ряды секьюрити, как знаменитый экстрасенс Мессинг с чистой бумажкой вместо пропуска через кольца кремлевской охраны…

Но в целом, повторю еще раз, хозяева справились, а отдельные недочеты компенсировало знаменитое аргентинское гостеприимство. Олимпийский праздник, на который, как было объявлено, потратили около 200 млн долларов, получился. Я, во всяком случае, не услышал ни от одного участника нареканий по организации самих соревнований, работе аккредитованного транспорта, условиям проживания в Олимпийской деревне, по питанию.

Ну а самое сильное впечатление — от небывалого интереса местных жителей. Переполненные трибуны были на всех без исключения видах программы, чему немало способствовал бесплатный вход на арены и в олимпийские парки. Создавалось впечатление, что масштабы этого интереса недооценили даже организаторы: каждый день на официальном сайте Олимпиады и в соцсетях появлялись уведомления оргкомитета, что та или иная арена забита под завязку. После чего следовала просьба размещаться в парке, где установлены большие экраны. За 12 дней Игр их посетили свыше миллиона человек…

Да, по уровню организации эти Игры уступили тем, что состоялись четыре года назад в китайском Нанкине (там мне тоже довелось работать и могу утверждать, что провели их китайцы с государственным размахом — они мало чем отличались от взрослых Олимпиад). Зато МОК, похоже, определился не только с будущим ЮОИ, но и с их истинным статусом. Слово «олимпийский» в названии выдвинуто на первый план и это стало определяющим в отношении организаторов. Олимпийские игры должны быть Олимпийскими играми, а не спартакиадой школьников, на которую были немного похожи, скажем, первые зимние юношеские Олимпийские игры в Инсбруке-2012.

«Я прочувствовал ауру больших соревнований и это хороший опыт»,— заявил по итогам своих выступлений в Аргентине один из героев нынешних Игр, российский пловец Климент Колесников (он завоевал шесть медалей высшей пробы и одно серебро). На мой взгляд, эта аура, которую ощутил атлет (а Колесников знает, о чем говорит, на его счету семь побед на взрослых чемпионатах Европы), так вот, эта аура главное достижение недолгой пока истории юношеских Олимпийских игр.

Заявка на будущее

Теперь о достижении российской сборной, которая превзошла в Буэнос-Айресе свой рекорд Нанкина-2014, где было завоевано 57 (27–19–11) наград, и о неоднозначной реакции на него. «Нужны ли победы, не являющиеся мерилом настоящей силы российского спорта?» — вновь, как и после Универсиады-2013 в Казани, заговорили скептики, особо упирая на пустую трату денег и на форсированную подготовку. А также на то, что в Буэнос-Айрес в добровольно-принудительном порядке ехали самые топовые юные атлеты РФ (в том числе уже состоявшиеся профи), в то время как в составах соперников — сплошь неоперившиеся новички.

«80–90 процентов наших звездочек этой юношеской ярмарки тщеславия быстро сгорят из-за неадекватных физических нагрузок, в отличие от тех же американцев, умеющих не форсировать подготовку юных талантов»,— читаю эксперта на одном из авторитетных спортивных сайтов.

На основании чего делаются такие выводы? Ну, во-первых, что значит «приехали самые топовые»? В Буэнос-Айрес прилетели те, кто прошел квалификационный отбор. У американцев, занявших, к слову, 8-е командное место (18 медалей: 6–5–7), были свои критерии, позволившие попасть в состав, например, Канаку Джа, участнику взрослого олимпийского турнира-2016 по настольному теннису. У нас ребят, понюхавших пороху олимпийских соревнований, в команде не было, а самым титулованным был упомянутый Климент Колесников с двумя взрослыми чемпионатами Европы за плечами. Это о топах.

В этой связи с полной ответственностью заявляю: по уровню звездности сборная РФ на Играх ничем не отличалась от остальных команд, претендовавших на медали. А то, что обыграли всех в одну калитку — это, как говорится, их проблемы.

Теперь о прогнозе «неизменных» 80–90-процентных потерь по дороге к взрослому спорту.

Дальнейшую спортивную судьбу героев аргентинских Игр нам еще предстоит узнать, а вот по результатам предыдущих юношеских Олимпиад можно сделать некоторые выводы.

