25 января состоялось вручение премий «Золотой орел» — российского аналога «Оскара». О новых тенденциях в российском кино и о том, чего уже удалось достичь, «Огонек» поговорил с Марией Лемешевой — главным редактором журнала «Кинорепортер», специальный номер которого был презентован в ходе церемонии.

— Мария, как за минувший год изменился российский кинорынок? В чем причины изменений?

— 2018 год подтвердил тенденцию, наметившуюся еще в 17-м году, после выхода «Последнего богатыря»: отечественное кино на внутреннем рынке наконец-то стало равноправным конкурентом голливудской продукции. Самым очевидным подтверждением этого тезиса стали прокатные показатели фильмов «Движение вверх» и «Лед». «Движение вверх» посмотрело больше 11 млн человек, а это примерная цифра активной аудитории кинотеатров вообще по всей стране. Грандиозный результат! Хотя об успехах ушедшего года гораздо красноречивее меня сказали итоги национальной кинопремии «Золотой орел».

— Актуальна ли сегодня, на ваш взгляд, проблема привлечения зрителя в кинотеатры?

— Поход в кино перестал быть самой доступной и привычной формой проведения досуга. Киноиндустрия, разумеется, не может игнорировать это обстоятельство и отвечает на него резким повышением качества сериальной продукции, ориентированной как раз на мониторного зрителя. Однако потребность в походах в кино все равно никуда не денется. И тут я вижу две парадоксально рифмующиеся тенденции. С одной стороны, кино как будто возвращается к своим аутентичным балаганно-аттракционным корням. И это явление всемирное, посмотрите «Трансформеры» или «Мстителей», все строится на внешней эффектности. Человек идет за зрелищем, которого он недополучит у экрана монитора или телевизора, ради погружения в фантастический мир. Но, с другой стороны, в России и по всему миру все отчетливее заметна нарастающая кинотеатральная популярность авторского кино. Так, прокатные сборы «Аритмии» составили около сотни миллионов, и это очень достойный показатель для авторской камерной драмы. Казалось бы, такое кино можно посмотреть и дома. Почему люди пошли в кинотеатр? Думаю, хотелось разделить эмоциональное напряжение с другими: кино дает опыт синхронизации чувств. В эпоху сетевой дистанцированной коммуникации и привычки к киноаттракционам эта тяга будет непрерывно возрастать.

— Какие киножанры были популярны в России в минувшем году и почему, на ваш взгляд? Можете ли вы определить какой-то кинотренд российского проката 2019 года?

— Первым бросается в глаза продолжающийся успех спортивных драм, помимо уже названных «Движения вверх» и «Льда», стоит вспомнить еще и «Тренера» — режиссерский дебют Данилы Козловского. Возрастающая популярность спортивных фильмов вписывается в общий тренд популяризации спорта и здорового образа жизни, особенно актуализированный в последние годы в России. Неслучайно в 2019 году нас ожидает премьера еще одного спортивного блокбастера — долгожданного «Вратаря галактики» Джаника Файзиева. Традиционно востребованными оказались военные фильмы и кинокомедии. Комедия пользуется популярностью везде и всегда, начиная чуть ли не со времен изобретения кинематографа. Отдельный интерес представляет процесс активной интеграции на рынок отечественных фильмов в жанре хоррор. В этом году на экраны вышли «Русалка. Озеро мертвых» режиссера Святослава Подгаевского, «Проигранное место» — режиссерский дебют Надежды Михалковой, «Проводник» Ильи Максимова, «Гоголи» Егора Баранова тоже могут быть причислены к хоррорам. Надо констатировать, что мы все еще находимся в ожидании прорыва на этом жанровом рубеже. Зритель явно еще не изжил скепсис по отношению к отечественным опытам с мистикой и ужасами. Но я убеждена, что надо продолжать поиски в этом направлении, и количество непременно перейдет в качество.

— Какие факторы влияют на выбор зрителя между отечественной лентой и иностранной?

— Факторов огромное количество. Каждый зритель — явление уникальное. Возраст, образование, род деятельности, круг общения — все эти биографические обстоятельства формируют их вкусовые предпочтения в кинематографе. Долгое время у огромной части нашей аудитории действовал стереотип по отношению к отечественному кино: «Не буду смотреть этот фильм?» — «Почему?» — «Потому что он русский». А после просмотра: «Надо же, какое у нас кино снимают». Мне кажется, этот заведомый негатив удалось преодолеть. Доверие к отечественному производителю постепенно возвращается. Но это не повод останавливаться на достигнутом. Главное — не забывать, что зрителя всегда надо удивлять, искать новые подходы к нему. Мне кажется, одним из факторов разворота нашего зрителя в сторону отечественных фильмов может стать и определенный кризис идей, возникший в Голливуде. Понятно, что вариации на темы звездных войн и комикс-вселенных не могут быть бесконечными. В этом году нас ждут грандиозные диснеевские премьеры — полнометражные игровые фильмы «Аладдин» и «Король Лев», адаптации знаменитых мультфильмов. Да, это свидетельствует о серьезных технических достижениях, но подспудно возникает ощущение топтания на месте в идейном плане. Поэтому лично я считаю показ последней части «Елок» позитивным знаком для нашего кино.

