Перекинется ли протестная волна на остальную Европу? Виктор Агаев — из Бонна

Народный бунт против принудительной экологии, возведенной с помощью налогов в ранг госполитики, президент Макрон тушит теперь бюджетными миллиардами. Соседи по ЕС гадают — не примерят ли вслед за французами «желтые жилеты» бельгийцы, голландцы, немцы? Предпосылки имеются…

Буза, охватившая Францию, становится головной болью соседей. Бунт против принудительной экологии, давший старт массовому протесту, что и говорить, прецедент. Возглавив всего три года назад мировое движение в светлое экологическое завтра (Парижская конференция по климату – 2015) и обзаведясь полтора года назад президентом, который стал символом либерального прогресса и толерантности, Франция снова поражает мир умением бунтовать против самой себя. Причем делает она это так, что у всех дух захватывает: сначала народ вышел на улицы, а уж затем — прямо на улицах! — начал соображать, зачем это сделал. Внимание, вопрос: почему же общепримирительная борьба за экологию оказалась настолько взрывоопасной?

Экология или кошелек?

Понятно, что для немцев столь импульсивный подход к серьезному делу — культурный шок. Да и борьба за окружающую среду для них — дело святое. Неспроста на рубеже ноября-декабря, когда «желтые жилеты» уже вгоняли в ступор Париж и Францию бузой по субботам, немцы все еще старались «взбодрить» экологических функционеров, собиравшихся на Конференцию ООН по изменению климата (COP24) в польском Катовице (3–14 декабря). И вроде как преуспели: демонстрации по 15–20 тысяч человек с требованиями к политикам энергично включиться в борьбу за спасение климата, природы и в целом Земли прошли в Берлине, Кельне, Брюсселе…

Все это было вполне актуально и даже ярко, но в информационной повестке дня затерялось. Еще бы: во Франции, давшей старт этому витку экологического подвижничества, тем временем жгли машины и громили витрины. Второй акт протестов против намерения Эмманюэля Макрона спасать климат за счет доходов сограждан откровенно пугал. А ярость протестующих (подробнее см. «Огонек» № 47 за 2018 год) была вызвана решением президента ввести (или увеличить) ряд налогов, после чего горючее подорожало бы до 2 евро за литр и автоматически подтолкнуло бы вверх все цены.

Так экология или кошелек? Заблокировав туристические достопримечательности и скоростные трассы своей страны, этот вопрос сотни тысяч французов в желтых жилетах поставили перед всей Европой.

Только суть выбора, как выяснилось, еще острее. Как объяснил в интервью журналу «Шпигель» ветеран европейских «зеленых» Даниэль Кон-Бендит, политик, хорошо известный как во Франции, так и в Германии, эти протесты стали формой «дискуссии между теми, кто боится конца человечества, и теми, кто боится не дотянуть до конца месяца». И вот в этой дискуссии не узнать себя было уже нельзя…

Мода на желтое

«В чем французам точно не откажешь, так это в том, что у них дар хорошо выбирать одежду»,— не удержалась председатель партии Альтернатива для Германии (АдГ) земли Шлезвиг-Гольштейн и выложила эту мысль в Twitter вместе со своим фото в желтом жилете. С тех пор она больше не в партии (исключена за контакты с крайне правыми), а ее однопартийцы выражаются поосторожнее. Так, лидер АдГ Александр Гауланд с сожалением цитирует Гейне, который еще 200 лет назад говорил, что французов отличает страсть к революции, а немцев — терпение и покорность.

«Французы реагируют на несправедливость горячее, острее,— подтверждает и Сара Вагенкнехт, самый левый политик Левой партии.— Немцы уж слишком многое позволяют своим политикам, которые их обдирают». Ее тоже спешно корректирует партийный лидер, Бернд Риксингер: то взаимодействие, которое демонстрируют радикальные левые и радикальные правые в рамках движения «желтых жилетов» во Франции, «невообразимо» в Германии.

Это, так сказать, радикалы. Что касается традиционного немецкого, как и европейского, истеблишмента, то он, от политиков до экспертов, однозначно сторонится нынешних французских крайностей и убеждает себя, что беспорядки не подхватят ни в ФРГ, ни в ЕС. Увы, ряд стихийных выступлений в франкофонной Бельгии (Валлонии и Брюсселе), нарастающие «ахи» и «охи» в самой Германии, а также попытки освоить тему по всей Европе, от Голландии до Сербии, где депутаты приходят в желтых жилетах на заседания парламентов,— все это девальвирует авторитетные рассуждения: сюжет узнаваем. А вдруг, не дай бог, полыхнет?

Разница в том, что французы начали считать после того, как вышли на площадь, а вот немцы (да и много еще кто в Европе) посчитали до этого. А потому и без экспертиз понимают: директивное повышение налогов ради экологии и иных либеральных забав, а также дефицит социальной справедливости (основные причины нынешних беспорядков в Париже) давно стали проблемами всей Европы. Причем в ФРГ, самой богатой стране ЕС и локомотиве ее экономики, социальное неравенство даже сильнее, чем в среднем по Европе. Вот статистика: в 1960-е бедной половине населения ФРГ доставалась почти треть доходов страны, в 1995-м — четверть, а ныне — и вовсе около 17 процентов.

