Как Владимир Путин рассказал олигархам то, что они боялись услышать

26 декабря президент Владимир Путин в Екатерининском зале Кремля провел традиционную предновогоднюю встречу с бизнесменами. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников обращает внимание на то, что бизнесмены казались не просто оживленными, а и расслабленными и даже удовлетворенными, и это производило впечатление. Владимир Путин при этом дал им понять, что «список Белоусова» существует и что многим из предпринимателей придется соответствовать высокому званию носителей сверхприбылей и делиться ими с государством.

Список бизнесменов, участвующих во встрече с Владимиром Путиным, был широк. Можно даже сказать — как никогда. Но точнее будет — как всегда. И прежде всего интересней даже, кого не было и по каким причинам. Об этом было на последней страничке в списке приглашенных — той, что для служебного пользования, а не для пользования журналистов. В ней все было подробно расписано. Не хватало сегодня в Первом корпусе Кремля человек пятнадцати. Роман Абрамович, Петр Авен (первые по алфавиту) — «не в России» (и по поводу большинства остальных отсутствующих была та же ремарка). Григорий Березкин отпросился «по согласованию с А. Э. Вайно». Пара человек решили для себя, что они «в командировке», и это была такая же, на мой взгляд, отчаянная формулировка, как и «не в России». Или разве ради встречи с Владимиром Путиным нельзя прервать командировку или, допустим, вернуться в Россию?

Гораздо более безукоризненно выглядело «по семейным обстоятельствам». Это хотя бы означало, что у человека есть семья, которой он дорожит.

В фойе Первого корпуса все, кто смог приехать, теперь и стояли. И Владимир Потанин уже говорил корреспонденту телеканала НТВ:

— Да, фискальные нагрузки — это важно. Но речь прежде всего о стабильности!

Они продолжали, а я что-то не понял, о чем именно все-таки он. Владимиру Потанину нравилась стабильность фискальных нагрузок? А может быть, даже стабильность роста фискальных нагрузок?

Я решил уточнить это у Владимира Потанина.

— Стабильность темпов роста фискальных нагрузок! — беззаботно уточнил Владимир Потанин.— Если вы об этом.

И вот что я хочу сказать: гвозди бы все-таки надо сделать из этих людей (при случае). Именно это и называется, видимо, старая школа. Не то что борозды не испортить. А принять пас и без раздумий добить.

— Да,— кивнул господин Потанин.— Пас — это важно. По словам есть и такие, кто лучше меня, возможно. А вот в хоккей у вас со мной, может быть, шансов было бы гораздо меньше. Пас — это очень важно. Но вот мы играем иногда с великими, и самый большой кайф, я вам признаюсь,— не забить с подачи Фетисова, а отдать Фетисову пас, после которого он забьет! И что еще важно? Мы всегда обращали внимание, что, например, Павел Буре резко пас отдает, и как-то спросили его об этом. А он говорит: «Вам это должно быть особенно понятно. Нам в НХЛ не за пас платили, а за гол. Привычка, понимаете?»

И через минуту Владимир Потанин уже рассказывал, что у него в Новый год бывает капустник за городом и что в этот раз приглашенной звездой будет Лепс, но что Коля Басков, конечно, тоже будет…

Вообще, бизнесмены, собравшиеся в этот раз в Кремле, казались оживленными и даже, не преувеличиваю, радостными. А разве были причины? И вот в прошлом году такого не было. Что ж такого хорошего случилось с ними? Или не случилось плохого? Ну кроме, например, мифической, а точнее, пирровой победы над помощником президента Андреем Белоусовым, который составил, как известно, список бизнесменов, подлежащих некоторому раскулачиванию…

И это тоже сейчас активно обсуждали здесь. Один бизнесмен говорил мне, что идея попросить предпринимателей, добившихся ультрадоходов, немного поделиться ими, не так уж и плоха, но все-таки есть один очевидный изъян:

— Нельзя такое делать задним числом, когда все уже эти деньги заработали! Ну сказал бы: «С 1 января…», и все бы поняли…

Коллеги, окружившие моего собеседника, горячо соглашались с ним. Все тут хотели, чтобы все было по правде.

И кто-то, разумеется, добавлял, что господин Белоусов и не рассчитывал же, как все понимают, что у него все так просто получится. и что для него на самом деле только один зритель в этой истории был важен, и зритель этот, возможно, остался, между прочим, удовлетворен…

— Где я буду встречать Новый год? — переспрашивал Геннадий Тимченко.— В тайге.

Слышавшие это решали, что Геннадий Тимченко шутил так, чтобы отделаться от журналистов, а я считаю, что он говорил чистую правду.

— Какой год был? — переспросил меня Алишер Усманов.— Хорошо. Тяжело. Слава Богу. Ничто просто не достается.

Надо признать, в этих словах было уложено большое количество смыслов.

— С наступающим! — попытался я поздравить Виктора Вексельберга.

И вот он посмотрел на меня слишком внимательно.

— Звучит как-то… — вздохнул он.— Многообещающе, что ли... Нет?

— Совсем нет,— сказал я.

— Но все-таки… Как будто «с наезжающим…»

Что же, человеку, пережившему в истекшем году все, что выпало на его долю, можно было позволить воспринимать действительность, даже грядущую, в штыки.

Есть ли, как думаете, польза от таких предновогодних встреч в Кремле? — спросил я Мусу Бажаева.

— Конечно! — воскликнул он.