— Устал ли российский зритель от ура-патриотического кино?

— Судя по прокатным показателям того же «Т-34», нет, российский зритель от патриотического кино (я намеренно меняю определение) не устал. Думаю, и не устанет в ближайшее время, если умеренный патриотический пафос будет поддерживаться технической эффектностью и эмоциональной драматургией, как это было в наших последних успешных фильмах о войне, космосе и спорте. Да и сама категория «ура-патриотизм» кажется мне здесь едва ли уместной. В прошлом году в США вышел фильм Дэмиена Шазелла «Человек на Луне», который с успехом прошел по всему миру. Это фильм о Ниле Армстронге, о первом полете на Луну. Фильм проникнут пафосом американского патриотизма, но никого ни в Америке, ни за ее пределами это не смущает, а когда в наших фильмах чуть повышается градус пафоса, тут же начинаются разговоры о квасном патриотизме и пропаганде.

— Какое место занимает национальная культура в кино и чем она отличается от наднациональной?

— Надо признать, что в современных условиях эти границы становятся все менее отчетливы. Приведу в пример фильм «Последний богатырь». С одной стороны, это абсолютно российское кино, созданное российскими кинематографистами по мотивам русского фольклора. С другой стороны, студия — производитель «Последнего богатыря» — российский филиал американской компании «Дисней». И все же в современных условиях кинематограф играет ключевую роль в воспроизводстве так называемого национального культурного кода. Когда люди обмениваются цитатами из «Берегись автомобиля», или «Покровских ворот», или «Брата», они не просто приводят расхожие фразы, они демонстрируют принадлежность к единому культурному пространству. Да, этот общий культурный фонд может включать в себя и заграничные фильмы, как он непременно включает произведения Шекспира или Пруста, но абсолютного вытеснения отечественного кино из памяти новых поколений, выросших уже после распада СССР, случиться не должно.

— Должно ли государство продвигать культуру через кино или стоит потакать аудитории, вкусы которой иногда бывают довольно низменные?

— Ну, во-первых, я не стала бы столь категорично отзываться о вкусах аудитории. И потом, что значит «продвигать культуру»? Иногда создается ощущение, что под «культурой» у нас подразумевают исключительно классическое наследие русской литературы. Вот государственная поддержка фильмов Алексея Балабанова в свое время вызывала острые споры, а между тем, на мой взгляд, это был один из ключевых деятелей нашей культуры последних десятилетий. Кто та инстанция, которая может определить, наделен ли тот или иной фильм художественными качествами и является ли он вкладом в развитие национальной культуры? Государство не уполномочено разбираться в этих вопросах. Хотя эти разговоры в конце концов демагогичны, фильм «Москва слезам не верит» в свое время только ленивый не упрекал за потакание зрителю, а сейчас мы относим его к золотому фонду нашего кино.

— Что, на ваш взгляд, может помочь отечественному кинематографу выиграть гонку у американского? Такое в принципе невозможно?

— Никакой задачи «догнать и перегнать Америку» перед нашим кино не стоит. Голливуд должен оставаться полноправным игроком на российском кинорынке уже потому, что это присутствие и создаваемая им конкуренция — главный залог развития российского кино. Вся история кино показывает, что автохтонное развитие здесь невозможно. В нашем кинематографе так называемый железный занавес никогда не опускался до конца. Даже в самые суровые времена его славу составляли люди, которые не гнушались учиться у Голливуда. Возьмем наших крупнейших комедиографов: Александров с его знаменитым «голливудским блокнотом» и открытым подражанием американским мюзиклам, Гайдай целиком вырос из американской трюковой комедии 20-х, так называемого слэпстика, а Рязанов испытал колоссальное влияние лирических комедий Билли Уайлдера. У нас уже был длительный период, когда объем зарубежного кино в прокате искусственно ограничивался. С исчезновением препон зритель бросился поглощать западную продукцию без разбора, в итоге даже низкопробный голливудский и латиноамериканский ширпотреб приобретал у нас культовый статус, вспомним пресловутых «Рабыню Изауру» и «Просто Марию». Период, когда зритель считал, что отечественные фильмы уступают в качестве иностранным, подошел к концу. И это связано не только с улучшением качества отечественного жанрового кино, но и с исчезновением слепого пиетета перед Голливудом.

