Ревю

Выставка «Прорыв» открылась в Фонде культуры «Екатерина» при поддержке фармацевтической компании «Такеда». «Огонек» узнал, как медицинская наука ищет общий язык с искусством и какие прорывы в понимании человека ученые и художники из разных стран уже успели совершить

Когда художник находит прекрасное в клетке под линзой микроскопа, ученый запросто может совершить открытие, обратившись к современному искусству. Чтобы совершить прорыв в самых разных сферах человеческой жизни, сегодня искусству и науке все чаще приходится искать общий язык. Именно эта идея положена в основу выставки «Прорыв», организованной компанией «Такеда» совместно с МГХПА им. С.Г. Строганова и Фондом культуры «Екатерина».

Она является продолжением масштабной социально-культурной акции «Такеда. Боль и Воля», стартовавшей еще три года назад. Тогда с помощью языка современного искусства компания впервые заговорила о важности развития паллиативной медицинской помощи, которая направлена на улучшение качества и продление жизни пациентов с неизлечимыми заболеваниями. В этом году проект вышел на международный уровень — на конкурс «Такеда. Art-Help. Прорыв» работы прислали более 200 художников, занимающихся в вузах и художественных училищах 25 стран. К ним присоединились мэтры современного искусства из России.

— Для нас это особый год, потому что исполняется 25 лет с тех пор, как наша компания начала свою работу в России,— подчеркнул генеральный директор «Такеда-Россия», глава региона СНГ Андрей Потапов.— Наша компания разрабатывает и поставляет на российский рынок инновационные лекарственные препараты для лечения онкологических и гастроэнтерологических патологий, заболеваний сердечно-сосудистой и центральной нервной систем. Впрочем, говоря о фармацевтике, нельзя ограничиваться только лекарствами, она — о людях и для людей. Пациент всегда остается в фокусе нашего внимания, поэтому мы на протяжении многих лет реализуем ряд благотворительных и социально-культурных проектов. Мир меняется очень быстро, прорыв происходит во всех областях жизни человека. Он важен и в искусстве, и в медицине. Если задача медицины — облегчить боль и страдания человека, то задача искусства — дать новое ощущение жизни.

Арт-наука

Посреди затемненного экспозиционного зала лучи света выхватывают три автопортрета, выстроенных в ряд. Каждый из них художник Аристарх Чернышев напечатал на 3D-принтере и покрыл органическим материалом, в точности похожим на кожу человека. Первое вышло полностью идентичным, в центре второго крутится компьютерный значок обработки изображения, а при печати третьего лица машина абсолютно по-человечески допустила ошибку — и посреди лица случайно проступил прозрачный куб, исказивший лицо модели до неузнаваемости. По соседству Московский научно-исследовательский онкологический институт им. Герцена представил распечатанные на похожем принтере структуры, которые помогают регенерации органов и костей пациентов. Что общего у исканий отечественного медиаискусства может быть с современной медициной, понятнее всего, как это ни странно, объясняют не художники, а ученый.

— Вот, например, 3D-принтинг, представленный на выставке, используется как основа для замещения костных дефектов, потому что у нее уникальное соотношение площади поверхности и пористости. Такое сделала бы и сама природа,— подчеркивает Наталья Сергеева, профессор кафедры биологии Российского национального исследовательского медицинского университета им. Пирогова.— В наше дело уже давно пришли термины художников: дизайн, 3D-биопринтинг… Знаете, когда-то Павлов разделил всех людей на две категории: на художников и мыслителей. Задача ведь у нас одна: вы пытаетесь представить, какова природа, а тем временем мы пытаемся ее понять.

Отправная точка выставки, которую готовили в течение года,— это работа Сергея Мироненко New. На иллюстрации XIX века, выведенной на огромный постер, джентльмен в сюртуке внимательно пытается разглядеть кислотно-разноцветную картинку, лежащую за пределами его черно-белого мира. Видит ли он ее, наверняка не знает даже сам художник, который в 1990-е годы перебросил этой работой мостик от романтики московского концептуализма к эпохе новых технологий. Прорыв в будущее начинается прямо за углом — уже с соседнего зала.