При этом есть все основания говорить о размывании среднего класса: в ФРГ, как и во Франции, недовольны не только беднейшие слои в глухой провинции. В недовольных почти половина населения — люди с доходами от 976 до 3252 евро в месяц. Многие из них работают полный день, но прожить на заработанное не могут — вынуждены подрабатывать, а каждый десятый работающий просит социальную помощь. У 40 процентов из-за инфляции и роста квартплат на жизнь остается меньше, чем 20 лет назад.

Неравенство, считают экономисты, стало зримым в последние годы. За 10 лет, несмотря на непрерывный рост немецкой экономики, средний заработок нижней части среднего класса вырос всего на 120 евро (с 1600 до 1720 евро). С расходами не сравнить: транспорт, жилье, электричество, отопление, вывоз мусора, детсад — все это дорожает куда быстрее. Литр бензина стоит не менее 1,5 евро (свыше половины из них — налог на экологию), квартиру менее чем за 700 евро в большом городе не снимешь, электричество — до 1500 евро в год…

«Энергетика страхов»

При чем тут экология? Лучше всего это видно на ситуации с электроэнергией: за нее год от года платят все больше, так как помимо цены электричества в плату включен еще и взнос на «энергетический поворот» — так названа затеянная в ФРГ «энергоперестройка» в специальном законе. Предусматривается полный отказ от использования атомной энергии к 2022 году и полный отказ от углеводородов — к середине века.

Впору, пожалуй, говорить об «энергетике страхов». АЭС закрывают не только потому, что боятся катастроф, вроде Чернобыля, а прежде всего потому, что никто не знает, что делать с радиоактивными отходами. Надо также отказаться и от угля, нефти и газа — при их сжигании выделяются вредоносные газы (СО2, NOx и т.д.), что ведет к потеплению климата. Эти источники надлежит заменить безвредными: солнце, ветер, биомасса, а также вода (где возможно, без перегораживания рек).

Сейчас такие альтернативные источники обеспечивают до 38 процентов потребления электроэнергии в ФРГ. Но даже у оптимистов нет уверенности, что после отказа от АЭС, углеводородов и особенно в случае широкого распространения электромобилей все эти «альтернативы» дадут достаточно энергии. Поэтому в ЕС и нет пока конкретных и обязательных сроков перехода на электротягу. Есть лишь концепция, предусматривающая использование любых видов горючего, безвредных для климата, вроде водорода или синтетических видов топлива, создание которых еще только начинается.

Но и это не все. «Энергетический поворот» невозможен без перестройки системы энергоснабжения. Нужны не только ветряки и солнечные коллекторы, но и аккумулирующие системы, позволяющие накапливать энергию и использовать ее, когда это нужно людям, а не только пока светит солнце или дует ветер. К тому же нужно прокладывать линии электропередач, а население ЛЭП не любит, как и шумные ветряки. Нужны, стало быть, компромиссы (вроде прокладки кабелей под землей), а это еще дороже.

Далее. Нужно платить компенсации тем компаниям и людям, которые станут ненужными из-за отказа от АЭС, угля и мазута. Об этом, к слову, напомнили прямо по ходу конференции ООН в Катовице протесты польских шахтеров: они отстаивают традиционную энергетику на буром угле.

Экологический прессинг

Теперь давайте считать. Взносы на «энергоперестройку» вроде невысоки — 6–7 центов за киловатт-час. Но, увы, набегает: средняя семья (три человека с квартирой в 70 квадратных метров), потребляя за год 3–4 тысячи квт/ч, заплатит за электроэнергию около 1500 евро.

Еще выше экологические расходы при оплате съемного жилья, а в ФРГ почти половина населения снимает квартиры. Причина — законы, принятые по требованию ЕС, предусматривают, что все жилье (и новое, и старое) должно соответствовать строгим эконормам. Потребление энергии на отопление следует снизить до минимума, а это зависит от теплоизоляции крыши, стен, пола, подвалов, окон (последние, скажем, должны быть с трехслойным остеклением). И новые, и старые дома из традиционных стройматериалов (бетон, кирпич) для теплоизоляции изнутри желательно изолировать натуральными материалами, снаружи — панелями из стиропора. Проверяется теплоизоляция не на глаз, а тепловизорами, чем занимается энергетическое агентство — оно составляет энергопаспорт квартиры, без которого ее нельзя ни сдать, ни продать. В общем, полноценная теплоэнергозащита дома на одну семью (около100 квадратных метров) довоенной постройки в пригороде Берлина обошлась моему знакомому в 60 тысяч евро. Окупится ли вложение? Мой коллега не знает.