— Индия и Китай также пытаются противостоять практически навязыванию продукции Голливуда. Насколько им это удается?

— Индия и Китай — огромные рынки, до сих пор не уступившие голливудскому натиску. Кинорынок двух стран жестко регулируется государством, существует строгая политика показа иностранных фильмов, приоритет отдается национальной продукции в прокате. Но голливудские продюсеры очень активно и грамотно подступаются к этим рынкам. Вспомните анимационные фильмы на китайские темы: «Мулан» и «Кунг-фу панда». Или приглашение в Голливуд того же Энга Ли, Чжан Имоу и, конечно, Джеки Чана. Или ходившие в свое время слухи о планах Джеймса Кэмерона поставить грандиозный байопик о Мао Цзэдуне по заказу КПК. Все это хорошо продуманные и отлаженные ходы по постепенной голливудской интеграции в Китай. С Индией в этом отношении сложнее. Слишком самобытны традиции национального кинематографа. Но и тут Голливуд не остался в стороне: вспомните «Миллионера из трущоб» Дэнни Бойла, тоже качественное заигрывание с индийским зрителем. Голливуд — это настоящая империя с естественной тягой к наращиванию экспансии. Нашим продюсерам тоже надо обратить внимание на китайский и индийский рынок, здесь в нашу пользу должна сыграть и лояльность государственных структур. Пока же стоит отметить успех российской анимации в освоении этого направления, проект «Снежная королева 4» по итогам первого уикенда оказался в тройке лидеров китайского проката. Еще в этом году мы дождемся выхода на экраны грандиозного российско-китайского проекта «Тайна печати дракона», будем надеяться, что он оправдает ожидания по обе стороны Амура.

— Что вы думаете об эффективности административного ресурса в сфере кинопроката в России? Его применение полезно? Почему? Будет ли усиливаться протекционистский нажим со стороны Минкультуры и к чему это может привести?

— Все государства так или иначе поддерживают свой кинематограф. Я не сторонник жесткого протекционизма, но считаю, что нам следует создавать условия для того, чтобы отечественные кинопроизводители и актеры не находились в ситуации неравной конкурентной борьбы с зарубежными фильмами, чьи промобюджеты зачастую превышают отечественные в десятки раз. При этом все должны четко понимать, что такой протекционизм — временное явление, связанное с периодом становления российской киноиндустрии. Но если выбирать между отсутствием отечественных фильмов в прокате и вмешательством государственного лобби, то из этих двух зол я однозначно за второе.

— В 2017 году 90 процентов сборов и посещаемости приходилось на фильмы, созданные при господдержке. В 2018-м тенденция сохранилась?

— В прокате сейчас успешны в основном фильмы с приличным производственным бюджетом, а без господдержки его не так просто собрать. Да и господдержка — понятие очень растяжимое. В самом конце 18-го года кассу взорвала комедия «Полицейский с Рублевки. Новогодний беспредел», пресса уделила много внимания тому факту, что фильм снимался без государственных денег. Однако это не совсем корректное утверждение. Речь шла о том, что проект не получал прямого финансирования от Министерства культуры или Фонда кино. В этом смысле фильм действительно снят на собственные средства. Но ведь эти средства напрямую связаны с холдингом «Газпром-медиа», который является структурой государственной корпорации. Так что совсем без господдержки и тут не обошлось.

— Как обстоят дела с продвижением российского кино за рубежом?

— Наше кино вполне может быть востребовано за рубежом. Ежегодно с неизменным успехом проводятся недели российского кино во многих странах, особенно тепло наши фильмы принимают в Индии. Особой популярностью пользуются фестивали российского кино во Франции, Сербии, Польше и других странах Восточной и Западной Европы. Но нужно стремиться к полноценному прокату российских фильмов в Европе, Азии и Латинской Америке. К успешным у западного зрителя фильмам Звягинцева добавлю фильм «Невеста» Святослава Подгаевского, ставший недавно хитом мексиканского проката. Большое значение в деле продвижения нашего кино имеет и личный авторитет кинематографиста. Особый вклад вносят Александр Роднянский, Тимур Бекмамбетов и, конечно, Никита Михалков, известный во всем мире как актер, режиссер и президент международного кинофестиваля. Также стоит активнее развивать копродукцию. В этом году в прокат выйдут российско-китайская лента «Тайна печати дракона» и мультфильм «Гурвинек. Волшебная игра», созданный российскими мультипликаторами в сотрудничестве с чехами и бельгийцами,— первый для нашей индустрии опыт копродукции в полнометражной коммерческой анимации.