На пластмассовое лицо натянута прозрачная маска, под ней, как веснушки, рассыпаны светодиоды, которые мигают в такт музыке или настроению владельца. Это своего рода тайный язык, объясняет медиахудожница Анастасия Алехина, сродни мушкам, которые в XVIII веке наклеивали на кожу француженки и без которых женщина казалась вульгарно естественной. Электрический румянец, искусственные слезы, пиксели на лбу — в скором времени косметика будет подчеркивать экспериментальную красоту, а сам художник станет инженером, работающим на стыке жанров, уверена Анастасия Алехина.

Если искусство все чаще подает идеи науке, то и научному открытию сегодня ничто не мешает превратиться в метафору. По полу рассыпаны выключенные офисные лампы, которые постепенно переходят к ярко горящим, вперемежку с гнутыми железными листами. Так инсталляция выполненная Ольгой и Олегом Татаринцевыми, переосмысляет статью о гене альтруизма, напечатанную в 1971 году знаменитым советским генетиком Владимиром Эфроимсоном. Лампы-гены — метафора выбора, который стоит перед каждым человеком. Ведь с точки зрения генетики в биологическую природу человека одинаково заложено как негативное вместе с животной агрессией, так и доброе.

В соседнем зале в самом разгаре арт-дуэль между Максимом Орлицким и Алексеем Дубинским — вместо бортика мольберты, вместо револьверов кисти, видеокамера в роли секунданта. Правила сложнее, чем в рэп-баттлах: если там в ход идут личные оскорбления, то тут доказать правоту гораздо сложнее — искусство предельно субъективно. Художники-дуэлянты даже не смотрят друг на друга — каждый молча и заткнув уши музыкой, чтобы не отвлекаться на посетителей, покушается на святое: дорабатывает уже оконченную работу противника.

— На протяжении трех часов я и мой визави, которого я вызвал на баттл, будем переделывать картины друг друга, чтобы, надавив друг на друга, открыть что-то новое в искусстве,— объяснил «Огоньку» Максим Орлицкий до открытия выставки.— Все это снимаем на видео, чтобы остальные посетители тоже смогли увидеть весь процесс от начала до конца. Это новый тип перформанса, новый способ интерпретации, когда акцент ставится на создание произведения, когда художники вступают во взаимодействие.

Пожалуй, среди всех художников, чьи работы собраны в первой части выставки,— это единственные авторы, которые еще используют краски, кисти и холст для создания своих работ. Остальные уже открыли для себя трехмерную живопись, в которой таким инструментам и идеям прошлого нет места. Биоморфный объект, созданный Дмитрием Каваргой, показывает, что технологии давно стали частью человека — клубок из нитей, проволоки и механизмов, подвешенный под потолок, только отдаленно напоминает человеческий силуэт, над ним зависла сорванная прозрачная маска.

— Это мое представление о будущем человека, но главным образом — о его сознании, которое искусственно,— пояснил художник «Огоньку».— Мы отходим все дальше от природного начала и превращаемся в какой-то программный код.

Эстетика под микроскопом

Непростой разговор на тему о паллиативной медицинской помощи пациентам, многие из которых находятся на терминальной стадии неизлечимой болезни, с посетителями выставки заводят студенческие работы. Из более чем двух сотен картин, присланных на конкурс, жюри отобрало 60 участников из совершенно разных стран. И каждый художник видит главным свой аспект проблемы.

На картине Кристины Капелюх (третье место, колледж искусств Университета Эдинбурга) цветы лотоса распускаются на руках больного, но не сломленного диагнозом человека. Своей работой Виктория Киридон (первое место), студентка Красноярского государственного института искусств, предлагает решение всех проблем пренатального периода сразу: ребенок растет в механической утробе и с первых секунд его жизни за него отвечают роботы. Полотно Елены Чертковой (третье место, Саратовское художественное училище им. Боголюбова) напоминает о психологических трудностях паллиативных пациентов: мальчик с протезом опирается на спину собаки с механической лапой. Абстракция Анагит Цатурян (второе место, Уральский государственный архитектурно-художественный университет) — это настоящее признание.