Теперь о транспорте. Человек вынужден тратить на дорогу все больше времени и денег: если жить в городах, где жилье дешевле, и ездить на работу, как живет большинство, без машины не обойтись. На современное авто, имеющее катализатор и различные фильтры, защищающие от вредных газов, сажи, дисперсной пыли, среднему европейцу денег не хватит. А старая машина, не соответствующая современным нормам выхлопа в той же Германии, становится препятствием для въезда в город — все более или менее крупные города несколько лет назад ввели своего рода пропуска на въезд в центр. Чем старее и «вреднее» машина, тем меньше улиц она может посещать.

Отдельная история с машинами с дизельным двигателем, которые недавно составляли половину парка легковых машин в ФРГ. Но после скандала в 2015-м с концерном Volkswagen в США (американцев, напомню, обеспокоил не выброс СО2, а выброс окислов азота NOх, которые в большой концентрации могут быть опасны некоторым категориям клиентов), что стоило VW миллиардных штрафов, экологи потребовали ужесточить контроль за использованием дизельных машин и в ФРГ. Итог: за 2017–2018 годы суды запретили дизели примерно в 20 крупных городах ФРГ и расширяют запреты еще на два десятка городов или районов с января 2019-го. Первые полгода это будет касаться старых машин (не дотягивающих до Euro 5), но с лета под запрет попадут и те, что соответствуют Euro 5.

Все это не конец истории. Наименее вредными считаются машины, соответствующие Euro 6. Но поскольку эта норма предусматривала проверку выхлопа лишь на стенде, она после скандала в США заменена нормой Euro 6dtemp, контролирующей выхлоп в движении. Машин, соответствующих этой норме, практически нет, но с 2021-го она станет уже обязательной. Ясно, что «жертвами» этой эконормы станут те, у кого нет возможности обновить автомобиль.

Машину пора забыть

Подсчитано: уже в 2019-м запрет на использование дизелей только в Кельне коснется 360 тысяч машин, зарегистрированных в городе или въезжающих «по делам». Речь о 60 тысяч машин сантехников, строителей и иных «ремесленников», работающих в Кельне, но живущих за городом. Число приезжающих на дизеле в магазины или просто погулять, учету не поддается.

Еще хуже в Эссене — там запрещено движение всех дизельных машин ниже Euro 6 и бензиновых ниже Euro 3. Беда в том, что запрет впервые коснется не только улиц, но и 90 километров автобана А40 (он пересекает город и является важнейшей магистралью гигантского промышленного региона). Миновать или объехать А40 невозможно. Поэтому запрет на дизель ударит не только по 40 тысячам владельцев таких авто в Эссене, но и парализует регион (по А40 за день проходят свыше 130 тысяч легковых машин).

Снизится ли хоть где-то содержание NOx, станет ясно лишь через год, когда начнут действовать запреты. Хотя уже сейчас очевидно, что для миллионов жителей ФРГ созданы огромные финансовые и технические проблемы буквально на каждый день. Мало того: из-за дизельных сандалов и запретов падает спрос на немецкие машины за границей. А это основная статья экспорта, автопром — основная и самая успешная (пока) отрасль ФРГ. Потери в ней приведут к сокращению ВВП уже в этом году на 0,4 процента, что ускорит переход к рецессии, которая, увы, началась.

Дело ведь не только в запретах на использование старых дизелей. Постоянно ужесточающиеся экологические требования загнали немцев в не меньший тупик, чем французов. Предложение заменить вредные дизели безвредными бессмысленно, потому что таковых пока нет. Предложение заменить дизели бензиновыми машинами бессмысленно также, поскольку тогда увеличится выброс СО2 и вредоносной пыли, и страна будет платить гигантские штрафы ЕС. Наконец, общедоступных немецких электромобилей в ближайшие годы не будет — они слишком дороги, да и заряжать батареи негде. В теории 75 процентов немцев хотели бы купить электромобиль. Но реально куплено (за все годы) лишь 200 тысяч — это 0,3 процента от числа машин в стране.

Французы удивились бы, узнав, что, несмотря на то что борьба за чистый воздух и защита климата обходятся немцам дороже, чем им, 73 процента жителей ФРГ продолжают считать, что их правительство делает мало для сохранения климата. Опрос Emnid говорит, что 81 процент немцев готовы изменить свой образ жизни ради спасения климата. Правда, если присмотреться к опросу повнимательнее, выясняется, что самопожертвование имеет границы: 84 процента готовы чаще покупать региональные и сезонные продукты, 70 — заменить бытовые приборы на более современные и экологичные, 67 — побольше пользоваться общественным транспортом или велосипедом. При этом от своей машины готовы отказаться лишь 30 процентов.

Ну и последнее. 85 процентов немцев не верят, что мировое сообщество в принципе в состоянии справиться с проблемами, возникающими в результате изменения климата. А 40 процентов при этом не намерены ничего менять в своем образе жизни. Так что по большому счет не важно, за что протестовать — против поборов на экологию или за борьбу с потеплением. Цвет протеста в любом случае один — желтый.

Виктор Агаев, Бонн