Встречи

Впервые на проходивших в Москве «Потсдамских встречах» полноценными участниками дискуссии были не только политики и парламентарии, но и предприниматели. Корреспондент «Д» Павел Апрелев побывал на круглом столе российско-немецкого бизнеса.

Председатель Российско-Германской внешнеторговой палаты Маттиас Шепп задал неформальный и живой тон дискуссии. Бывший глава представительства журнала Der Spiegel в Москве выступил скорее как журналист, чем как осторожный предприниматель. Если настроение большинства работающих в России немецких бизнесменов могут характеризовать тревога и большой вопросительный знак, то символами выступления Шеппа скорее были плюс и большой знак восклицательный. Санкции санкциями, а в прошлом году немецкие инвестиции в Россию составили €1,6 млрд, а это больше, чем накануне украинского кризиса.

Глава торговой палаты довольно ясно объяснил своим недоверчивым немецким коллегам причины оптимизма. Во-первых, низкий курс рубля, благодаря чему в валюте можно купить в России то, за что, скажем, в 2012-м той же суммы хватило бы лишь на половину покупки. Самый, возможно, квалифицированный в странах БРИКС персонал, готовый, опять же в сегодняшнем пересчете на валюту, работать за зарплату, близкую к китайской. При этом получившие работу на европейском предприятии русские в высшей степени лояльны.

В разговоре немецкие бизнесмены, конечно, не выразили большой радости от того, что, скажем, в Москве почти нет безработицы, а значит — конкуренции за рабочие места. Не понимают они и того, почему в таком запустении отечественное профтехобразование. Пожалуйста, говорят, берите пример с немецкого, где каждого поступившего учат не просто в училище, а в училище при крупной компании.

Недавно, как вспоминал Шепп, праздновало свой юбилей российское предприятие немецкого шинного гиганта Continental. Лучшее из 27 разбросанных по миру предприятий этой компании. Директор, выступая, именно выделил качество рабочих, их преданность компании и еще потрясающую русскую инженерную школу. «Начальник смены из Калуги,— сказал немец,— едет на любое наше зарубежное предприятие и обучает там персонал».

В целом немецкий бизнес видит, как в России улучшается инвестиционный климат. В 2011 году Россия еще была 124-й по этому показателю, сейчас — 31-я. Кто-то вспомнил, что еще в 1990-х никакой бизнес не был возможен, если не найдешь ключ к губернатору. Это в основном были 60–70-летние люди, с которыми нужно было поохотиться, сходить в баню, подолгу и не раз сидеть за столом. Сейчас у руля молодые технократы, которым вообще чуждо такое проведение времени.

Нет, конечно, причин быть скептичными, а часто и недовольными российскими чиновниками у немецкого бизнеса немало. Немцы понимают, а часто и разделяют политику локализации, но вот чего одобрить не могут, так это того, почему процент локализации вплоть до десятых задает не конкретная экономическая ситуация, а чиновник, сидящий в московском кабинете.

Российский гражданин с его огромным историческим опытом обходить все и всяческие законы, наверное, слабо представляет, какой переполох среди западных предпринимателей вызывают свободные от любого экономического содержания экспромты наших депутатов — и не только их. Когда в Думе подготовили закон о наказании за поддержку санкций, а он касался практически любого западного предприятия, ряд крупнейших немецких компаний вызвал своих топ-менеджеров домой для консультаций: будем закрываться прямо сейчас или повременим?

Санкции, санкции, санкции… О них говорили с разных сторон, по разным поводам, но с одинаковой неприязнью. У 109 опрошенных немецких предприятий потери от санкций выглядят так: €188 млн — краткосрочные убытки, около €1 млрд — общие потери из-за замороженных и неосуществленных сделок.

— Санкции — знак очевидного приоритета политики над экономикой,— говорил немецкий политолог Александр Рар.— Напомню, их целью было заставить Россию изменить свою украинскую политику. Потом появились санкции просто для того, чтобы разрушить ту или иную сферу российской экономики, потом «дело Скрипаля»… Таким образом, первоначальная цель оказалась давно утраченной.

Как всегда, российские участники доказывали, что санкции хоть и тяжелы, но далеко не смертельны. Глава Объединенной судостроительной компании Николай Рахманов вышел за границы собственно экономики: «Санкции научили нас по-другому относится к развитию, мы поняли, кто не бросит в беде, кто настоящие друзья». «А вообще,— заключил глава судостроителей,— санкционное давление имеет потолок. Это когда мы начинаем не горевать, а смеяться и говорим себе: ну ладно, придется пойти по своему пути, пусть долгому и трудному». Судя по реплике советника главы российской Торгово-промышленной палаты Георгия Петрова, это уже действительно так: в инвестициях в российские предприятия сейчас лишь 1,9% иностранных средств и 59% — собственных.

В какой-то момент сопредседатель «Потсдамских встреч» бывший премьер-министр Маттиас Плацек не дал оптимизму отпраздновать окончательную победу. «Опустим жалюзи и все закончим» — этот знакомый Плацеку прогноз нескольких крупнейших немецких банков может, по его предположениям, сбыться буквально через несколько месяцев. Связан пессимизм с возможным расширением санкций на банковский сектор.

— И все-таки,— сказал Плацек,— самая большая их проблема — это неуверенность. Санкции развили у наших людей комплекс, как будто они что-то украли.

Не будь санкций, мы бы уже сейчас вышли на совершенно иной уровень экономических отношений — об этом говорил и российский сопредседатель встреч исполнительный директор Фонда имени Горчакова Леонид Драчевский, и недавний российский посол в Берлине Владимир Гринин. Какими бы ни были намерения, ни мир, ни экономика не могут развиваться по командам из одной столицы.