— Ну вот Владимир Потанин сейчас рассказывал, добавил я,— что раньше организацию брало на себя бюро РСПП, готовили вопросы, решали, кто их задаст,— чтобы получить ответы. Чтобы все не зря было… А сейчас такие встречи, говорят, просто праздничными стали.

— А вы понимаете, что именно на такой прошлогодней встрече был исчерпан конфликт «Роснефти» и «Системы»? — переспросил меня господин Бажаев.— Сечин и Евтушенков просто встретились и поговорили. Ну да, все в основном стоя разговаривают, с бокалами, но некоторые подходят к президенту и просят о личной встрече. И получают ее, потому что он ничего не забывает. Это разве не результат?

— Что для меня главное сейчас? — переспрашивал Михаил Прохоров.— Встретить Новый год весело. Ведь радость внутри нас!

Не на то ли намекал, что снаружи ее стало меньше?

В Екатерининском зале, куда участники встречи перешли через несколько минут, бросалось в глаза, что за огромным круглым столом — всего две женщины. В темном костюме стояла, облокотившись о спинку стула, тяжело, казалось, задумавшаяся Эльвира Набиуллина. Часа на три от нее против часовой стрелки окружила себя тремя даже издалека видными мужчинами Наталья Касперская, вся в пышных белых (хоть все-таки, кажется, искусственных) мехах.

— Ну, а что вы хотите? — спросил меня стоявший рядом Алексей Репик.— Как человеку в мехах, не знаю, не пробовал никогда. Но знаю, что есть люди, которым не надо себя украшать,— он кивнул на Эльвиру Набиуллину, причем по понятным для меня и для него причинам,— чтобы быть заметными и яркими!

Если фраза была рассчитана на то, чтобы сразу попасть в “Ъ”, то разве это теперь могло не произойти?

— О, привет! — поздоровался господин Репик с проходившим мимо бизнесменом со значком «Баркли» на лацкане пиджака (как это назвать? Домашний продакт плейсмент?.. Возможно. Ведь это был, конечно, Леонид Казинец.— А. К.). Рад видеть! А разве остались еще строители?

Эти люди умели, конечно, радоваться друг другу с особым цинизмом.

Но наконец и Владимир Путин появился в Екатерининском зале. Все ли встали при его появлении? Или кто-то замешкался? Пусть это останется между ними.

И, между прочим, Владимир Путин, не хочу никого из них расстраивать, сразу поддержал Андрея Белоусова:

— Мы видим в вас ответственных деятельных партнеров. Общество действительно рассчитывает на вашу сопричастность к достижению прорыва, необходимого для России.

Придется все-таки стать еще более причастными к прорыву — хотя бы просто потому, что он необходим России.

И ведь господин Путин еще раз сразу дал понять, что это не протокольные слова:

— Хочу напомнить и еще раз сказать о том, что уже в первом квартале наступающего года будет развернута работа по национальным проектам, и надеюсь, будут достигнуты предметные договоренности с вами, а также вашими коллегами, которых в этом зале, может быть, и нет…

То есть господин Путин ознакомился не только со списком появившихся в зале, а может быть, даже скорее,— со списком не появившихся.

— Нашим ведущим компаниям хочу также предложить следующую инициативу — принять участие в развитии рынка газомоторного топлива, более экологичного топлива, особенно в индустриальных центрах России! — добавил Владимир Путин.

Предложения разделить участь государства в развитии производства были безутешно конкретными:

— Речь идет о создании современной инфраструктуры, сети заправочных станций, а также о переводе корпоративного, общественного и коммунального транспорта на сжиженный природный газ! Разумеется, конечно, эти проекты необходимо детально просчитать…

По поводу западных санкций Владимир Путин высказался умеренно: за политической ширмой видны откровенные попытки недобросовестной конкуренции, устранения соперников и передела рынков. Мы это видим на конкретных примерах, они совершенно очевидны! Наши партнеры этого подчас даже не скрывают! Ответом должно стать повышение глобальной конкурентоспособности нашей экономики… При этом, подчеркну, мы не собираемся впадать, конечно, в изоляционизм… Понимаем прекрасно, что это само по себе будет сдерживать развитие страны…

Затем такой свидетель, как пресса, этому разговору стала не нужна.

Без журналистов Владимир Путин выслушал несколько докладов: господ Пумпянского, Мордашова, Когогина, Линника, Шохина. Все было традиционно: господин Линник говорил об отношениях с Китаем, господин Шохин — про то, что с бизнеса нужно снимать давление силовиков… Все были выслушаны последовательно. Потом состоялось обсуждение за бокалами с шампанским, тоже традиционное, но более короткое, чем обычно. Владимира Путина в основном просили осветить международное положение: отношения с КНР, США и Украиной. По поводу Украины интересовали прежде всего президентские выборы: Владимир Путин рассказывал, что, по его мнению, шансы победить у Петра Порошенко не так уж очевидны — ему надо выходить во второй тур и для него это нелегкая задача. Впрочем, по словам собеседников “Ъ”, самому Владимиру Путину разговор про Украину был не очень интересен.

Гораздо энергичней он, например, рассказывал о том, как прав оказался, например, Максим Орешкин, когда предсказывал президенту скорый разлад Дональда Трампа с Федеральной резервной системой (ФРС), а он, Владимир Путин, в это не верил. «А помнишь…— несколько раз обращался Владимир Путин к министру экономического развития.— А вот в Аргентине!..» Больше ни к кому за такое короткое время да еще раза три-четыре подряд Владимир Путин не апеллировал, и на это все, конечно, обратили внимание.

Кроме, надеюсь, самого Максима Орешкина.

Андрей Колесников