на киберпреступников

До конца года на пленарной сессии Генеральной ассамблеи ООН, как ожидается, будет рассмотрена и принята российская резолюция о борьбе с киберпреступностью. Это стало ясно после того, как на этой неделе документ был одобрен в профильном комитете Генассамблеи. Резолюцию поддержало 88 стран. Между тем 55 государств, преимущественно западных, проголосовало против, хотя на первый взгляд представленный документ никакой «крамолы» не содержит. “Ъ” разбирался, что стало причиной раскола при голосовании.

Третий комитет Генассамблеи ООН (занимается социальными и гуманитарными вопросами, а также вопросами прав человека) на этой неделе принял вторую российскую резолюцию, посвященную кибербезопасности,— о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях. Напомним, первая резолюция, содержащая проект кодекса ответственного поведения государств в интернете и призывающая создать новую рабочую группу для его обсуждения, была одобрена 109 странами 9 ноября (см. “Ъ” от 12 ноября). Против высказались 45 государств, 16 воздержались.

На сей раз раскол получился более заметным. За резолюцию по киберпреступности проголосовало 88 стран.

Ее поддержали все страны БРИКС, Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а также многие государства Латинской Америки, Африки и Азии. При этом у документа нашлось заметное количество противников (55), в число которых вошли все страны НАТО и ЕС. 29 государств голосовать не стали.

Между тем резолюция лишь констатирует, что «хотя информационно-коммуникационные технологии открывают колоссальные возможности для развития государств, они создают новые возможности для преступников и способствуют росту преступности». Там же выражается обеспокоенность «увеличением масштабов и разнообразия преступлений, совершаемых в цифровом мире, и их последствиями для стабильности критически важной инфраструктуры государств, предприятий и для благополучия людей». При этом в трехстраничном документе дважды говорится о необходимости выработки «новых национальных и международных правовых или иных мер» по борьбе с киберпреступностью. И содержится призыв к генсеку ООН запросить у государств—членов организации информацию о «трудностях», с которыми они сталкиваются в этой сфере. Предполагается, что на основе этих жалоб к следующей сессии Генассамблеи будет подготовлен доклад.

Неприятие западными странами этого на первый взгляд не содержащего никаких подводных камней документа объясняется просто.

Абсолютное большинство проголосовавших против него — это страны—участники Будапештской конвенции Совета Европы о компьютерных преступлениях 2001 года.

На сегодняшний день эту конвенцию ратифицировали 53 страны и подписали еще четыре, включая все страны ЕС, а также США, Японию, Австралию и Израиль. Единственной страной—членом Совета Европы, не подписавшей конвенцию, стала Россия. Москву не устраивает ст. 32 конвенции о «трансграничном доступе к хранящимся компьютерным данным». Она позволяет различным спецслужбам без официального уведомления проводить операции в компьютерных сетях третьих стран. Власти РФ считают, что предоставление иностранцам таких возможностей будет угрожать безопасности и суверенитету страны.

Именно это, по словам информированного собеседника “Ъ”, близкого к Кремлю, стало одной из причин того, почему Москва не поддержала обнародованный 12 ноября президентом Франции Эмманюэлем Макроном меморандум «Парижский призыв к доверию и безопасности в киберпространстве» (Paris Call for Trust and Security in Cyberspace). В нем содержится ссылка на Будапештскую конвенцию и прямо говорится о возможности трансграничных операций. Французскую инициативу поддержали 51 страна, а также более 300 коммерческих и некоммерческих организаций.

Отметим, что в 2017 году Россия представила альтернативу Будапештской конвенции — проект конвенции ООН о сотрудничестве в сфере противодействия информационной преступности — и сейчас активно лоббирует его на разных площадках. Российский документ спецслужбам других стран право трансграничного доступа не дает. В то же время в МИД РФ подчеркивают, что российская конвенция учитывает многочисленные изменения, происшедшие с 2001 года в сфере IT-преступлений, и приемлема для большинства стран—членов ООН, а не только для западных. Документ направлен на борьбу с такими преступлениями, как неправомерный доступ к информации в электронной форме, перехват и воздействие на информацию, создание, использование и распространение вредоносных программ, распространение спама, незаконный оборот устройств, хищение с использованием цифровых технологий, преступления, связанные с детской порнографией, и т. д.

Участники Будапештской конвенции же считают, что никаких альтернативных соглашений не надо. Отсюда их критическое отношение к представленной на рассмотрение Третьего комитета Генассамблеи ООН российской резолюции, допускающей выработку новых международно-правовых мер.

Генеральная ассамблея в полном составе рассмотрит этот документ в ближайшие недели, но результаты голосования в комитетах и на Генассамблее, как правило, мало чем отличаются друг от друга. Это означает, что от генсека будут ожидать действий по сбору отчетов о трудностях, с которыми сталкиваются страны в борьбе с киберпреступностью. Этот призыв противникам российской резолюции тоже не понравился: большое количество подобных жалоб будет означать, что действующих механизмов борьбы с кибермошенниками — то есть Будапештской конвенции — недостаточно и нужны новые. К чему и призывает Россия.

Елена Черненко