Итак, первые летние Игры-2010 в Сингапуре. Нашу страну там представляли 124 спортсмена. Не поленился — проследил после этих соревнований за каждым. 29 человек добрались потом до пьедестала почета на соревнованиях ранга Олимпийских игр, чемпионата мира, Европы и Кубков мира. Олимпийское золото выиграли фехтовальщица Яна Егорян, гимнастка Виктория Комова, дзюдоист Хасан Халмурзаев, гандболистка Екатерина Маренникова, гимнастки-«художницы» Каролина Севастьянова, Ксения Дудкина и Алина Макаренко. Чемпионами мира стали легкоатлетка Мария Кучина (Ласицкене), штангист Артём Окулов и пятиборка Гульназ Губайдуллина. Золото чемпионата Европы у стрелка Николая Килина, волейболиста Валентина Голубева, тхэквондиста Алиасхаба Сиражова, штангистки Ольги Зубовой и стрелка из лука Татьяны Сегиной.

Плюс еще 14 спортсменов — в призерах. А всего 23 процента от общего числа участников сингапурских Игр после них брали медали на крупных международных соревнованиях: неплохой показатель! А ведь в Сингапуре хватало и тех, кто затем участвовал в национальных чемпионатах, призывался под знамена сборных, но по разным причинам остался без престижных международных наград. Можно ли их считать потерянными для большого спорта? Конечно, нет.

Вторые летние юношеские Олимпийские игры-2014 в Нанкине. В составе сборной России было 84 юных атлета, из которых позже на взрослых соревнованиях взяли медали 25 человек. Среди них — будущие призеры Олимпийских игр, чемпионы мира, Европы, победители этапов Кубка мир и турниров АТР: пловцы Евгений Рылов, Евгений Седов, Антон Чупков, Филипп Шопин, Дарья Муллакаева и Розалия Насретдинова, легкоатлет Данил Лысенко, пляжный волейболист Олег Стояновский, дзюдоист Михаил Игольников, гимнасты Никита Нагорный и Седа Тутхалян, теннисисты Андрей Рублев, Карен Хачанов и Дарья Касаткина, тхэквондистка Татьяна Кудашова, фехтовальщица Марта Мартьянова, гимнастка-«художница» Софья Скоморох. В целом же в призеры большого спорта вышли 30 процентов от общего числа участников.

Первые зимние юношеские Олимпийские игры-2012 в Инсбруке. Из 71 российского участника 17 потом стояли на подиуме престижных взрослых соревнований. Самые известные: фигуристки Аделина Сотникова, Елизавета Туктамышева, биатлонистка Ульяна Кайшева, лыжница Анастасия Седова, сноубордист Никита Автанеев, кёрлингистка Анастасия Москалева, хоккеист Евгений Свечников… 24 процента от общего числа участников. Тоже, думается, неплохо. А серебро той же Сотниковой в Инсбруке, переплавленное потом в олимпийское золото Сочи-2014, лишь доказывает, что применительно к ЮОИ разговоры о якобы форсированной подготовке не имеют под собой основания…

Лиллехаммер-2016, где прошли вторые зимние Игры, брать не будем, поскольку почти все их участники выступают пока в юниорских соревнованиях. А вот вспомнить, какие имена засветились на Всемирных юношеских играх в 1998-м в Москве, стоит. Это легкоатлеты Елена Исинбаева, Юрий Борзаковский, Наталья Антюх, Марина Купцова, гимнастка Алина Кабаева, баскетболист Андрей Кириленко...

В общем, главных выводов, по-моему, два. Первый: будущее юношеских Олимпийских игр безоблачно, они себя оправдывают по всем статьям, больше того, позволяют отрабатывать форматы и технологии, которые потом — вместе с участниками ЮОИ — приходят и во взрослый спорт. Второй: глядя на успех юных российских атлетов в Буэнос-Айресе, можем с полным основанием говорить, что наш отечественный спорт жив, несмотря на потрясения, которые обрушились на него в последнее время. Не сомневаюсь: многих из тех, кто поднимался на подиум в аргентинской столице, мы скоро увидим и на олимпийском пьедестале.

Борис Валиев, Буэнос-Айрес — Москва