Клод Моне в Альбертине

В венской Альбертине открылась большая ретроспектива Клода Моне «Мир в течении». Можно ли плыть против течения, изображая движение со всеми, разбирался Алексей Мокроусов.

В компании импрессионистов Клод Моне (1840–1926) выглядит едва ли не самым благополучным: бедствовал, но без крайностей, жил долго, дождался признания, судьба уберегла от частых в богемной среде болезней, даже уха отрезать не пришлось, спасла психическая стабильность. Если вдруг исчезнут все его полотна, истории Моне не забыть — в 1872-м он заканчивает картину «Впечатление. Восход солнца», два года спустя ее покажут на коллективной выставке в ателье фотографа Надара, и тогда-то фельетонист сатирической газеты «Шаривари» Луи-Жозеф Леруа припечатает выставлявшихся хлестким словцом «импрессионизм» (impression — «впечатление»).

В Альбертине обошлись без «Впечатления» — парижский музей Мармоттан-Моне не решился ее дать. Тем не менее парижане стали крупнейшим соавтором венской выставки: из 100 картин 40 предоставил как раз Мармоттан. Среди участников — собрания Америки и Швейцарии, Англии и Германии. Хрестоматийные циклы «Руанский собор» и «Виды Темзы» представлены выборочно, зато есть множество редкостей — расщедрились коллекционеры, а Национальный музей западного искусства в Токио привез мало кем виденных вживую «Девушек в лодке» (1887), настолько характерных для зрелого Моне, что их сделали «лицом выставки», разместив на обложке каталога и заполонивших Вену плакатах — вместе с ретроспективой Брейгеля в Музее истории искусств Моне стал хитом осени.

Представлен в Альбертине и ГМИИ имени Пушкина — «Бульвар Капуцинок» (1873) смотрится поворотной точкой в развитии художника, рядом с этим гимном фланерам — написанная шестью годами ранее «Набережная Лувра» (сейчас в городском Музее Гааги), тоже гимн, но не импрессиониста, а реалиста, с тщательно выписанными деталями. Есть и «Стога» (Моне без конца рисовал сено), восхитившие еще в конце XIX века Кандинского: художник видел картину в Москве, она стала таким же событием, как премьера вагнеровского «Лоэнгрина» в Большом театре и новость из мира физики: атомы делятся! В одном ряду с переворачивающими мышление фактами оказалось полотно про будни сельского хозяйства. Моне изменил оптику, представление о возможностях человеческого зрения, и Кандинский почувствовал это острее других. Газеты же долго издевались над Моне, читать ехидные статьи его популярных современников стыдно: глупость смешана здесь с высокомерием, отсутствие интуиции — с невежеством.

Интерес к городам постепенно вытеснялся у Моне интересом к природе — сперва парижских пригородов, затем норвежских ландшафтов и побережья Нормандии. В 1883 году на побережье Этрета Моне начинает заочный диалог-соревнование со своим другом, умершим в швейцарском изгнании Гюставом Курбе. Его «Волны» купило правительство для Люксембургского музея, а большая ретроспектива в 1882-м принесла ему посмертное признание — кто не мечтал о подобном? За два года Моне создал более 70 работ с прибрежными скалами, обеспечив Этрета статус туристической Мекки. Не меньший интерес вызывает сад в Живерни, который живописец подарил Франции,— его бывшую резиденцию посещают 600 тыс. человек в год, созданные там «Водяные лилии» есть в экспозиции.

Выставка верна хронологии, простое решение работает — одновременно с эволюцией Моне как художника меняется его личная жизнь. Первый брак не был счастливым: Моне женился на модели Камиль, когда та забеременела. Семья Клода ее не приняла, несчастная на собственной судьбе испытала болезненный переход из статуса любимой модели в статус нелюбимой жены. Моне с ней почти не жил, вел, несмотря на долги, широкий образ жизни, заказывая дорогие сорочки и бочки хорошего вина (кстати, и разбогатев, продолжал просить деньги у друзей). Тем не менее образ жены увековечен в шедеврах — «Мадам Моне в красном платке» привезли из Кливленда. После разорения мецената Эрнеста Ошеде Моне вынужден уехать в более дешевый и более удаленный от Парижа городок Ветёй. Вместе с его семьей переезжает и жена Ошеде Алиса. После смерти Камиль Моне соединяет с ней судьбу, вместе они воспитывают детей. Официально они поженились годы спустя, после смерти Эрнеста Ошеде.

Неожиданные для многих детали биографии рассказывают стенды в залах — переезды как зеркало отражают историю личной жизни. Последнее пристанище оказалось счастливым: Моне не просто превратил Живерни в место вечного праздника, он рисовал там нечто немыслимое, что можно отнести к опытам абстрактного; эти работы завершают выставку в Альбертине. На всякий случай автор не стал показывать их при жизни, то ли опасаясь новых оскорблений, то ли понимая: завещание должно быть таким, чтоб изумились все. Расчет оправдался.