— После тяжелой болезни и ношения в течение шести месяцев респираторной маски я навсегда запомнила момент ее снятия, освобождение, сладкий запах чистого воздуха,— вспоминает художница момент, который вдохновил ее на создание абстракции «Новое дыхание».

Олег Комаров (третье место, колледж дизайна в Оффенбахе-на-Майне) просто разглядел неповторимость человеческой природы на уровне клеток под линзой микроскопа. Его цикл абстракций основан на изображениях из патогистологического атласа. А китайская художница Цай Ю (Венецианская академия искусств) ностальгирует по будущему, наполненному фантастическими существами и абстрактными геометрическими экспериментами. Уже сам факт того, что искусство обращается к такой теме,— прорыв, подчеркнул первый заместитель директора Национального медицинского исследовательского центра радиологии Андрей Костин.

— Отношение к паллиативной медицине в нашей стране за последние годы изменилось,— отметил он на открытии выставки.— Речь об обеспечении обезболивающими препаратами, о развитии хосписной помощи, для большинства пациентов облегчен доступ к обезболивающим препаратам на законодательном уровне. Главное — общество в принципе стало об этом говорить.

И тем не менее на вопрос о том, насколько в России велико число пациентов, нуждающихся в такой помощи, точный ответ не решается дать никто. Цифра колеблется от 900 тысяч до 1,5 млн человек. Причем онкологические больные составляют примерно 280 тысяч, остальные — пациенты с неонкологическими заболеваниями. Главный миф паллиативной медицинской помощи заключается в том, что она нужна исключительно пациентам с таким диагнозом, говорит советник генерального директора НМИЦ радиологии и председатель правления Ассоциации паллиативной медицины Георгий Новиков.

— Еще есть сахарный диабет, повреждения опорно-двигательного аппарата, сопровождающиеся болевым синдромом, терминальная стадия бронхиальной астмы, в психиатрии это хронические состояния и так далее,— пояснил Новиков.— На самом деле паллиативная помощь — это область клинической медицины в ситуации, когда возможности специализированного лечения уже исчерпаны и его невозможно проводить. Но это не значит, что на человеке надо ставить крест. Сейчас паллиативная медицина распространяется и на пациентов с заболеваниями, которые могут длиться и несколько лет. Если мы говорим о педиатрии, к которой мы раньше вообще не имели отношения, то по постановлению правительства, подписанному Д.А. Медведевым, паллиативная медицинская помощь является одним из ведущих методов. Раньше понятие «паллиативная медицина» относилось только к терминальной стадии, сейчас выделяют уже первичную помощь и специализированную. Произошел прорыв в области декриминализации определенных анальгетиков и их назначения. Компания «Такеда» здесь является лидером.

Паллиативная медицинская помощь сегодня необходима и пациентам, проходящим восстановление после тяжелого заболевания.

— Когда мы поймем, как работает здоровый организм и как работает больной организм, мы попытаемся его изменить,— добавила биолог Наталья Сергеева.— Вот, в частности, онкология сделала большой прорыв в области реконструктивно-пластических операций микрохирургической техникой. И те больные, которым еще 20 лет назад говорили: «Вы не операбельны», сегодня этого не услышат. Но если удаляется большой, жизненно важный орган или часть опорно-двигательного аппарата, то человек, излеченный благодаря новым медицинским технологиям, забывает, что он был болен, и хочет повысить качество жизни. Борьба за высокое качество жизни требует высоких технологий в регенеративной медицине, а именно: восстановление структуры и функции утраченных органов. Мы не знаем в точности, как работает каждый орган, мы это понимаем на феноменологическом уровне, но мы делаем такие конструкты, которые организм реорганизует, подстраивает под себя, и они становятся его частью. Об этом говорится и на выставке.

Анна Сабова